Виктория Холт - Сердце льва
Будучи человеком практичным, Филипп прекрасно понимал, что, невзирая на свои чувства к Ричарду, он должен бороться против него. Пока Генрих Плантагенет был жив, о возвращении Нормандии нечего было даже заикаться. Но теперь, с воцарением Ричарда, обстоятельства изменились.
На политическом поприще Ричард ему не соперник. Он наивен, как младенец. Разве можно было почти сразу же после коронации заводить речь об отъезде? Неужели Ричарду неведомо, что подлец Джон спит и видит, как бы заполучить корону?! На поле брани Ричарду, конечно, нет равных, но государственный муж из него никудышный. Ей-Богу, он правильно сделал, что оставил бразды правления в руках своей матери! Она еще в силе, с ней будут считаться.
«Какие же мы с ним разные, — думал Филипп. — Вот он, мой друг-недруг. Он силен, смел и… непроходимо глуп! Ричард жаждет военной славы и, вполне вероятно, добьется ее. Но король должен быть не только хорошим воином. А мой Ричард слишком простосердечен, чтобы стать искушенным политиком. Правители должны хитрить, притворяться. Без этого нам никак нельзя, мой дорогой!»
Сам Филипп был страшно честолюбив. Его честолюбие не знало границ. В детстве его недооценивали, считали безвольным и капризным. А может, так оно и было, пока до него вдруг не дошло, что значит быть королем. Да еще королем такой страны, как Франция! С того мгновения он обрел выдержку и научился скрывать свои мысли. Что бы ни случилось, Филипп не терял хладнокровия. Ричард нередко кипятился и говорил, что у друга рыбья кровь. Бедный дурачок не понимал, что с виду бесстрастный Филипп напряженно мыслит и заглядывает в будущее так далеко, как Ричарду даже не снилось!
За игрой в шахматы Филипп намеренно заговорил об Алисии.
— Теперь твоя свадьба с моей сестрой, наверно, не за горами?
— Пока мне не до женитьбы. У меня много более неотложных дел, — уклончиво ответил Ричард.
— Но ты уже немолод.
— Я в самом расцвете сил.
— Сестру мою тоже не назовешь юной девушкой.
— Она вообще не девушка.
— Благодаря твоему отцу.
Ричард вздохнул с облегчением. Он терпеть не мог притворяться и надеялся, что теперь, назвав вещи своими именами, они договорятся. Филипп наверняка поймет, что после всего случившегося о женитьбе на Алисии не может быть и речи!
— В таких играх всегда участвуют обе стороны, — заявил Ричард.
— О нет. Порой в них втягивают детей, и те бывают не виноваты.
— Как бы там ни было, она мне теперь не пара.
— Неслыханная дерзость! Сестра французского короля не пара английскому?
— Да! После того как она спуталась с моим отцом, Алисия мне не пара!
— Ты рассуждаешь по-плебейски, Ричард. Королевские браки заключаются не из соображений морали.
— Для меня это не моральные соображения.
— Оставь! Разве ты безгрешен? Давай простим Алисии и твоему покойному отцу их прегрешения. Свадьба должна состояться до того, как мы выступим в поход.
Ричард побледнел.
— Я не могу жениться на Алисии!
— Ты не можешь нарушить клятву, — нажимал на него Филипп. — Не забывай, вы помолвлены.
— Ты освободишь меня от этого обещания. Освободишь, я знаю!
— А ты уверен, что хорошо меня знаешь? Другие на твоем месте проявили бы большую осмотрительность. Ладно, давай пока отложим разговор о злополучной женитьбе. Утро вечера мудренее.
Они то ссорились, то мирились, и оба с нетерпением ждали предстоящего похода.
Наконец наступил момент разлуки. Как и договаривались, они порешили встретиться в Мессине, откуда им предстояло отправиться в святую землю.
* * *Когда Альенор вышла из заточения, к ней словно снова вернулась молодость. Сколько же томительных лет она сидела взаперти! Как посмел Генрих так с ней обойтись?! Но правильно говорят: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним!» Теперь Генрих — грозный Генрих, перед которым трепетал мир, — гниет в могиле, а она собирается в путешествие. Хотя она и была старше Генриха на двенадцать лет, и он то и дело колол ей этим глаза.
Перед отъездом Альенор не утерпела и заглянула к Алисии. Она надеялась увидеть сломленное существо, но, к своей досаде, убедилась в том, что принцесса, покорившая Генриха своей кротостью, так же смиренно переносит и тяготы заточения. Казалось бы, избалованная вниманием царственного любовника Алисия должна была роптать на судьбу. Но нет, Алисия безмятежно склонилась над вышиванием, искусно подбирая по цвету шелковые нитки!
— Как поживаешь? — холодно спросила Альенор.
— Хорошо, миледи, — ответила Алисия.
— Вижу, — угрюмо буркнула королева. — Я пришла с тобой попрощаться. Король Ричард возложил на меня важную миссию. Я должна привезти в Англию его невесту.
— Но как это возможно? — спокойно поинтересовалась Алисия.
— Очень просто. Я еду в Наварру. Ричард давно влюблен в красавицу Беренгарию.
— Он не может на ней жениться, — возразила Алисия.
— С каких это пор ты нам диктуешь, что королю позволено, а что нет?
— Это не я диктую, а закон. Король обручен со мной.
— Вот как? Значит, потеряв любовника, ты торопишься предложить его место другому?
— Это место никто не может занять, — простосердечно ответила Алисия.
— Почему? Ричард теперь тоже король.
— Я говорю не о его положении.
— Тогда о чем же? О том, что Генрих был неподражаем в постели? Да, он был груб и похотлив. Не забывай, мы с тобой делили его ласки. Я знаю его не хуже тебя.
— Порой мне кажется, — вздохнула Алисия, — что никто не знал покойного короля лучше меня.
Альенор вскипела. В конце концов, она явилась сюда не для того, чтобы выслушивать дифирамбы развратнику!
— Твое положение незавидно, Алисия, — грозно предупредила она. — Советую приготовиться к тяжелым испытаниям. Ты лучше думай не о том, какой цвет предпочтительней для твоего вышивания — розовый или голубой, — а о том, что ты скажешь о своих похождениях брату и как будут потешаться над тобой люди, когда узнают, что король Ричард тебя отверг и женится на другой.
— Об этом пусть думает Ричард. Ему придется держать ответ перед Филиппом.
— Ты полагаешь? Что ж, не буду тебя разубеждать. Но учти, о твоих отношениях с моим покойным мужем скоро станет известно всему свету. Все будут смеяться над тобой, и твоему братцу придется изрядно попотеть, подыскивая тебе супруга.
— Я не стремлюсь выйти замуж, — спокойно возразила Алисия.
— Почему? Ты пресытилась мужским обществом в лице моего Генриха?
— Он был единственным и неповторимым.
— В таком случае, я оставляю тебя грезить о прошлом. Спеши насладиться этими грезами, ибо в будущем тебя ждут только кошмары! — в сердцах воскликнула Альенор и бросилась вон из комнаты.
