Карин Монк - Уступить искушению
Жаклин подалась вперед, прижав руки к груди.
— И что с ним стало? — прошептала она. Жюльен остановился и печально посмотрел на нее.
— Он умер в ту же ночь, и на следующий день был похоронен в общей могиле. — В его голосе прозвучало сожаление, словно он чувствовал себя виноватым в случившемся.
Жаклин покачала головой.
— Нет никаких доказательств, что тот человек говорил об Антуане, — убежденно сказала она.
Жюльен подошел к ней на шаг ближе.
— Увы, мадемуазель, это был он. Заключенный слышал, как один стражник показывал другому дорогое кольцо, снятое с пальца мертвого, — на нем он разглядел узор в виде льва, лисы и птицы.
— Голубя, — прошептала Жаклин. Последняя искра надежды погасла. — Это наш герб, он означает, что власть — это сила, мудрость и мир. — Она повернулась и прижала лоб к холодному стеклу. Ее молодой, красивый, умный брат, всегда такой веселый и нежный, мертв! Они так любили проводить время вместе, когда были детьми! — Это кольцо моего отца, — тихо промолвила Жаклин. — Он отдал его Антуану, когда сидел в тюрьме, и попросил сохранить до того времени, как будет освобожден.
Она снова посмотрела в окно. Антуан мертв. Она тоже должна была умереть, но ее спасли. У нее не осталось ни денег, ни вещей, ни замка, но все это не имело значения. Жизнь — вот ее награда. Теперь ей предстоит решить, как распорядиться этим неожиданным даром.
Решение пришло мгновенно.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне убить одного человека, — сказала она, поворачиваясь к своему спасителю.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Мадемуазель, поймите, вы не сможете остановить эту революцию в одиночку. Политическое убийство только усугубит ваше положение и приблизит собственную смерть.
Жаклин нетерпеливо взмахнула рукой.
— Я не собираюсь покушаться на Робеспьера, — сказала она, имея в виду главу Комитета общественной безопасности, ответственного за те потоки крови, которые захлестнули Францию. — Хотя, должна признаться, мысль о том, чтобы вонзить ему нож в горло, не раз приходила мне на ум. Моя месть носит более личный характер.
— И кто же ваш враг? — спросил он с любопытством.
— Его зовут Никола Бурдон. — Она едва сдерживала отвращение.
— Тот молодой человек, которой приставал к вам в камере?
Жаклин кивнула.
— Бывший друг моего отца, — с горечью сказала она. — Точнее, он заставил отца так думать. На самом деле он просто никто. Разумеется, ему очень льстило внимание такого великого и могущественного человека, как герцог де Ламбер.
— Судя по всему, мадемуазель, происхождение человека имеет для вас большое значение, — заметил Жюльен.
— Раньше я не задумывалась об этом. Мир, в котором мы живем, устроен Богом, и в нем каждый знает свое место. Я не виновата, что Бог сделал меня дочерью герцога, а не дочерью крестьянина; просто таков ход вещей, и я не отвечаю за то, что другие люди живут в бедности.
Неожиданно Жаклин поняла, что оправдывается и чуть ли не извиняется за свое происхождение.
— Мадемуазель, а вы когда-нибудь видели крестьян? — Казалось, Жюльена заинтересовали ее слова.
— Конечно, видела, — не задумываясь ответила она. — Кем, по-вашему, были эти грязные свиньи, которые засадили меня в тюрьму?
— А до революции? Вы хоть раз покидали замок, чтобы взглянуть, как живут люди, которые арендовали землю вашего отца и регулярно платили вам за это?
Жаклин на мгновение задумалась.
— Вообще-то нет, — наконец призналась она. — Раз в год мой отец устраивал праздник для крестьян. Они приходили со своими семьями, ели, пили, веселились. Мы с Антуаном часто катались верхом по их полям, но никогда не останавливались, чтобы поговорить с ними.
— Вы скакали по полям, вытаптывали побеги и наносили этим людям невосполнимый вред, — как бы невзначай заметил Жюльен.
— Во-первых, это были поля моего отца, а за владельцем остается право ездить везде, где ему вздумается. Во-вторых, не думаю, что стоит брать в расчет несколько побитых колосьев.
Жюльен покачал головой:
— Нет, мадемуазель, стоит, особенно если учесть превратности погоды и постоянно растущую ренту. После того как эти люди выплачивали все, что полагалось вам, королю и церкви, у них оставалось так мало зерна, что приходилось жить впроголодь.
— Не я придумала такую систему, — раздраженно произнесла Жаклин. — Все в руках Божьих.
— С точки зрения вашего происхождения вы, конечно же, абсолютно правы.
— Гражданин Жюльен, вас наняли для того, чтобы спасать меня, а не рассуждать о том, какие грехи лежат на том классе, к которому я принадлежу.
Лицо Жюльена застыло, глаза сверкнули.
— Тогда я оставлю вас, чтобы как следует отработать деньги, заплаченные мне за ваше спасение, — сказал он и направился к двери.
— Одну минуту. Он остановился.
— Вы еще не разъяснили мне, стоит ли ждать от вас содействия в устранении Бурдона.
— Нет, — тихо сказал Жюльен. — В этом я вам не помощник.
— Но я хорошо заплачу. — Только тут Жаклин сообразила, что вопрос вознаграждения следовало обсудить раньше.
Он с улыбкой посмотрел на нее;
— Так вы хотите нанять меня? Очень интересно. И чем же, позвольте спросить, вы намерены расплачиваться?
Девушка задумалась. В данный момент ее карманы были пусты. Конечно, она была достаточно умна и припрятала большую часть драгоценностей в замке, но теперь достать их практически невозможно — там наверняка выставлена стража, которая только и ждет ее появления.
— Сейчас у меня нет денег, — призналась Жаклин, — но в Англии я смогу заплатить вам из денег сэра Эдварда, конечно, если цена не окажется слишком большой.
Теперь он смотрел на нее с явным недоумением:
— Мадемуазель, неужели вы думаете, что я буду рисковать своей жизнью ради того, чтобы получить деньги, которые вам не принадлежат?
— А почему бы и нет? Вы можете положиться на мое слово, а сэр Эдвард мне не откажет.
— Прошу прощения, но моя деятельность связана с огромным риском, поэтому часть денег я всегда беру вперед.
Жаклин презрительно посмотрела на собеседника:
— Это весьма неразумно, А что будет, если вы не выполните поручение?
— Я погибну, — просто ответил он, пожимая плечами. — Итак, я вернусь через час. Не забудьте собрать вещи.
Жаклин отвернулась к окну.
— Я уже сказала, что не поеду с вами, пока не отомщу за отца и брата. В их аресте виноват Никола Бурдон, и он заплатит мне за это своей жизнью.
Похоже, ее слова не произвели на гражданина Жюльена никакого впечатления.
— Мадемуазель, у вас ничего не получится, — спокойно произнес он. — Удивительно уже то, что вы пробыли в этом месте так долго и вас никто не нашел. Ваша месть обречена на провал. — Полагая, что разговор окончен, он вновь направился к двери.
