Жюльетта Бенцони - Слёзы Марии-Антуанетты
— Боже мой, План-Крепен, да успокойтесь же! Вы меньше возбудились бы, если бы мы решились отправиться в плавание на пароходе или на «Восточном экспрессе»! Мы всего лишь едем в Версаль!
— Всего лишь? — задохнулась от возмущения старая дева. — Сейчас Версаль — это центр мира! Впрочем, для меня он всегда был таковым, но теперь еще и эта тайна! Просто фантастика!
— Кстати, в связи с Версалем, ты ведь знаком с некой леди Мендл? — спросил Альдо у своего друга.
— Весь Париж знаком с ней. Твой приятель Вобрен тоже. Он, несомненно, влюбился бы в нее, будь она чуть помоложе. Я несколько раз встречал ее у общих друзей. Она не интересуется Египтом, хотя и бывала там несколько раз, участвуя в коротких экскурсиях, например осматривала дом Мена в Гизе или старый Асуанский водопад. Но это женщина замечательная, образованная, страстная поклонница красоты. Она обожает Версаль…
— Англичанка, конечно?
— И да, и нет. По рождению она американка, но английского происхождения. Ее девичье имя — Элси Вулф. Она очень рано прониклась истинной страстью к Франции в целом и к Версалю в частности… Кажется, ей было двадцать, когда она купила виллу «Трианон» вместе с двумя подругами, мисс Морган и мисс Марбери: первая — миллиардерша, а вторая — театральный импресарио. В отличие от них, Элси не обладала большим состоянием, но поскольку у нее всегда был изумительный вкус, она стала лучшим в мире декоратором интерьеров и благодаря этому разбогатела. Потом она встретила сэра Чарльза Мендла, советника при британском посольстве в Париже, и вскоре они поженились — говорят, это был фиктивный брак, а теперь она вдова. Вот и все! А где будет этот ужин? Полагаю, на вилле «Трианон», поскольку она, если я не ошибаюсь, живет в своем парижском доме на проспекте Йены только зимой.
— Превосходно! Стало быть, я могу рассчитывать, что ты отвезешь меня туда, если, конечно, твой болид будет вести себя прилично!
Состоявшийся на следующий день переезд занял немало времени, поэтому Альдо и Адальбер прибыли на ужин с изрядным опозданием. Черно-красный «Амилькар» остановился у крыльца виллы «Трианон», атмосфера которой сразу показалась довольно унылой, вопреки уверениям Видаль-Пеликорна, который всю дорогу расписывал роскошь — самое уместное слово! — приемов Элси Мендл, любившей поразить своих гостей, даже если их было совсем немного. Археолог говорил, что дом всегда блистает огнями, в гостиных царит веселье и празднество обычно перемещается в парк. Но сейчас был освещен только первый этаж, доносившиеся голоса звучали приглушенно, и, главное, никто не смеялся.
— Мы последние, Хиггинс? — обратился Адальбер к безупречному дворецкому, встречавшему обоих друзей у входа в вестибюль.
— Да, месье. Все уже здесь.
Действительно, около десятка человек уже расположились в салоне, обитом голубой и золотой тканями, где изумительные кресла эпохи Регентства великолепно гармонировали с очень красивой меблировкой, относящейся к французскому XVIII веку. Гости пили коктейли и негромко беседовали, словно в доме был больной. Смокинги мужчин не сильно контрастировали с вечерними платьями женщин, которые предпочли темные цвета, но все же надели очень красивые драгоценности.
Хозяйка дома, отдавшая предпочтение черному бархату[30] и жемчугу, двинулась навстречу опоздавшим, опираясь на трость по причине уже слегка шаткой походки. Небольшого роста, тонкая и хрупкая, леди Мендл — ей было трудно дать ее возраст, больше шестидесяти! — всегда привлекала взоры своими прекрасными черными глазами и серебристыми волосами, которыми очень гордилась. Постарев, она перестала краситься в синий, зеленый или красный цвета согласно своей фантазии.
— Я надеялась принять вас в более радостной атмосфере, — сказала она, протянув руку, которую оба гостя поочередно поцеловали, — но у нас настоящая катастрофа. Это к вам не относится, дорогой Адальбер, ведь вы не член комитета, но я знаю, что вы всегда даете хорошие советы и очень близки с князем Морозини…
— …который тоже не входит в состав комитета, — с улыбкой уточнил Альдо.
— Предоставив нам украшения, вы автоматически вошли в него, а мы как никогда нуждаемся в помощи. Вы знакомы со всеми присутствующими, не так ли?
Это было справедливо в отношении четы Кроуфордов, Жиля Вобрена, мадам де Ла Бегасьер и генерала де Вернуа с супругой. С остальными знакомство состоялось уже здесь: граф Оливье де Мальдан с набережной Орсэ[31], его жена и старый, очень известный архивист — профессор Аристид Понан-Сен-Жермен, который мирно дремал в своем кресле. Ему пришлось трижды повторить имена вновь прибывших, прежде чем он приветствовал их подобием гримасы, после чего тут же заснул вновь.
Когда взаимные представления были закончены, Альдо опустился в кресло, указанное ему хозяйкой дома, и спросил:
— Вы только что упомянули о катастрофе, леди Элси. Надеюсь, речь идет не о…
— Именно об этом. Произошло еще одно убийство. Теперь в Деревушке, где нашли тело водопроводчика.
— Тоже заколот ножом?
— Через черную полумаску.
— Комиссар Лемерсье скоро обзаведется коллекцией. Он позволил вам прочесть надпись на обороте?
— Да. Такая же, как и другие, но с припиской: «На сей раз ошибки нет».
— А имя жертвы известно?
Вместо леди Мендл ответил Кроуфорд, который предварительно заглянул в вытащенную из кармана записную книжку:
— Арель, Фердинан Арель. Аналогия с именем предыдущего — Фелисьен Анель — совершенно очевидна, да и физическим обликом оба мужчины сходны: одинаковый рост, сутулая спина, светлые волосы…
— И эти люди будто бы являются врагами королевы? Убийца это понимает именно так? Это люди, ненавидящие ее и выражающие свое отношение публично — своими поступками или сочинениями — я думаю о старом архивисте! — или очерняют ее память тем или иным способом. Или же…
Альдо умолк, услышав странный звук, походивший на карканье и одновременно на шум скатывающегося по лестнице ореха. Все обернулись к источнику: это был профессор, который наконец проснулся и громко смеялся, стуча зубными протезами. Едва не задохнувшись, он побагровел и закашлялся. Леди Мендл поспешно подала ему бокал шампанского, и, пригубив шипучего вина, он заговорил хриплым голосом:
— История, господа! Лишь история может дать вам ответ. Надо хорошо ее знать! Вы вспоминаете прекрасные времена Версаля и Трианона, балы, празднества, украшения, но о черных часах забываете! Вы знаете великие имена, а о незначительных не ведаете…
Приступ кашля прервал его речь. Он пригубил еще один глоток шампанского, шмыгнул носом и продолжил:— Незначительных, говорю я! Об именах тех гадин, которые ползали в тюремной грязи! Тизон…
