Эмили Лоринг - Опасная помолвка
– Напрягите память. Представьте, что вы сейчас стоите перед витриной магазина Гамп, – его настойчивость заставила Пейдж попытаться мысленно восстановить ту сцену. – Вспомните точные слова, если сможете, – с той же настойчивостью продолжал он.
– Но все именно так и было. Ах да, я еще заговорила о нефрите. Глядя на магазин Гамп, поневоле о нем вспомнишь. Я сказала, что это подлинно чудесный камень, что мне не нужны все бриллианты в мире и что я бы предпочла им нефрит. В тот момент Лесли и предложила, чтобы все детали моего наряда были желто-зеленого цвета.
– Я очень сожалею, что мне приходится вторгаться в ваши дела, – сокрушенно сказал Ванс. – Но я надеюсь, что мне со временем удастся отыскать какую-нибудь зацепку.
– Пока нет ни одной?
– Если честно, нет, – тут он замер, уставившись на нее.
– Что случилось? У меня на носу пятно?
– Нефрит, – произнес он, нахмурившись. – Это единственно возможный кончик, за который можно ухватиться во всей этой истории.
– Но почему…
– Кто-то пытался сорвать с вашей шеи нефритовый кулон, – напомнил он ей.
– Да, правда, Ванс!
– Я понимаю, что такое предположение довольно абсурдно. Никакого смысла я пока в этом не вижу. Как мог кто-нибудь узнать, что ваша подруга миссис Тревор собирается послать вам такой ценный подарок?
– Это странно, – от волнения Пейдж повысила голос, но предупреждающий взгляд Ванса заставил ее перейти на шепот. Так необычно было осознавать, что за ними наблюдают, а может быть, и подслушивают их разговор. – Я вспомнила. Нефритовый кулон лежал в той же коробке, в которой прибыла одежда от Лесли.
– Так?!
– А печать на коробке была сломана. Помнится, я еще подумала тогда, какая беспечность – посылать такую ценную вещь без всякой предосторожности.
– Значит, кто-то мог положить кулон в коробку уже после того, как она попала в ваш дом. Кто-то хотел, чтобы он непременно попал в ваши руки. Но… могло такое случиться?
Пейдж думала, нахмурив брови. Затем она кивнула:
– Я думаю, да, могло. Моя квартирная хозяйка обычно сама расписывается в получении почты и оставляет все на столике внизу. Входная дверь не запирается до самой полуночи. Вполне можно зайти с улицы в коридор незамеченным. Единственная причина, которая заставила хозяйку принести коробку ко мне в комнату собственноручно, заключалась в том, что она просто умирала от любопытства, так хотела увидеть, что я себе купила в таком дорогом магазине.
– Значит, кто-то исподтишка передал вам кулон, сломав печать на коробке, адресованной на ваше имя, и положив его туда, а кто-то еще пытался у вас его отобрать.
– Но тот, кто пытался сорвать его в Чайнатауне, был обыкновенный грабитель, который не может иметь ничего общего с этим делом.
– Вы так думаете, Пейдж? У меня странное подозрение, что с вас не спускали глаз все это время.
– С меня не спускают глаз, и сейчас, – произнесла она немного нетвердым голосом.
– Я тоже теперь не спущу с вас глаз, – напомнил ей Ванс.
Он хотел уже сказать, что Маркхэм тоже следил за ней, но решил, что не стоит. Это могло напугать ее еще больше. Решив, что она достаточно взвинчена из-за вчерашнего происшествия в Чайнатауне, первого в жизни полета и предстоящего тяжелого испытания при встрече с его тетей, он перевел разговор на более спокойные темы. Он небрежно рассказывал ей о правилах уличного движения в Нью-Йорке, выразил надежду, что еще не наступила слишком глубокая осень, и она успеет полюбоваться прекрасным осенним убором Новой Англии. Сказал, что попытается выкроить свободный уик-энд для экскурсии в Вермонт и Нью-Гампшир. Он указал ей на несколько знаменитостей, сидевших вместе с ними в ресторане, но при этом внимательно следил за тем, чтобы не оборачиваться в сторону человека с лицом хорька.
К тому времени, когда таксист высадил их у небольшого четырехэтажного дома на Восточной тридцать шестой улице в одном из районов Нью-Йорка под названием Мюррей Хилл, он с облегчением заметил, что ее напряжение исчезло. Во время поездки в такси он то и дело оглядывался через плечо, но если за ними и следили, то делали это крайне осторожно, и он ничего не заметил.
Это, видимо, вполне устраивало мужчину с лицом хорька, у которого было достаточно сообразительности, чтобы предугадать конечную цель их поездки и не следовать за ними, а опередить их. Теперь он стоял на ступенях в проходе между зданиями, прислонившись к стене старого кирпичного дома, и глядел, как Пейдж и Ванс поднимались по лестнице, ведущей к парадной двери.
– Моя тетя занимает первые два этажа, – объяснил Ванс. – Верхние этажи снимает один сценарист из Голливуда, который проводит в Нью-Йорке всего несколько месяцев в году, поэтому вполне можно считать, что весь дом принадлежит нам.
Дверь открыл мужчина средних лет в белой куртке. Его лицо просветлело, когда он увидел Ванса.
– С возвращением, мистер Купер, – он посмотрел на Пейдж с нехитрым любопытством человека, который долгое время живет рядом с семьей. – Я полагаю, это и есть ваша молодая леди?
– Прямо в точку, Перкинс! Это и есть моя девушка.
– Я всегда знал, что вы свое возьмете.
– Тетя дома?
– Миссис Уинтли только что вернулась. Она в своей гостиной наверху. Она сказала, чтобы я сразу же вел вас к ней. Не подать ли мне туда кофе, что скажет молодая леди?
Ванс посмотрел на Пейдж, которая отрицательно покачала головой.
– Нет, спасибо, – Ванс пропустил Пейдж вперед в узкий коридор, который привел в строгую прихожую, белая винтовая лестница вела из нее на второй этаж.
Несмотря на все объяснения Ванса, у Пейдж сложилось свое представление о тете Джейн. Миссис Уинтли должна быть элегантной старомодной женщиной с седыми волосами и стальным взглядом. Поэтому, когда навстречу ей шагнула женщина крупного сложения с темными, лишь слегка тронутыми сединой волосами и величественной осанкой, Пейдж невольно попятилась.
– Тетя Джейн, – сказал Ванс. – Это моя девушка, Пейдж Уилберн.
Высокая женщина осмотрела девушку, которая пыталась спрятаться за спиной Ванса, одним взглядом оценила ее всю, с головы до ног, и протянула к ней обе руки.
– Добро пожаловать домой, дорогая моя, – тепло сказала она. – Ведь дом Ванса теперь и ваш дом.
– Вы очень добры, миссис Уинтли.
– Добра? Чепуха, – высокая женщина повернулась, чтобы поцеловать племянника.
Она была с ним почти одного роста, но массивнее. Она распространяла вокруг себя атмосферу властности, которая не бросалась в глаза сразу. Тетя Джейн могла позволить себе не выставлять это качество напоказ, потому что редко находились смельчаки, решавшиеся бросить вызов ее авторитету.
