Лариса Кондрашова - Замужняя невеста
Мсье Арно давал обет целомудрия? Это хорошо, значит, Соня может не бояться домогательств с его стороны… Она поймала себя на этой мысли и устыдилась.
— А вы не давали обета и у вас семья была?
Он чуть заметно улыбнулся.
— У меня тоже не было. Но я всего лишь оруженосец командора, а поскольку на мне лежала обязанность снабжения мсье рыцаря всем необходимым, я гораздо чаще общался с обычными людьми, среди которых встречались и женщины…
Жюстен привел ее в какую‑то комнату на другом конце узкого и длинного коридора, по которому вел ее со свечой в руке. Она была гораздо меньше зала, но намного светлее его, хотя обстановки здесь почти не имелось.
— Вот, видите, это хранилище одежды, — указал ей Жюстен на деревянный сундук, наверняка дорогой, ибо весь был изукрашен резьбой и позолотой. — Я выловил его в море… лет пять назад. Каждый год летом я проветривал его содержимое. На всякий случай. Думал, может, мой господин захочет по примеру многих своих собратьев открыть в этой деревушке небольшой госпиталь, и тогда содержимое сундука могло бы кому‑нибудь пригодиться. Но, знать, не судьба мне на старости лет освятить свою жизнь благими деяниями… Правда, их хватало в молодости, но пока человек в силе, ему не хочется сидеть сложа руки безо всякой пользы… — Он замолчал, будто прервал себя. — Посмотрите, госпожа, может, вам что‑то подойдет из этих вещей.
И он открыл перед Соней сундук.
Когда‑то эти вещи принадлежали, без сомнения, богатой даме. Взять хотя бы вышивки по корсажу золотыми нитями или жемчуг, которым было расшито нарядное платье… Соне пришлось прямо‑таки за руки себя держать, чтобы не заняться содержимым сундука как следует. Она покопалась совсем немножко. И все это время Жюстен стоял рядом, но нарочно смотрел в окно, будто происходящее в комнате его ничуточки не волновало.
— Это прекрасно! — сказала она. — Такому гардеробу могли бы позавидовать многие дамы… В свое время, — уже тихо добавила она.
Жюстен довольно улыбнулся.
Выбрала она темно‑зеленое платье. Наверное, единственное из скромных, почти без вышивки и кружев, к счастью, со шнуровкой, так как его бывшая хозяйка — и тут ничего не поделаешь — была в талии поуже ее.
Соня набросила на руку платье и оглянулась на Жюстена.
— Следуйте за мной, — кивнул он, мимоходом закрывая крышку сундука. — Я проведу вас в сад.
Сад — это было слишком громко сказано. Они оказались на площадке, посыпанной ракушечником, поодаль от которой росло два небольших деревца, а поближе располагалась деревянная скамья под полотняным навесом.
— Не бойтесь, госпожа, никто из соседей ничего не увидит, — успокаивающе проговорил Жюстен, заметив, что она тревожно оглядывается.
Он наверняка был прав. На такую высокую каменную изгородь можно залезть разве что с помощью высокой лест—ницы, и вряд ли кто сейчас захотел бы это сделать.
Жюстен потянул за конец навеса, и тот опустился, явив собою подобие занавеса.
— Если хотите, я полью вам на руки, а могу еще оставить ковшик и прийти некоторое время спустя, чтобы вы могли переодеться.
Как ей повезло, что ее гардеробом и умыванием занялся именно Жюстен и за ними не последовал мсье Арно! Чувствовалось, что это немногословный обстоятельный слуга много чего знает и умеет. По крайней мере может догадаться, что может понадобиться женщине, долгое время лишенной возможности заниматься своим туалетом.
Наконец она умылась с помощью ковшика из вожделенной бочки. Ей бы хотелось, чтобы кто‑нибудь взял да и опрокинул на нее всю воду из этой бочки, так Соня соскучилась по пресной воде.
А после умывания что может быть лучше, чем чистое платье, которое приятно облепило ее еще влажное тело, возвращая ощущение прежней уверенности? Все‑таки трудно сохранять достоинство, являясь перед мужчиной даже не в юбке, а в ее жалких остатках.
Как только она переоделась, тут же опять появился Жюстен и проводил ее в залу, где Арно де Мулен, сидя в кресле, задумчиво смотрел в огонь камина, как будто в момент забыл о ее существовании.
Но когда она вернулась в залу посвежевшая и розовощекая, бедный рыцарь на нее даже засмотрелся.
Но смотрел он на нее так… как даже маркиз Антуан де Баррас не смотрел. Это был восторг маленького мальчика, который увидел ангела, а вовсе не зрелого мужчины. И она с горечью подумала, что рыцари, подобные де Мулену, умерщвляя в себе плоть, убивают еще что‑то, присущее мужчинам. Может ли мужчина, у которого нет жены и своих детей, чувствовать, что такое защищать семью, свое родное семя? Как он сказал давеча: защищать святой католический крест… Нет, наверное, у Сони пока недостаточно ума, чтобы отметить какую‑то несуразность в своих рассуждениях.
— Недаром я в первый момент назвал вас морской нимфой, — проговорил между тем рыцарь, — говорят, эти божества очень красивы.
— И опасны для людей? — пошутила Соня.
— Вы наверняка доброе божество, — галантно заметил он.
Жюстен накрыл на стол и собрался уходить, но хозяин остановил его:
— Не злись, приятель, ты думаешь, твой хозяин на старости лет ума лишился, так что стал заглядываться на молоденьких женщин. Не верь своим глазам! Я всегда помню свой обет и свято соблюдал его всю жизнь, а ныне я лишь обрадовался свежему человеку.
Чем дальше, тем больше удивлялась Соня: кто он, человек, который называет себя рыцарем, и при этом не должен заглядываться на женщин? Что за обет давал он и кому, судя по всему, очень давно? Она решила потихоньку перевести разговор за столом именно на это. Если, конечно, мсье рыцарь тоже захочет поведать ей свою историю.
— Для того чтобы заметить перемены в женщине, как и в любом человеке вообще, не нужно каких‑то особых чувств. Достаточно всего лишь внимательного взгляда… Жюстен нашел для вас платье — он всегда находит то, что нужно. Мы с ним вместе скоро…
— Сорок пять лет, — подсказал тот.
— Сорок пять… Жизнь течет, а еще точнее, утекает так быстро. Только недавно, кажется, юный Арно решил посвятить свою жизнь защите женщин и сирот, и вот уже он дряхлый старик.
— Но вы вовсе не дряхлый! — воскликнула Соня, до сих пор помнящая то напряжение, в котором продержал ее этот пожилой рыцарь.
— Не дряхлый, но старик? — улыбнулся он.
Может, обет целомудрия мсье Арно давал так давно, что уже и забыл, в чем он заключался? Или он вдруг решил, что зря его давал?
Такие вопросы Соня задавала себе, стараясь не смотреть на стол, на котором… О, на столе исходил паром такой аппетитный кусок мяса, что Соня не смогла даже сглотнуть слюну, так перехватило у нее дыхание. А сколько еще всего было скрыто в посуде, закрытой крышками! Хорошо, что она попала в дом, где не поклоняются Прекрасной Даме, но любят поесть.
