Барбара Картленд - Огонь на снегу
Она взяла цветы и приколола их к платью.
Девушке казалось, что они сияют, как бриллианты, на фоне унылого серого платья и их блеск отражается в ее глазах.
Страх ее понемногу прошел, настроение улучшилось, и она больше не чувствовала себя жалким и незначительным существом: ведь кто-то оказался так добр к ней.
Алида вошла в гостиную, где уже сидели Мэри с графиней. У обеих в руках были цветы: у Мэри белые розы, как комплимент ее английской красоте, у графини — две огромные пурпурные орхидеи, очень элегантно выглядевшие на фоне ее атласного платья цвета устриц.
— Вы готовы, девушки? — спросила графиня. — Великая княгиня просила, чтобы мы прошли в приемную перед банкетным залом. Вы обе прекрасно выглядите!
— Благодарю вас, — улыбнулась Алида.
Мэри промолчала. Алида понимала, что ее кузина спешит, но не к князю, с которым она вскоре будет официально помолвлена, а к женатому человеку, чья записка спрятана у нее на груди.
Глава 4
В приемной перед банкетным залом собралось более сорока человек.
Никогда еще Алида не видела такого изумительного зрелища. Женщины, как она и ожидала, были неописуемо нарядны в своих парижских туалетах, и даже Мэри терялась на их фоне. Их кринолины казались шире, талии тоньше, декольте ниже, сами платья элегантнее, чем Алида могла себе вообразить, а драгоценности просто бесподобны. Нитки великолепного жемчуга величиной с яйцо, бриллианты неимоверной величины, изумруды, сапфиры и рубины — все сверкало на длинных белых шейках или в волосах, искусно уложенных русскими парикмахерами, обучавшимися в Париже.
Мужчины большей частью были в красных, голубых или белых мундирах, увешанных наградами. Все они отличались редкой красотой: широкоплечие, высокие, стройные.
Женщины, и прежде всего дочери императора — великие княжны Мария и Ольга, были настолько красивы, что Алида не могла оторвать глаз.
Великая княгиня представила Мэри и Алиду всем присутствующим. Реверансы дам, поклоны мужчин и улыбки, которыми их приветствовали, — все необычайно льстило девушкам. В то же время Алида сознавала, что ее-то никто не считает важной персоной: достаточно посмотреть на ее старомодное серое платьице. Не то чтобы об этом говорили, но взгляды выражали легкое пренебрежение.
Она была достаточно умна, чтобы понять: всерьез ее никто не воспринимает и никому нет до нее дела.
И только когда князь поздоровался с ней, дамы с интересом посмотрели на нее. Девушка увидела, как он с чуть заметной улыбкой взглянул на белые орхидеи, приколотые к ее платью.
— Я была польщена, получив их, ваша светлость, — тихо произнесла она.
— Я впервые сорвал цветы с моего любимого растения, — ответил он.
Алида изумленно раскрыла глаза и робко возразила:
— На более нарядном платье они выглядели бы более красиво.
— Я больше ничего не мог подарить вам, — пожалел он, — разве что достать с неба звездочку!
Алида удивленно посмотрела на князя, подумав, что, наверное, неправильно поняла его слова. Откланявшись, князь через всю приемную прошел к Мэри.
За обедом Алида впервые увидела огромный банкетный зал дворца. Расписанные потолки и белые с позолотой стены, на которых висели прекрасные картины, впечатляли больше, чем она ожидала. Но более всего девушку поразили чудесные цветы, украшающие зал лучше, чем бесценные картины и мебель. Цветы были везде: на длинном обеденном столе, в вазах по углам зала, и даже на картинах, обрамляя их живописными гирляндами.
Алиде показалось, что целая оранжерея скрывала оркестр, тихо играющий в дальнем конце зала.
За каждым стулом стоял лакей в алой ливрее, расшитой золотом, и, сев на свое место, Алида подумала, какая же она счастливая, что присутствует на таком блестящем приеме.
Оторвав глаза от сверкающих гостей, она увидела по правую руку от себя человека средних лет, одетого в штатское. Он уже начинал седеть, и ей показалось, что он чем-то отличается от всех остальных мужчин за столом.
Ее учили обязательно поддерживать разговор с присутствующими на обеде, и она неуверенно спросила:
— Вы занимаетесь политикой?
Ее сосед засмеялся.
— Нет, — ответил он, — я музыкант.
— Музыкант? — изумленно воскликнула Алида.
Сосед, должно быть, понял, что его ответ прозвучал для девушки удивительным, и пояснил:
— Вы, наверное, только что приехали, мисс Шенли. Вы думаете, что великая княгиня не более чем душа светского общества Петербурга, но она к тому же покровительствует искусствам и культуре в императорской России, Ее дворец всегда открыт для художников и литераторов.
— Вот как! — воскликнула Алида. — Я не ожидала встретить таких интересных людей.
— В Михайловском дворце любой писатель, художник или скульптор встречает радушный прием, — ответил ее новый знакомый и с улыбкой добавил: — И политические деятели тоже!
Алида была крайне возбуждена. Казалось, прошли века с тех пор, когда она встречала таких интересных собеседников, как друзья ее отца. Ее дядя, герцог, никогда не снисходил до встреч с теми, кого пренебрежительно называл «умниками», и она взволнованно попросила своего собеседника:
— Расскажите мне о себе! Что вы исполняете? Или вы композитор?
— Я сочинял самую разнообразную музыку, — ответил он, — и великая княгиня, вселяющая во всех нас неистощимый оптимизм, уверяет, что после смерти меня признают великим!
Он сдержанно засмеялся.
— Скажите, а как вас зовут? — осведомилась Алида. — Боюсь, я не расслышала вашего имени, когда нас представляли.
— Моя фамилия Строенский, и я надеюсь, после моей смерти вы вспомните наш разговор.
— Я буду надеяться услышать вашу музыку при вашей жизни! — улыбнулась Алида.
— А вы сами играете? — поинтересовался он.
— Не очень хорошо, — призналась девушка. — Но когда я слышу музыку, мне всегда хочется танцевать!
Вдруг она вспомнила, что это запретная тема. Ее дядя пришел бы в бешенство, услышь он о ее желании танцевать, поскольку это напоминало о ее, как он называл, дурном происхождении.
— Я уверен, вы прекрасно танцуете, мисс Шенли! — искренне произнес господин Строенский.
Немного оробев от этого неожиданного комплимента, Алида повернулась к другому своему соседу.
Это был пожилой человек с когда-то красивым лицом, теперь изборожденным резкими морщинами.
Что-то в нем показалось девушке знакомым, и, обменявшись с ним несколькими дежурными фразами, она догадалась, в чем дело.
— Надеюсь, мой сын хорошо заботился о вас и вашей кузине, когда сопровождал вас сюда? — спросил ее собеседник.
