Виктория Холт - Королева из Прованса
У рубежей Шампани высоких гостей встретил сам граф Тибо, известный во всей Франции под прозвищем «Король трубадуров». Многие считали его величайшим поэтом эпохи.
Тибо радушно принял соседей, пригласил их пожаловать в свой замок.
Граф Шампанский оказался человеком весьма обаятельным, хоть и далеко не красавцем – слишком уж он был толст. Но веселый, добродушный нрав и бархатный голос сразу же располагали в его пользу. А когда Тибо пел, в него и вовсе можно было влюбиться.
Еще по дороге, восседая на коне, он не смог удержаться и затянул песню – да так, что все замолчали, восхищенно внимая.
К тому же песни Тибо слагал сам – и слова, и музыку.
Граф Шампанский был очарован юной Элеанорой. Он прошептал ей, что ее будущий супруг – счастливец, что он наверняка будет обожать и боготворить свою избранницу. Еще граф похвалил поэтический талант девушки, ибо был знаком с ее стихами.
– Я и сам поэт, и поэт неплохой, как утверждают многие. Однако, сами видите, по части красоты я сильно отстаю от своих баллад. Вы же – совсем другое дело. Господь одарил вас и красотой, и талантом. Муж будет молиться на вас, выполнять все ваши желания и прихоти.
Эти слова обрадовали Элеанору, она наслаждалась своей новообретенной славой и всеобщим вниманием.
В замке графа Тибо гости задержались, чтобы отдохнуть и развлечься.
Хозяин принимал их по-королевски. Он не упускал случая напомнить, что является правнуком Людовика VII. Если б его бабка родилась на свет не принцессой, а принцем, быть бы графу Шампанскому королем Франции.
Воины, охранявшие замковые ворота, грозно выставили копья навстречу всадникам, но это, разумеется, была всего лишь дань традиции. В замке давно уже ждали гостей и готовились к их приезду. Дозорные заметили кавалькаду еще издалека, и в замке началась праздничная суета.
Тибо подготовил немало спектаклей и представлений.
Маленькая Беатриса была в восторге от всей этой веселой кутерьмы, однако Санча грустила, ее одолевали горькие мысли. Мало того, что ей суждено расстаться с любимой сестрой, так теперь она еще и остается в родительском доме старшей дочерью. Вскоре наступит ее черед прощаться с отцом и матерью…
Замок был как две капли воды похож на крепости других крупных феодалов. Центральное место во дворе занимала широкая лестница. На ней гости прогуливались в хорошую погоду, а на верхней площадке граф давал аудиенции и вершил суд. Во время спектаклей на площадке расставляли скамьи для почетных гостей, а челядь располагалась прямо на каменных ступеньках, чтобы полюбоваться на жонглеров и шутов.
Семейство графа Прованского садилось на кресла рядом с хозяином, а во дворе толпились крестьяне из окрестных деревень, пришедшие посмотреть на будущую королеву Англии.
Прямо с верхней площадки лестницы можно было попасть в большой зал, куда гости перебирались, когда к вечеру становилось холодно. В огромном камине пылал огонь, благородные дамы и господа слушали менестрелей, танцевали, болтали о всякой всячине.
Тибо, Элеанора и ее родственники садились к почетному столу, установленному на специальном возвышении. Гостям рангом пониже были отведены места за длинным низким столом, тянувшимся через весь зал.
Каждое утро каменные полы устилали свежими тростниковыми подстилками, посыпали душистыми травами и цветами.
Элеаноре больше всего нравилось сидеть в зале ночью, когда слуги уносили столы прочь, и Тибо пел свои любовные баллады.
Несмотря на толщину, граф Шампанский смотрелся весьма романтично – ведь большинство его песен были о неразделенной любви. Особенно часто там упоминалась некая загадочная дама, и Элеанора все пыталась догадаться, кто это.
Гости провели в замке пять дней и ночей. В конце концов Элеанора, улучив удобный момент, осталась с графом наедине и решила выведать у него правду.
Было поздно. Огромные бревна вспыхивали в камине алыми искорками. Гости разбрелись кто куда. Многие уже клевали носом, пристроившись на дубовых сундуках, где хранилась драгоценная графская посуда.
Элеанора спросила:
– Граф, вы все слагаете стихи о некой даме, не так ли? Это одна и та же особа или же их у вас несколько? Мне кажется, вы имеете в виду некую вполне конкретную женщину. Белокурую, целомудренную, бесстрастную. Я права, или вы воспеваете отвлеченный идеал?
– Эта женщина и есть идеал, – ответил Тибо.
– Ага, значит, она все-таки существует!
– Да.
– И она вас не любит?
– Нет, не любит.
– Но, может быть, когда-нибудь…
– Она даже не посмотрит на меня. Эта дама занимает высочайшее положение. Между нами – целая пропасть.
– Кто же она? Или это секрет?
Тибо лукаво улыбнулся:
– Кажется, вы уверены, что можете выведать у мужчины все, что пожелаете.
– Вовсе нет! – смутилась Элеанора.
– Вы очаровательны, юная барышня. Однако взгляните на меня – во мне нет ничего привлекательного. Знаете, какие стихи сочинил обо мне один поэт? Я пишу романтические баллады, вздыхаю о неразделенной любви, мечтаю заключить предмет своего обожания в объятия, а этот насмешник высмеял меня таким вот образом:
Мессир, благодарите Бога,
Что ваша дама недотрога.
Вы не смогли бы с вашей статью
Красотку заключить в объятья.
Элеанора расхохоталась.
– Ну вот, видите, – вздохнул Тибо. – Вы тоже надо мной смеетесь.
– Вовсе нет! Я думаю, что ваша дама может полюбить вас за одни стихи. Ведь вы дарите ей бессмертие. В ваших балладах она будет жить вечно.
– Увы, ей мои стихи не нужны. Она и так будет жить в памяти потомков.
– Так это венценосная особа?
– Да.
– Неужели королева?
– Да, к сожалению.
Элеанора вспыхнула. Неужели Маргарита?
Догадавшись о ее мыслях, Тибо замахал руками:
– Нет-нет, я не имею в виду молодую королеву, ведь она еще совсем дитя. Я говорю о Бланш, несравненной Бланш, Белой Королеве с великолепными светлыми волосами, нежной кожей, чистым челом.
– Да она уже старуха! У нее взрослый сын!
– Такая красота неподвластна старости, – прошептал Тибо.
Он принялся рассеянно перебирать струны лютни, тихонько напевая балладу о прекрасной даме.
* * *Хоть Элеанора и сгорала от нетерпения поскорее увидеть своего суженого, из Шампани уезжать ей не хотелось. Граф Тибо настоял на том, что лично проводит высоких гостей до рубежей Французского королевства. Пышный кортеж двинулся дальше. Крестьяне выходили из лачуг, чтобы полюбоваться на столь великолепное зрелище. В положенный срок кавалькада достигла французской границы, и здесь граф Шампанский распрощался с семейством графа Прованского.
Элеаноре жаль было расставаться с трубадуром, но она быстро забыла о печали, предвкушая встречу с Маргаритой. Сестра сильно изменилась за время разлуки. Она стала совсем взрослой и рядом со своим мужем выглядела совершенно счастливой.
