Барбара Картленд - Нежность лунного света
Орион долго молча смотрел на нее. Затем сел рядом.
– Вы ни с кем раньше не целовались, – произнес он.
Афина кивнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Значит, теперь вы знаете, каким должен быть поцелуй. Божественно чистым и священным.
Афина ничего не ответила, и, секунду помолчав, он добавил совсем другим тоном:
– Это был сон, Афина. Нам обоим нужно вернуться к реальности, но, мне кажется, мы никогда не забудем об этом дивном сне!
У Афины от волнения перехватило дыхание. Его голос словно доносился откуда-то издалека, она с трудом понимала его слова.
– Вы… собираетесь… уехать, – еле выговорила она каким-то чужим, незнакомым голосом.
– Я уезжаю завтра рано утром. Вы еще будете спать. Но мне хотелось попрощаться с вами, прежде чем мы расстанемся, именно здесь.
Он снова замолчал, глядя на залитые лунным светом мраморные колонны. Девушка нерешительно произнесла:
– Но… разве нам… обязательно… расставаться?
Она сама не знала, что хотела этим сказать. Просто все ее существо протестовало против неизбежности расставания.
– Это был сон, Афина, – медленно повторил Орион. – Во сне нам было позволено посетить святилище богов. Наверное, ни один из нас не осмелится разрушить этот сон.
От волнения голос его срывался, но он продолжал:
– Это был миг божественного совершенства. Миг, который будет запечатлен в моем сердце навсегда.
– И в моем… в моем тоже, – прошептала девушка.
– Вот поэтому нам и не надо ничего говорить друг другу. Не нужно никаких объяснений.
Она поняла, что он пытается сказать этой фразой, и приняла это как неизбежность. Они оставались чужими. Просто потому, что они встретились в жилище богов, их встреча останется особым, неповторимым событием их жизни.
Они оба перенеслись из привычного размеренного существования в жизнь высокодуховную, подобную яркому, как вспышка молнии, божественному откровению, которого раньше не знали. Они испытали благосклонное прикосновение богов и на краткий миг сами уподобились богам.
Теперь нужно было снова возвращаться в реальный мир, и Афина пожалела, что не умерла, когда их губы слились в жарком, бесконечном поцелуе. Тогда навсегда исчезли бы все заботы и тяготы земной жизни.
Ей хотелось кричать от боли, потому что рушилось чудо, которое она познала в объятиях Ориона, и горько, безутешно разрыдаться. Но, зная, что это не сможет изменить ее судьбу, Афина сдержалась.
– Нет нужды говорить вам о том, что я еще никогда в жизни не испытывал такого волшебного чувства, – произнес Орион. – Я уверен, что подобное никогда больше не повторится. Вас правильно назвали – Афиной. Вы настоящая богиня любви. Вы даровали мне любовь, в которую я всегда верил, но которую еще никогда прежде не встречал.
– Но именно такой… и должна быть… любовь, – снова прошептала Афина.
– Вот поэтому паломники и приходят сюда, – ответил юноша. – Во всем мире люди ищут любовь, потому что любовь с древних времен вела по жизни и вдохновляла на добрые поступки.
– Это была… любовь… которой они дарили Аполлона, – еле слышно произнесла девушка.
– И любовь, которой их дарила Афина.
Они смотрели на развалины античного храма, на горную долину. Хотя Орион больше не прикасался к ней, Афине казалось, будто он все еще держит ее в объятиях.
Наконец Орион со вздохом поднялся с каменной скамьи.
– Я должен отвести вас обратно в таверну.
Афина встала и заглянула ему в глаза, в которых отражался лунный свет.
Он понял, что она хотела ему сказать и чего хотела от него. Мгновение помолчав, он произнес:
– Я не стану снова целовать вас, потому что наши пути больше никогда не пересекутся. Я не осмелюсь повторить то чудо, которое случается только раз в жизни.
Афина по-прежнему не сводила с него сияющих глаз, и он, как зачарованный, тоже не мог оторвать от нее взгляда.
– Я обычный человек, простой смертный, – сказал он. – Если я поцелую вас как мужчина, а не как небожитель, я, возможно, нарушу течение наших жизней, и это станет огромной ошибкой.
Афина хотела возразить ему, сказать, что больше всего на свете ей хочется нарушить течение своей жизни: соединить свою судьбу с его судьбой, остаться с ним навсегда, потому что, кроме него, ничто не имеет для нее значения.
– Как вы прекрасны! – вырвалось у Ориона. В голосе его от волнения прозвучала легкая хрипотца. – Вы прекраснее любого идеала женской красоты! Я убежден, что с вами не сравнится никакая другая женщина. Никто не сможет затмить ваш образ.
Афина почувствовала, как бешено застучало ее сердце. Радость волной нахлынула на нее, и Орион, должно быть, заметил это в ее глазах. Не дав ей возможности что-либо сказать, он решительно произнес:
– Нет, Афина, нет!
Отстранившись, он зашагал по извилистой тропинке к дороге.
Спустя мгновение Афина заспешила следом.
Торопливо спускаясь вниз, временами с трудом сохраняя равновесие, девушка боялась, что он в любую секунду исчезнет в тени и она больше никогда не увидит его.
«Может быть, – возникла в ее голове безумная мысль, – его никогда и не существовало. Может, он лишь часть моих грез, существо, которое спустилось на землю с того созвездия, именем которого он наречен, а вовсе не живой человек».
Однако Орион не исчез. Он ждал ее на дороге.
Лицо его было сурово и строго, будто его уже не было с ней.
Они молча пошли по дороге мимо деревенских домиков. В окнах многих из них еще горел свет, но было удивительно тихо. Эта тишина вдруг показалась Афине не волшебной, а мрачной и гнетущей.
На них залаяли собаки, и Афина подумала, что они считают ее здесь чужой.
В окнах дома Аргеросов горел свет. На веранде было пусто, посетители разбрелись по домам.
Перевернутые вверх ножками стулья были аккуратно поставлены на столы. Орион открыл дверь и вошел в дом. После прохладного ночного воздуха в кухне показалось особенно тепло.
Мадам Аргерос с мужем сидели за столом. Димитрос курил трубку. Перед ним и его супругой стояло по чашке кофе. Ноники не было.
Когда они вошли, хозяйка встретила их приветливой улыбкой.
– Вы вернулись! – радостно воскликнула она. – Отлично! Кофе еще не остыл. Я сейчас налью вам по чашечке.
– Это очень любезно с вашей стороны, мадам, – поблагодарил Орион.
Афина подошла к двери, которая вела на лестницу.
– Я, наверное, пойду спать, – чуть сдавленным голосом проговорила она.
– Вы не будете пить кофе? – удивилась мадам Аргерос.
– Нет, благодарю вас… я очень устала… у меня был трудный день.
Говоря это, она старалась не смотреть на Ориона. Тот подошел к столу и сел напротив Димитроса.
Ей очень хотелось остаться, сесть рядом с ним, насладиться последними минутами общения с юношей, которые отпущены ей судьбой. Но она не решилась нарушить очарование этой волшебной лунной ночи.
