Эйна Ли - Как подскажет любовь
Вскоре к ней подошла Андреа.
– Как хорошо у костра.
– Как чувствует себя Дон?
– Жар еще не спал. Он то засыпает, то просыпается, но сейчас он в сознании.
– Будь у тебя хоть капля сообразительности, Андреа, ты бы забралась под одеяло и прижалась к нему, чтобы не мерзнуть.
– Не могу допустить даже мысли об этом.
– Почему?
– Потому что это неприлично, мисс. Разве не ты мне объясняла, что неприлично обращаться друг к другу по имени?
– Необычные ситуации требуют отчаянных мер. А что, если бы его трясло от лихорадки? Не сделала бы ты то же самое, чтобы согреть его?
– Думаю, что сделала бы, если бы речь шла о жизни и смерти.
– Вот именно. Один хороший поступок влечет за собой другой. Думаю, он сделал бы то же самое для тебя. Я так замерзла, что сама готова забраться под одеяло, – бросила Дженни неосмотрительно.
Андреа взяла ее под руку и прижала к себе.
– Твои бесстыжие речи меня не обманут. Ты росла на моих глазах, и я вижу, что за бойкой внешностью скрывается женщина, мечтающая влюбиться. Вы с Рико разрешили свои противоречия?
– Моя дорогая тетя Андреа, в минуте не хватит секунд, в часе не хватит минут, в сутках не хватит часов, чтобы мы смогли разрешить наши противоречия.
– Я не разделяю и не понимаю твоей враждебности по отношению к нему. Будь мне столько лет, сколько тебе, я бы сразу влюбилась в его темные глаза и в эти длинные густые ресницы.
– В нем слишком много таинственности, – ответила Дженни.
– Но ты же не станешь отрицать, что это изумительный образец мужского пола.
– Ты это правильно сказала. Образец. Насекомое тоже образец, – съязвила Дженни.
– Но у насекомого нет длинных ног, широких плеч и сильных мускулов, – произнесла Андреа, глядя на племянницу исподлобья. – Рико красив с головы до пят.
– Красота – понятие субъективное.
– Брось, дорогая, ты же не можешь отрицать, что у него красивое лицо, словно высеченное резцом скульптора. Высокие скулы…
– Упрямая челюсть, – подхватила Дженни.
– Чувственный рот…
– Который только и умеет, что отдавать приказы.
Андреа нахмурилась:
– Красивый нос, который…
– …он все время сует в чужие дела.
Слишком уж откровенной была эта попытка сватовства со стороны тети.
– Я знаю, что ты пытаешься сделать, Андреа, – заключила Дженни. – Но у тебя ничего не получится. Чем меньше у меня будет общего с Рико Фрейзером, тем лучше для меня. И каким бы красавцем он ни был, если я и влюблюсь, то не в Рико Фрейзера. У меня в жизни уже есть один тиран, и я не испытываю никакого желания жить с таким же.
– Милая, не все мужчины такие, как твой отец.
– Если это так, почему ты не вышла замуж?
– Я сожалею о том, что не вышла и что у меня нет детей. Наверное, до этого момента в моей жизни просто не было такого человека…
– До это момента? Что ты хочешь сказать?
– Какая разница? – пожала плечами Андреа. – Уже слишком поздно.
– Как ты можешь так говорить? Из тебя получится замечательная жена и мать. Ты прекрасна душой и телом.
– Милая, мне тридцать лет. Я старая дева, как у нас говорят. Ни один привлекательный холостяк вроде капитана Мастерса на меня не позарится. Мужчине нужна молодая женщина, способная рожать детей. Я смогу заинтересовать разве что какого-нибудь вдовца с выводком детей, которых нужно ставить на ноги.
– Что и сделал с тобой мой отец. Андреа рассмеялась:
– У моего брата не было выводка детей, а только одна дочь, которую я люблю как свою собственную.
– В этом и есть твоя проблема. Ты посвятила жизнь мне, пожертвовав своими собственными интересами. Я в такой же степени виновата, как и мой отец. Я, как и он, использовала тебя. Мне нужна была твоя любовь. Другой матери я не знала и люблю тебя всей душой.
– Я знаю, дорогая. И я люблю тебя больше жизни. Так что как можно говорить о том, что я пожертвовала собой?
– Но теперь у тебя есть возможность заняться своей личной жизнью. Я давно заметила, что капитан Мастерс неравнодушен к тебе. Разве ты этого не видишь? Хотя бы раз в жизни подумай себе.
– А как же твой отец, Дженни? Мне было всего десять, когда мы осиротели. Он, безусловно, тиран и делает все по-своему. Но твой отец, даже когда женился, не оставил меня. Он позаботился о том, чтобы у меня был дом, чтобы я чувствовала, что у меня есть семья. Я перед ним в долгу. И если наступит такой день, когда ты улетишь из родного гнезда, то что будет с ним? Ведь он останется один.
– Ты уже сполна расплатилась с ним, – ответила Дженни с раздражением. – Ты поехала с ним на Запад, растила его дочь, когда его жена умерла. Была ему экономкой, вела его бухгалтерию, чтобы он мог осуществить свою мечту и построить самое большое ранчо в Аризоне. Не надейся, что я буду равнодушно взирать на то, как ты упускаешь Дона Мастерса. И это ради того, чтобы продолжать служить такому эгоисту, как мой отец, для которого собственные интересы превыше всего.
– Дорогая, – вздохнула Андреа, – ты здорово преувеличиваешь недостатки своего отца. А по поводу упущенных возможностей я могу сказать, что ты явно недооцениваешь Рико Фрейзера. Он вовсе не такой эгоистичный и твердолобый задира, каким ты его пытаешься выставить. Он отважный молодой человек, рисковавший жизнью ради нашего спасения. В чем его можно упрекать?
Дженни удивленно подняла брови.
– Ты что, забыла о том, что он наемник, готовый ради денег на все? Он погнался за бандой Слаттера не для того, чтобы спасти нас, а чтобы получить вознаграждение. И отец наверняка предложил ему кругленькую сумму за то, чтобы он доставил нас живыми. За несчастного дезертира он запросил пятьдесят долларов. А поскольку нас двое, значит, вознаграждение мистера наемника составит сто долларов. Чему ты улыбаешься?
– Я думаю, что «леди заносит».
Дженни раздраженно всплеснула руками:
– А я скажу тебе, что я, Андреа Берк, думаю. Я думаю, что боль из твоей щиколотки перекочевала в твою голову и вызвала жар, как у капитана Мастерса. Вот что думаю я.
Задумавшись, Андреа кивнула:
– Возможно, нас обеих заносит. Наверное, я воспользуюсь твоим советом и все же залезу под одеяло. Я люблю тебя, моя дорогая.
Поцеловав Дженни в щеку, она ушла от костра.
Глава 8
На другое утро запахло дождем. Тяжелые тучи грозили в любой момент разродиться настоящим ливнем, и Рико не терпелось скорее отправиться в путь.
Пребывая в лихорадке и чувствуя большую слабость от потери крови, Дон все же заявил, что в состоянии ехать верхом.
– Только помогите мне сесть на лошадь.
Но едва он попытался встать, ноги его подкосились, и он наверняка бы упал, если бы не Рико. Рико в отчаянии покачал головой:
