Сьюзен Грейс - Проказница
— Ана, неужели на вас бриджи? Держу пари, Джастин и леди Виктория не видели вас в такой одежде.
Рассерженная этим замечанием, Диана бросила на него гневный взгляд.
— Мои дядя и тетка не предписывают мне, во что одеваться, и не вам мне указывать, сэр.
— Но бриджи носят только мужчины, — возразил он.
— Если хотите знать, моя мать их всю жизнь носит, и еще никто ее за мужчину не принимал.
Джада покоробило от этих слов. Даже при самом богатом воображении Ану тоже нельзя было принять за мужчину. Округлости ее фигуры, под платьем едва заметные, были выставлены напоказ для общего обозрения. А это общество включало грумов, лакеев, кузнецов и конюхов. Любой мужчина, у которого глаза на месте, мог насладиться этим зрелищем. Это обстоятельство раздражало его сильнее, чем он готов был признаться самому себе.
«Черт, — выругался он про себя. — Я веду себя как ревнивый любовник. Хоть она и американка, но она не про таких, как я, да еще с моим прошлым. Соглашаясь работать с ней, я знал, что для нас нет будущего. Девушка красива и с характером, но она никогда не будет моей».
Джад неловко провел рукой по волосам.
— Простите мне мой невоздержанный язык, Ана. Я был не прав.
Пожав плечами, она направилась к стойлу Тора.
— Я взяла эти бриджи у Мэтью не для фасона и не для того, чтобы с вами пререкаться, а ради безопасности. Я не могу в дамском седле учить Тора брать препятствия.
Джад остановил ее, схватив за руку:
— Вы не будете брать на нем препятствия, Ана. Я не позволю вам рисковать своей шеей. Что будет, если вы упадете?
Она выдернула у него руку.
— Я не сломаю себе шею, Джад. Если Тор будет через месяц участвовать в скачках на ярмарке, он должен научиться прыгать. Я уже проделывала это с моей лошадью Розеттой, чемпионкой по скачкам с препятствиями.
— Ваша Розетта — кобыла, а не молодой необъезженный жеребец. Тор слишком буен и непредсказуем для вас. Дайте сначала мне и груму заняться с ним. Через неделю-другую я и вам дам попробовать.
Диана сердито тряхнула головой, отчего ее длинная коса взвилась у нее за плечами.
— И почему мужчины всегда уверены, что знают, что для меня лучше? Сначала отец, потом братья, затем Стивен, а теперь и вы вошли в их число.
Джад приподнял брови:
— Кто такой Стивен?
Этот резкий вопрос застал ее врасплох. Она нахмурилась:
— Стивен?
— Вот именно. Кто он? — настоятельно спросил Девлин. — Поклонник, ожидающий вас дома?
И тут случилось нечто, смутившее Джада. Лицо Дианы неожиданно озарилось улыбкой.
— Наши семьи, моя и Стивена, дружат уже много лет. Стивен приходится ровесником моим младшим братьям и досаждает мне так же, как они. А откуда вдруг такой интерес к Стивену?
Джад мгновенно сообразил, насколько он выдал себя и этим вопросом, и тоном, каким он его задал.
— Простое любопытство. Вы… вы раньше о нем никогда не упоминали.
Диана погрозила ему пальцем:
— Не притворяйтесь, Джад. Это вам не к лицу. Признайтесь лучше, что это было не простое любопытство. Вы ревнуете.
Джад отступил на шаг, качая головой.
— Не понимаю, о чем это вы, Ана. Между нами нет и намека на что-либо такое.
— Между нами нет и намека на что-либо такое, потому что я вам не нравлюсь, Джад? — Он отступал от нее, но она продолжала следовать за ним. — Я чересчур высока? Слишком полна? Я надоедаю вам болтовней и раздражаю вас своими возражениями? Или вас шокирует мое упрямство?
— Ну конечно, нет, Ана. Я восхищаюсь вашей независимостью. А что до остального, только глухой и слепой не признает, что вы умны и красивы.
— Но если я такое совершенство, почему вы не хотите… — Отвернувшись от него, она с отвращением тряхнула головой. — Боже, да что это такое со мной? Я себя не узнаю. Простите, Джад. Мой брат Джеймс всегда говорит, что мои необдуманные речи меня погубят, и он прав. Глупо было с моей стороны думать, что вы мной интересуетесь.
Она хотела уйти, но Джад удержал ее за руку. Стоя перед ней, он приподнял ее подбородок и увидел, что она покраснела от смущения.
— Глупа не ты, Ана, а я. Потому что я пытался отрицать, что желал тебя с момента нашей встречи.
— Т-ты ж-желал меня?
Недоверие, прозвучавшее в ее словах, вызвало у него улыбку.
— Да, дорогая. Меня влечет к тебе неудержимо. Но нам не суждено быть вместе.
— Почему?
Джад погладил ее по щеке:
— Твой дядя справедлив и многое способен понять, но сомневаюсь, чтобы ему понравилось, что человек, служащий у него, испытывает такие чувства к его племяннице.
— Джастин не такой, — обидчиво возразила Диана. — Ты просто используешь его как предлог, чтобы не обидеть меня правдой.
— О какой правде ты говоришь, Ана?
— Ты только по доброте наплел всю эту чушь, что тебя влечет ко мне. Спасибо за попытку успокоить мою оскорбленную гордость, но я не нуждаюсь в твоем милосердии или в чьем-либо еще. А теперь, если ты не возражаешь, я пойду домой.
Схватив за обе руки, Джад привлек ее к себе.
— Я возражаю, Ана. Я не лгал, и доброты здесь нет никакой. Если ты называешь это милосердием, пусть так.
— Но, Джад, я…
Джад приник к ее губам поцелуем, о котором он мечтал все эти долгие недели. Сладость ее губ превзошла все, о чем он только мог мечтать.
Не выпуская девушку из объятий, он проговорил:
— Ты само искушение, моя Ана. Я жажду тебя больше, чем когда-либо желал какую-нибудь другую женщину. Но это меня пугает. У нас ничего не получится. Глупо даже и думать об этом.
Она откинулась, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Почему? Из-за дяди? Но Джастин мне не опекун. Я не нуждаюсь в его разрешении или в чьем бы то ни было, если я хочу быть с кем-то.
— Речь идет не только о твоем дяде, любимая.
Упрямая складка прорезала ее лоб.
— Что ты хочешь сказать?
Не желая огорчить ее, Джад тщательно подбирал слова:
— Поверь мне, поверь, любимая. В моем прошлом есть кое-что, что делает меня недостойным тебя, Ана. Я сделал такое…
Она презрительно усмехнулась:
— Ты говоришь так, словно тайны и сожаления о прошлом есть только у тебя. Ты бы не считал меня таким совершенством, если бы знал…
Она внезапно замолчала и отвернулась.
Джад тронул ее за плечо.
— Я знаю: что-то тебя тревожит, Ана. Я видел печаль и опасения в твоем взгляде, когда ты думала, что никто на тебя не смотрит. Но ты не могла сделать ничего плохого.
Она высвободила свою руку.
— Поскольку вы мной не интересуетесь и не ищете моего расположения, мои трудности вас не касаются, мистер Девлин. Мы можем забыть, что этот разговор вообще имел место.
— Но, Ана, ты не понимаешь…
— Слишком хорошо понимаю, мистер Девлин, — перебила она. — Я вас больше не побеспокою. И вообще, можете убираться к черту!
