Крис Кеннеди - Жена завоевателя
Хиппинг кивнул:
— Я присмотрю за воротами. Он помолчал.
— Сегодня ночью что-то назревает в воздухе. Мои часовые прислали сказать, что на королевской дороге гораздо больше людей, чем должно быть, а некоторые удалились от нее. И среди рыщущих фиц Майлз. Все советники короля разбрелись. Сегодня канун Дня всех святых. И нынче в воздухе чувствуется что-то странное.
Он ухмыльнулся и потер руки.
— Надеюсь, что это или что-нибудь ужасное, или прекрасное. Или то и другое вместе.
Он разразился смехом и выкатился в коридор.
— На этот раз, Язычник, — сказал Бомон, хотя Гриффин не слушал его, а наблюдай за Хиппингом, — убеди меня, что я должен держать наготове своих людей и замки.
Гриффин кивнул, но его взгляд все еще был направлен на Хиппинга, похожего на ручного медведя. В большинстве случаев он подчинялся командам, но к нему никогда нельзя было поворачиваться спиной.
Нет, сюда ни в коем случае нельзя было привозить Гвиневру.
— Охотничий домик Хиппингторп близко отсюда? — спросила она недоверчиво.
— Около часа пешего хода по тропинке вдоль реки, — пробормотал человек Язычника по имени Клид. Судя по всему, он был здесь патриархом, и потому Гвин обращалась к нему.
— Хиппинг там?
— О да, там. Мы видели, как он еще до рассвета проехал туда вместе со своими окаянными рыцарями.
Она просияла:
— А кто еще?
— Лестер.
Ее брови сошлись над переносицей:
— Роберт Бомон?
— Да.
— Граф Лестер в охотничьем домике Хиппинга?
— Ага.
Граф Роберт Бомон, самый могущественный пэр королевства, отправился в отдаленный охотничий домик мелкого барона?
Гвин нахмурилась. Почему же на большой дороге она не видела ни его, ни кого бы то ни было из его свиты?
— Есть обходные пути, — сказал проницательный Клид, будто угадав ее мысли.
Она обдумывала эту новость. Обходные пути чреваты опасностями. Там полно диких вепрей и волков, да и сам Хиппинг хищник, но сейчас оказался на стороне короля, а в этой жизни важно только то, что происходит сейчас.
Она посмотрела прямо в глаза вождю общины:
— Мне надо туда.
Он обменялся понимающими взглядами со своими людьми и покачал головой:
— Это опасно для вас, мисси. И для нас тоже. Лучше, чтобы сильные люди не знали, что мы здесь. Каждый раз, когда о нас вспоминают, это нам дорого обходится. Едва ли вам есть что нам предложить, достойное таких жертв.
Гвин нащупала на поясе один из войлочных мешочков, развязала шнурок и высыпала на стол его содержимое. Золотые и серебряные монеты обрушились на щербатый стол, громко звеня в мгновенно притихшей комнате. В тускло освещенной хижине они блестели очень ярко. Гвин посмотрела прямо в изумленные глаза Клида.
— Пожалуйста. Мне надо туда попасть. Сегодня вечером! Мой дом в опасности. Если я не смогу остановить лорда Эндшира…
Клид крякнул:
— Марка фиц Майлза?
— …мой замок падет, и мои люди погибнут.
Она замолчала и уставилась на огонь широко открытыми глазами.
Взгляд Клида стал настороженным.
— Почему бы вам не назвать свое имя, мисси?
Она вскинула подбородок:
— Мое имя принадлежит только мне, и я бы хотела, сэр, чтобы так оставалось и впредь. Правда заключается в том, что в этом случае для всех нас будет безопаснее.
Она увидела, как из-под его бороды по лицу расползается медленная улыбка, и выглядело это неприятно.
— Но раз я тебя не знаю, девочка, то едва ли могу тебе доверять.
По комнате раскатился низкий и зловещий смех. Мужчины переглядывались.
Клид снова повернулся к ней.
— Здесь целая куча золота, слишком много для одной девчушки… и носить его тяжело.
— Возьмите его.
Она толкнула к нему горку монет.
— …и мне думается, что ты сама стоишь гораздо больше, чем любая куча денег. Поэтому я снова тебя спрашиваю: как твое имя и где твой замок, которым так сильно хочет завладеть фиц Майлз?
В голове у Гвин уже было готово с полдюжины ответов, но она нашла наилучший выход — ложь. И внезапно сказала:
— Мне нужно в отхожее место.
— Ступай-ступай, — махнул он рукой. — Иди с ней, Элфрида. Покажи, где наше отхожее место.
— Не вздумай что-нибудь учудить, — предупредила Гвиневру женщина, когда они отошли на какое-то расстояние от дома.
Гвин улыбнулась ей самой дружелюбной улыбкой и махнула рукой, попросив не смотреть в ее сторону.
— Что я могу учудить и куда могу спрятаться?
Элфрида отвернулась и отошла от нее.
А Гвин бросилась бежать что есть сил.
Глава 9
Она добралась до Хиппингторп-Холла, и ее проводили внутрь, угрожая ножом. Это лезвие опустилось бы ей на шею, если бы они узнали, кто она, но, к ее удивлению, нож был только отчасти обнажен. Другая его часть оставалась в ножнах. Она выглядела как дама благородного происхождения, оказавшаяся в несчастье. Какую опасность могла представлять женщина в подобном состоянии?
— Леди Гвиневра, — приветствовал ее сам Хиппингторп и поднес к губам ее руку. — Что мне думать по поводу вашего неожиданного визита? Где ваш отец?
Он огляделся, будто рассчитывал на появление из-за дубового столба Жонесса де л’Ами.
— Его… нет.
— А! — Хиппинг повернулся к ней, и его глазки сверкнули, а выражение их обрело жесткость. — Он всегда считал, что слишком хорош для таких, как я, баронов низшего порядка. А? Лорду Эверуту все казались недостойными.
Гвин с трудом удержала на лице улыбку.
— Нет, милорд, это не так. Мой отец всегда почитал всех людей короля. Но раз уж вы упомянули об этом, должна признаться, что я здесь по ничтожному поводу.
Брови его взметнулись вверх, хотя взгляд он опустил. Кустистые брови поднялись почти до линии волос.
— Что случилось, леди?
Он пошире распахнул ее плащ, и перед ним открылось неприглядное зрелище ее порванного и заляпанного грязью платья.
— Милость Господня, что это?
— Это Марк фиц Майлз.
Хиппинг посмотрел на нее, продолжая держаться за капюшон ее плаща.
— Силы небесные! Эндшир? Он напал на вас?
Она кивнула, испытывая огромное облегчение и легкость в мыслях. Хиппинг был почти ручным бароном, но все же дворянином, и он ей поможет.
— Какая муха его укусила? Ваш отец потребует его головы.
— Мой отец скончался. Хиппинг отпустил ее плащ:
— Жонесс де л’Ами скончался?
— Да. Милорд граф отошел в лучший мир две недели назад, упокой Господь его душу. Я накануне сообщила об этом королю и его советникам. И, как видите, — усмехнулась она горько, — фиц Майлз недолго сокрушался.
