Шеннон Дрейк - Изумрудные объятия
Когда мужчина снял пальто, оказалось, что он похож сложением на Йена. В лице тоже было заметно сходство, только у вошедшего глаза были светлее, волосы имели рыжеватый оттенок, а сам он был, по-видимому, на несколько лет старше. Он тоже был красив, а в его взгляде, когда он улыбнулся Мартисе, чувствовалась теплота.
Брюс встал.
— Конар. — Он повернулся к Мартисе. — Леди Сент- Джеймс, позвольте вам представить моего кузена Конара, это последний из обитателей замка.
Конар обошел вокруг стола и приветствовал Мартису с приятной открытой улыбкой. Рука у него оказалась холодной, но ведь он пришел с улицы.
— Счастлив с вами познакомиться, леди Сент-Джеймс, и примите мои соболезнования.
— Спасибо. Зовите меня Мартисой, — тихо сказала она.
Конар занял свободный стул в другом конце стола. Хогарт словно инстинктивно почувствовал, что прибыл Конар, и появился через несколько секунд, чтобы обслужить опоздавшего. Мартиса с удовольствием отметила, что Конар держится со слугой свободно и непринуждённо, он поблагодарил Хогарта и снова извинился за опоздание. Отметила она с радостью и то, что от него совершенно не пахло виски, иначе он мог бы навлечь на себя гнев лэрда Кригэна. Она напомнила себе, что не додлжна защищать этих людей, они живут вместе много лет и, кажется, неплохо ладят.
— Он сказал, когда придет? — спросил Конара Брюс.
— Да, он согласился прийти завтра.
— Очень хорошо. — Брюс с улыбкой обратил свой взгляд на Мартису: — Я предполагал, что вы торопитесь поскорее нас покинуть. И был уверен, что вы бы хотели, чтобы, пока вы здесь, состоялась заупокойная служба по вашей сестре. Вот почему Комар ходил за священником. Завтра в пять часов вечера в нашей часовне внизу состоится заупокойная служба по Мэри.
— О, это… вы так внимательны, — сказала Мартиса.
— Скорее, я просто сделал как подобает, — отрывисто сказал Кригэн. — Конар, как идут дела с фламандскими торговцами шерстью?
Тон разговора за столом сменился на деловой. Мартиса вскоре поняла, что содержать замок непросто и лэрд Кригэн вовлечен во многочисленные и разнообразные деловые предприятия. Самым крупным предприятием семьи был экспорт шерсти; но они занимались и рыболовством, и держали магазин по продаже упряжи. Отчитываясь перед Брюсом об этом магазине, Йен сказал:
— В магазине дела идут плохо. Думаю, нам стоит его закрыть.
— Мы не можем это сделать. От этого магазина зависят по меньшей мере двадцать семей в поселке. Нам надо найти способ сделать его прибыльным, вот и все. — Неожиданно Брюс встал и посмотрел сверху вниз на Конара. — Если ты закончил, мы возьмем с собой бренди и продолжим в кабинете.
Конар, Йен и Питер тоже встали. Пожелав Мартисе и Элайне приятного вечера, мужчины ушли, оставив их одних.
— Ах, Мартиса, я правда очень рада, что вы приехали! — сказала Элайна.
Мартиса видела, что сестра Брюса говорит искренне.
— Тогда я тоже рада, — ответила она и улыбнулась. — Скажи, чем мы теперь займемся?
— Ну, лично я собираюсь налить себе еще шерри. — Элайна встала из-за стола и подошла к буфету, где стояла бутылка шерри. Она улыбнулась и наполнила свой бокал. — Хогарт подаст нам чай. Выпьем чаю у камина?
— Прекрасно, — согласилась Мартиса. — Только у меня есть идея получше. Давайте будем пить чай в моей комнате, и прихватим с собой еще и бутылку шерри.
Элайна пришла в восторг от этого предложения. Когда появился Хогарт, Мартиса сообщила ему, что они хотя пить чай в ее комнате. Поначалу Хогарт удивился, но увидев, что Элайна выглядит счастливой, очень обрадовался.
В своей комнате Мартиса всячески старалась разговорить Элайну, однако та показала себя истинной представительницей рода Кригэн — она ловко уходила от ответов и в свою очередь задавала много вопросов Мартисе: каково было на войне, каким был до войны Юг, о котором было сказано очень много и который очень сильно романтизировали. Мартиса пыталась отвечать на многие вопросы честно, но когда Элайна переключила свое любопытство на жизнь в Африке, Мартиса снова оказалась в затруднительном положении. Она попыталась перевести разговор на Элайну.
— Почему сегодня за обедом вы так расстроились? Я имею в виду, когда ваш брат говорил так, будто не знал, что мой муж был конфедератом, а не янки.
— О! — Элайна встала, взволнованная. — О!.. Это очень долгая история, правда. И уже очень поздно. Я даже не знала, что так поздно. Я очень устала, вы должны меня извинить. Я провела прекрасный вечер. У меня очень давно не было подруги, с тех пор как Мэри… Ой, прошу прощения…
— Элайна, вы не должны извиняться всякий раз, когда упоминаете ее имя. Я ее очень любила, но, думаю, и вы тоже. И по правде говоря, в конце именно вы виделись с ней чаще, так что ваша потеря намного больше.
— Вы очень добры, — прошептала Элайна.
Поддавшись порыву, она шагнула к Мартисе и обняла ее, но прежде, чем та успела сказать еще хоть слово, покинула комнату.
— Мы скоро поговорим, как-нибудь в ближайшее время, обещаю. А сейчас спокойной ночи.
И она ушла.
Мартиса остановилась посреди комнаты и огляделась. Коль скоро ей нужно тщательно осмотреть всю комнату, она вполне может сделать это и сейчас. Где-то должен быть изумруд.
Многие вещи Мэри она нашла в глубине гардероба. Мартиса перебирала бархат, тонкие шелка, парчу, восторженно разглядывала красивые корсеты и элегантные блумеры, купленные Мэри после замужества. Неожиданно Мартиса поймала себя на том, что пытается представить взаимоотношения ее миниатюрной подруги и высокого темноволосого лэрда Кригэна, и от этих мыслей у нее запылали щеки. Она приложила ладони к лицу. Она понимала, почему Мэри влюбилась, даже слишком хорошо понимала.
И все же… Мартиса поспешила переключить мысли на другое. Изумруда среди вещей Мэри не оказалось.
Мартиса подумала, не позвать ли Холли, чтобы служанка помогла ей переодеться ко сну, но йотом решила справиться с бесчисленными крючками и крошечными пуговками самостоятельно. Раздевшись, она аккуратно перекинула платье через спинку стула, а нижние юбки оставила там, где они упали. Без корсета дышать было гораздо свободнее. Мартиса сняла панталоны и, ежась от вечер него холода, быстро надела белую ночную рубашку. Но даже забравшись в постель и накрывшись одеялом, она все еще дрожала от холода. А когда закрыла глаза, то обнаружила, что Брюс Кригэн по-прежнему с ней.
Мартиса задремала, но он явился ей и во сне. Он был весь в черном, и сама эта чернота в сочетании с темными волосами и огнем в глазах придавала ему нечто сатанинское. Он улыбнулся, и в его глазах Мартиса увидела ту силу, которая непреодолимо манила ее к нему. В темноте он оказался рядом с Мартисой, его руки легли на ее плечи под ночной рубашкой, и рубашка упала на пол, как символ потерянной чистоты, потерянной невинности. И вдруг она почувствовала его поцелуи на своем обнаженном плече, медленные, томные, а потом он коснулся губами ее груди, и ее словно лизнули языки пламени.
