Элизабет Стюарт - Где обитает любовь
— Разумеется, я жива. Кому понадобилось бы тупить свой меч о старый мешок с костями?
Элен хотелось и смеяться, и рыдать одновременно.
— Да, мы обе чудом выжили, но к добру ли это?
Старуха погладила руку Элен.
— Настал для нас черный день, дитя! Но для чего Господь сохранил нам жизнь, он раскроет позднее. Не будем строить догадки. Возьмемся лучше за дело и хоть чем-то поможем беднягам. Держи ведро и промой как следует Дилану рану на плече. А я попробую умолить английского пса, что ходит за тобой по пятам, разрешить мне сходить за лечебными снадобьями.
В грязном окровавленном мужчине, на которого указала Тангуин, Элен едва узнала своего друга Дилана. Итак, он тоже пока жив. Спасибо Пресвятой Деве, что Энид, супруге его, скончавшейся накануне днем, не пришлось лицезреть это жуткое побоище. А ребенок — их девочка — пережила ли она эту ночь?
— Ты тяжело ранен? — спросила Элен, опустившись на колени возле Дилана.
— Не знаю. Но жаль, что не смогу уже забрать с собой на тот свет нескольких негодяев.
Она стащила с него пропитавшуюся кровью грубошерстную тунику, разрубленную мечом, и убедилась, что рана скользящая и не так опасна. Ее можно было залечить.
Осторожно очищая порез, она шепнула:
— Дилан, надо обязательно найти Оуэна и предупредить, чтобы он не пытался помочь мне бежать. Боюсь, что он примчится сюда сломя голову, узнав, что произошло.
Отсвет ближайшего факела попадал на лицо Дилана. Он был красивый мужчина, но сейчас клокочущая в нем ненависть исказила его до неузнаваемости.
— Как ты считаешь, рсли я добуду для тебя нож, смог бы ты выбраться отсюда и отыскать Оуэна?
Его пальцы с такой силой сжали ее запястье, что она скривилась.
— Дай мне нож, и я найду ему еще лучшее применение, — мрачно процедил он сквозь стиснутые от боли зубы.
— Нет! На кон поставлено больше, чем жизни пары англичан, которых ты успеешь убить, прежде чем они убьют тебя. Помни, Дилан! Мы должны жить, чтобы перехитрить их. Они сильнее и многочисленнее, но когда-нибудь мы все же их одолеем. Оуэн придумает что-нибудь, а пока каждый оставшийся в живых уэльский воин дороже в сотни раз двух-трех англичан, убитых из мести. Он тяжело вздохнул.
— Ты права. Помоги мне освободиться, и я соберу всех, кто прячется в лесу, и вместе мы разыщем Оуэна. — Тут он взглянул на нее, и глаза его сузились в гневе. — Но что будет с тобой? Т воя участь незавидна. Мало радости быть в плену у Волка.
Элен опустила голову, чтобы Дилан не заметил страха на ее лице. Ей вспомнились мерзкие ухмылки и намеки английских дьяволов из окружения Ричарда.
— Я не думаю, что они убьют меня, — ушла она от прямого ответа. — И скоро они заплатят все свои долги. Скажи Оуэну, что я найду способ убежать. Они не смогут сторожить меня постоянно, и я улучу момент…
— Береги себя, Элен. Я не хочу потерять и тебя, как потерял Энид. И в ее смерти виноваты английские собаки, хотя их и не было тогда рядом. Они убили ее, убили голодом, а это все равно что мечом!
Элен ласковым прикосновением попыталась как-то успокоить его.
Накануне она первая сообщила ему о смерти жены и видела, как он, обезумев от горя, рвал на себе волосы.
— Я постараюсь найти Мараред и позабочусь о твоей дочурке. Мараред сможет кормить двух ребятишек.
— Я назвал крошку Энид, — пробормотал Дилан. — Как звали ее покойную мать.
Элен перевязала ему руку. Мысли о красивой молодой женщине, скончавшейся днем от родов, и обо всех павших от резни ночью, переполняли ее мозг жаждой отмщения. И тот, кто навел англичан на потаенный лагерь уэльсцев, не избежит возмездия.
Но кто этот предатель? На ком лежит вина за десятки загубленных жизней?
Закончив перевязку, она обратилась к Дилану:
— Ты должен кое-что сделать и для меня. Растолкуй всем, кто попал в плен, чтобы они говорили Ричарду одно и то же, когда их начнут допрашивать… но не слишком охотно… не сразу…
— Мерзавцы что-нибудь заподозрят, если наши люди заговорят не под пыткой.
— Пусть люди все как один скажут, что у Рыжего Лиса темные волосы и он по возрасту не старше Ричарда из Кента.
— Ты хочешь пустить их по ложному следу? — догадался Дилан.
— Да, — кивнула Элен. — Пусть все говорят, что он известен под именем Рхис и вроде бы из Гуиннеда родом, но достоверно этого никто не знает. Что он ездит из одного лагеря в другой и нигде не живет подолгу. Что он никому не доверяет и поэтому никого не извещает о своем прибытии или отъезде.
Она улыбнулась зловеще.
— Они уже вбили себе в голову, что я его подружка, и это только подтвердит нашу историю.
Дилан нахмурился:
— Оуэну это не понравится.
— Неважно. Мы должны сбить Ричарда со следа. А главное, сберечь Оуэна. Он — наша единственная надежда.
— Ладно, — согласился Дилан. — Я запущу этот слух. Элен вздохнула с облегчением.
— Вот и хорошо. А я подумаю, как раздобыть для тебя оружие.
Достать кинжал оказалось делом более легким, чем она ожидала. Всех пленников сразу же после сражения обыскали, но мертвецам еще предстояло подвергнуться этой процедуре. Когда она направилась к ручью, чтобы вновь наполнить ведерко, то, склонившись над первым же бездыханным беднягой, обнаружила заткнутый у него за поясом кинжал.
Молниеносно она завладела кинжалом и спрятала его в левом рукаве платья.
Перевернув мертвое тело на спину, она заглянула в пустые глаза. Это был Давид Кейнан, добродушный гигант, всегда готовый помочь женщинам и детишкам в лагере.
— Спасибо тебе, Давид, за последнюю твою услугу, — прошептала она. — И прощай. Пусть земля тебе будет пухом, а душа упокоится на небесах!
Внезапно могучая рука опустилась на ее плечо.
— Как ты избавилась от пут? — вскричал Ричард. — Я велел Жилю не спускать с тебя глаз!
В растерянности Элен уставилась в разъяренное лицо рыцаря. Видел ли он, как она брала кинжал?
— Я позволил ей ухаживать за ранеными, — поспешно объяснил Жиль.
Он стоял неподалеку в группе солдат, а теперь быстрым шагом приблизился к своему господину.
— Она дала слово, что не сбежит. К тому же я слежу за ней.
Ричард злобно зарычал на него:
— И ты ей поверил?! Ты думаешь, что после того, как она едва не вогнала мне меч в сердце, ей можно верить?
Больше всего Элен боялась, что кто-нибудь из окруживших ее воинов схватит ее за левую руку и обнаружит кинжал. Она обратилась к Жилю, вложив в интонацию весь запас презрительной надменности:
— Если ваш лорд опасается, что я сбегу, то скажите ему, что я не настолько труслива. Я останусь здесь по своей воле и пробуду столько, сколько понадобится, чтобы помочь раненым.
Жиль перевел ее речь, и хватка Ричарда чуть ослабла. У нее появилось жуткое искушение воспользоваться своим кинжалом сейчас, пока он не ждет нападения.
