Барбара Картленд - Наказание любовью
К сожалению, Яна вызвали в Каир на сутки по важному делу. Когда он вернулся, то нашел Тони в обществе женщины, с которой тот познакомился в гостинице.
Это была привлекательная брюнетка неопределенного возраста, которая переезжала из отеля в отель с единственной целью завязать новые знакомства. Ее темные волосы были разделены пробором «а ля мадонна». У нее были длинные загнутые, накрашенные ресницы, а слегка анемичная бледность щек была скрыта яркими, но хорошо наложенными румянами. Ярко накрашенный рот казался Яну вульгарным, но был, очевидно, привлекательным для очень молодых мужчин.
Олив Филлипс носила странные экзотические наряды, но их причудливая расцветка и мягкие складки очень шли ей. Скоро Яну стало ясно, что Тони влюблен до безумия. Ему было жаль Тони, он был очень чистым мальчиком, и Ян невзлюбил миссис Филлипс. Она годилась ему в матери, думал Ян, но не был в этом окончательно уверен.
Дни проходили, Ян все меньше виделся с Тони. Каждое утро он находил то один, то другой предлог и исчезал со своей новой приятельницей, все больше и больше увлекаясь ею. Наконец Ян поговорил с ним. Он уже слышал несколько громких историй, связанных с именем этой дамы, и не хотел скандала.
— Вы ставите себя в глупое положение, молодой человек, — сказал он однажды Тони, стараясь сделать это как можно мягче.
— Я знаю, она вам не нравится, но мне все равно, даже если вы считаете меня глупцом, — произнес Тони с жаром. — Я люблю Олив, а она любит меня, и этого вполне достаточно.
Ян помрачнел, увидев, насколько это серьезно для молодого человека.
— Что будет с вашим отцом? — спросил он, думая о пожилом человеке, который обожал своего единственного сына и рассчитывал, что он в самом ближайшем будущем примет на себя управление фабрикой и всю ответственность, связанную с этим.
Тони колебался только секунду.
— Я поеду с Олив, — сказал он. — Она уверяет меня, что муж даст ей развод и тогда мы сможем пожениться.
— Я не знаю, как вы собираетесь содержать ее, если отец лишит вас наследства, — заметил Ян.
— Не лишит. Даже если и так, для Олив это не имеет значения.
Ян сильно сомневался в этом, но у него не было достаточно веских аргументов. Сказать больше было нечего, и он ушел, но не заснул, напряженно думая до рассвета. Всю ночь вертелось в голове имя Олив Филлипс. Было какое-то смутное воспоминание о том, что он знает кого-то с таким именем, и потом вдруг вспомнил.
Спустя два дня они сидели втроем за ужином. Обеденный зал «Винтер Палас» выходил окнами на холмы, за которыми располагалась Долина Фараонов, где велись раскопки. Был тихий фиолетовый вечер, какие бывают только на Востоке.
Миссис Филлипс, одетая в облегающее платье из парчи синего цвета, с огромными изумрудами в ушах и кольцами на руках, прямо-таки заворожила Тони.
В зале было светло и весело. Это был торжественный вечер, и сюда пришли ужинать постояльцы из других гостиниц.
Ян бесстрастно наблюдал за происходящим. В этот вечер цены были автоматически подняты; гала-представление мало чем отличалось от обычного, за исключением того, что администрация в порыве невероятной щедрости раздала несколько бумажных шляп и немного бумажного серпантина, что составило шесть пенсов дополнительных расходов на каждого гостя, тогда как счет за обед был утроен.
Однако недовольства не было. Женщины, приехавшие сюда отдохнуть от домашних проблем, надели жокейские шапочки и бросали серпантин в совершенно незнакомых людей. Мужчины, серьезные и уважаемые, с чувством собственного достоинства скрывали свои седые волосы под женскими шляпками от солнца или бумажными колпаками и свистели в оловянные свистульки. Пока торжество продолжалось, Ян, наблюдая за Тони, грустно думал о том, как много тому надо узнать, прежде чем он сможет отличать золото от подделки.
Во время перерыва между танцами в дверях появился худой, робкого вида молодой человек в слегка испачканных белых полотняных брюках. Он явно прибыл издалека, казался усталым и довольно запыленным. Он посмотрел на веселую толпу; кроме пары дерзких взглядов, никто не обратил на него никакого внимания. И тут его взгляд остановился на Яне. Он прошел через зал и протянул руку.
— Привет, Кастэрс, — сказал он. — Рад тебя видеть. Ну и пришлось же мне попутешествовать, чтобы добраться сюда.
Затем он увидел Олив.
— Ба, да это мама! — воскликнул он. — Ну и сюрприз!
Если бы не макияж, лицо Олив Филлипс стало бы белым как полотно. При этом ее оживление пропало и гневное выражение сделало ее на двадцать лет старше.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
Но прежде, чем он смог ответить, Тони с юношеской бестактностью выпалил:
— Ваш сын!
Ян взглянул на взбешенную женщину и представил молодых людей друг другу.
— Это Джим Филлипс, — сказал он Тони, — который вот уже восемь лет работает на севере страны. Трудное было время, не правда ли, Джим? Да, но ведь беднякам не приходится выбирать.
Тони заметил взгляд Яна, тот смотрел на драгоценную Олив Филлипс и ее дорогое платье.
Ян вспомнил пустынную станцию, где он останавливался на неделю несколько лет тому назад из-за приступа малярии и совершенно случайно у хозяина узнал, что Джим Филлипс всегда отсылает домой свои деньги и что чеки выписываются на имя «М-с Филлипс». Это было достаточно распространенное имя, но между матерью и сыном было некоторое сходство. А когда он связал одно с другим, у него не осталось сомнения в правильности предположения.
Достаточно отрезвленный Тони отправился домой в Манчестер, и через неделю уже работал. А Ян с тех пор ненавидел сильно накрашенных женщин. И то, что казалось потом комедией, могло бы стать трагедией для глупого молодого человека, и если Ян приобрел себе врага в лице женщины, он знал, что в Манчестере у него есть верный друг на всю жизнь.
Пока Диана красила губы, смотрясь в миниатюрную пудреницу, покрытую эмалью и усыпанную бриллиантами, Ян подумал о том, насколько милее она выглядела бы без макияжа, но мудро промолчал, зная, что словами женщину не убедишь.
Ужин прошел почти в полной тишине, между ними чувствовалась напряженность, неестественность, как бы затишье перед бурей. Они вышли, машина Яна стояла рядом. Было только одиннадцать часов, и Диана удивилась, когда он повез ее домой, но ничего не сказала. А когда они дошли до парадной двери, он спросил:
— Можно я зайду на минуту? Я хочу поговорить с вами.
— Пожалуйста, — проговорила она и провела его в гостиную.
Это была совсем небольшая комната, изысканно обставленная в любимых Дианой тонах: стены — цвета морской волны, яркие гардины, закрывающие окна, и глубокие, мягкие диваны. Она зажгла пару светильников. Окно на балкон было открыто, шторы слегка покачивало от ночного ветерка, глухой шум уличного движения почти не доходил до их слуха.
