Тереза Медейрос - Шипы и розы (Шепот роз)
Но вот наконец Сабрина в пути, на крутой узкой лестнице, ведущей в подземелье. Узкий нос туфельки попал в расщелину меж неровных камней, девушка пошатнулась и уперлась ладонью в мокрую стену. Один неверный шаг, и полетишь в темную бездну и покалечишься, а родителям и без того хватает забот. Мертвую тишину нарушал лишь равномерный стук капель о камни да ее собственное прерывистое дыхание, с хрипом вырывавшееся из горла. Потянуло затхлостью, качнулось пламя свечи, и Сабрина была вынуждена прикрыть его ладонью, оторвав руку от стены. Лучше разбиться, чем остаться без света.
Сделала еще один шаг и внезапно осознала, что у нее от страха отчаянно стучат зубы. «Значит, я такая же трусиха, как Энид», — с грустью признала Сабрина, но заставила себя дойти до последней ступеньки и оказалась в начале длинного коридора, змеившегося куда-то вдаль, в кромешную тьму. Здесь было прохладно и сыро, по обе стороны просматривались пустые камеры с гнилой соломой на каменном полу, полуоткрытые железные двери на ржавых петлях, свисавшие с потолка цепи и кандалы, на которых виднелись красноватые пятна, совсем не похожие на ржавчину. По стенам стекала вода, образуя небольшие лужицы, и вскоре шелковые туфельки Сабрины насквозь промокли. Вокруг шуршало и попискивало, какой-то серый комок метнулся из-под ног, Сабрина застыла на месте и подняла руку в надежде, что свет свечи распугает постоянных обитателей подземелья.
Тюремные камеры пустовали не первое десятилетие. Если верить словам Моргана, последним заключенным вполне мог оказаться Макдоннелл — либо его дед, либо его двоюродный прапрадед по кличке Альберт Ужасный. Так его прозвали и враги, и сородичи за жуткую привычку сдирать кожу живьем с поверженных противников. При этой мысли девушку пробрала дрожь. Сабрина поспешила дальше, повернула за угол и остановилась в раздумье. Вроде бы она уже проходила здесь. Неужели заблудилась? А времени в запасе не так уж много. Ей удалось остаться одной и незаметно прокрасться в подземелье лишь потому, что пьяный Макдоннелл решил поджечь церковь в деревне и все обитатели замка отправились тушить пожар.
Мрачное подземелье не имело ничего общего с просторными помещениями верхних этажей. В узких проходах местами было трудно протиснуться, огромные каменные глыбы будто грозили сдавить и сокрушить дерзкую девчонку, осмелившуюся нарушить их покой. Сабрине начало казаться, что из-за толстых стен слышатся жалобные вопли и стоны бывших узников, но девушка постаралась перебороть страх. Она отказывалась признаться, что могла потерять дорогу. Вспомнив предостережение во взгляде, брошенном на прощание Морганом, девушка подумала, что действительно потеряла, не только дорогу, но и разум, если решила искать Моргана в этом кромешном аду.
Ее охватило желание упасть на камни и разрыдаться от полной беспомощности, но внезапно перед глазами открылся новый проход; оттуда подул сквозняк, пламя свечи заметалось и погасло. Сабрина зажмурилась, пытаясь сориентироваться, но тут же пришла к заключению, что глупо стоять в темноте с закрытыми глазами, открыла один глаз, потом другой; бесполезная свеча выскользнула из руки, упала и откатилась в сторону.
И вот вдали стал виден легкий просвет, который можно было заметить лишь в полной темноте; пол вроде бы полого спускался. Сабрина медленно и осторожно двинулась на свет, хватаясь за стены. Она боялась, что не найдет Моргана. Но еще больше боялась найти его.
В конце туннеля взгляду девушки открылась стальная перегородка от пола до потолка, а за нею — человеческая фигура, абсолютно неподвижная, будто высеченная в скальной породе. Свет исходил от прилепленной к деревянному ящику толстой свечи, и Сабрина вначале порадовалась, что отец не оставил узника в темноте, но тут же страшно разгневалась, увидев, что Морган прикован тяжелыми цепями к стене. Теперь было понятно, почему отец не посчитал нужным выставить здесь охрану.
В душе девушки закипала ярость. Нет, Морган не заслуживает такой участи, нельзя бросать его в зловонную дыру. Он должен скакать на коне по зеленому лугу, подставив лицо свежему ветру, и ночевать под звездным небосводом на мягкой подушке из опавшей хвои.
Молодой человек сидел на узком выступе, выдававшемся из стены. При приближении Сабрины пленник откинул упавшие на лоб белокурые пряди и поднял голову. Под левым глазом Моргана виднелся огромный синяк, нижняя губа была рассечена, как будто на нанесшей удар руке был массивный перстень. Видимо, Брайан и Алекс решили отомстить за сестру и учинили расправу над пленником, после того как его сковали по рукам и ногам.
Однако следы избиения, вместо того чтобы вызывать сочувствие, только придавали Моргану еще более угрожающий вид. Клетчатую накидку он повязал вокруг пояса, обнаженная грудь сверкала сталью. Сабрина сжала губы. Ей следовало бы помнить, что этот человек не ожидает жалости, да и не нуждается в ней.
Когда Морган неспешно встал на ноги, его громадная фигура заполнила собой все пространство и тюремная камера стала больше похожа на клетку, чем на узилище. Конечно, можно было ожидать, что при Ладе Сабрины он бросится на прутья разделяющей их решетки, гремя цепями и изрыгая проклятия, но пленник лишь сделал пару шагов вперед, ступая с грацией дикого зверя. Тем не менее девушка инстинктивно отпрянула к стене.
Вначале Морган решил, что долгое пребывание в заточении лишило его рассудка. Все дни он метался по камере и лишь совсем недавно решил присесть, и вот из темноты возникло чудное видение, отвратительную вонь прогнал аромат роз. Если глаза могли обмануть, то чувство обоняния еще ни разу его не подводило. И все же трудно, было поверить, что перед ним стоит Сабрина, такая опрятная, пахнущая свежестью, темные косы уложены короной. По-прежнему изображает из себя принцессу! Морган, пожалуй, даже улыбнулся бы, если бы губа не болела так сильно.
— Пришла полюбоваться? — Морган сжал руками прутья решетки, не обращая внимания на натянувшуюся тяжелую цепь. — Можешь радоваться. Загнали-таки в клетку зверя, доставившего тебе так много неприятностей. Хотя Сабрина понимала, что она вне опасности, так как длина цепи не позволит пленнику сделать больше ни шага вперед, близость Моргана словно затуманила ей мозги. И, вовсе не желая этого, она сказала правду:
— Я боялась, ты страдаешь, и хотела помочь.
— Я действительно страдаю. Нос болит до чертиков. К твоему сведению, ты мне его сломала.
Сабрина вскинула голову, присмотрелась к физиономии Моргана и пришла к выводу, что даже сломанный нос не способен ее испортить.
— Ничего, — Морган небрежно повел плечами. — Нос мне ломают не в первый раз и, надеюсь, не в последний, если доведется выбраться отсюда. Правда, твой папаша, думаю, позаботится, чтобы это мне не удалось.
