Шеннон Дрейк - Нечестивец
Граф прервал ее излияния сдавленным смешком:
— Подумать только! А я вознамерился было верить каждому вашему слову! — воскликнул он.
Камилла почувствовала, что вскипает от гнева, — он имел полное право смеяться над ними. Она встала:
— Боюсь, лорд Стерлинг, вы просто хотите отомстить мне и Тристану, и я ничего не смогу поделать, если вы решите воспользоваться вашей властью. Могу сказать лишь, что очень дорожу своей работой, а Тристан иногда совершает глупости и плутует, но он никогда не замышлял зла. Что ж, коль скоро вы намерены выдвигать против нас обвинения — поступайте как должно. Если я вскоре не появлюсь на работе, меня наверняка уволят. Но это, возможно, уже не важно, поскольку я никогда не отрекусь от Тристана. Как только вы подадите иск, пойдут слухи — и я все равно лишусь работы.
— Присядьте, прошу вас, мисс Монтгомери, — проговорил граф устало. — Признаюсь, я до сих пор испытываю некоторую… озабоченность, смею так выразиться, относительно вас обоих. Тем не менее могу дать вам шанс. Подыграйте мне. Если вы готовы сотрудничать, мы сейчас же доставим вас на работу, и я лично прослежу, чтобы вам не высказали никаких упреков за опоздание.
Ошеломленная, Камилла молча застыла на месте.
— Присядьте. Допейте чай.
Она опустилась на стул, недоуменно изогнув бровь.
— Но…
— Я давненько не бывал в музее. Даже и не знал, какая там у вас сложная иерархия. Думаю, прогулка после завтрака мне не повредит. — Он поднялся из-за стола. — Смею надеяться, вам хватит пяти минут, чтобы подготовиться к выходу.
— А как же Тристан?
— Ему необходимо денек побыть в постели.
— Но я почти не общалась с ним. Мне надо забрать его домой.
— Не сегодня, мисс Монтгомери. Шелби подгонит карету к воротам музея как раз к закрытию.
— Но…
— Да? Что еще я упустил из виду?
— Мне… надо домой. И еще Ральф.
— Ральф может сегодня поухаживать за вашим опекуном. Его не отпустят. Я распорядился поселить его при кузнице во дворе.
— Лорд Стерлинг, как вы можете держать у себя узников?
— Могу! Полагаю, узницам и узникам удобнее пребывать у меня, нежели в тюрьме, вы не находите?
— Вы хотите меня купить! Шантажируете! — Камилла задохнулась от негодования. — Вы развлекаетесь, играете со мной!
— Да, но вы умная девушка, так что вам следует играть по моим правилам.
Он повернулся к выходу, не сомневаясь, что Камилла последует его совету. Аяксу, возможно, она и понравилась, но хозяином он дорожил и поспешил вслед за ним.
Когда они скрылись из вида, Камилла встала со стула.
— Не желаю быть пешкой в этой игре! — произнесла она громко. Затем снова опустилась на стул, устремив застывший взгляд вдаль узкого холла. Да, ее используют в этой игре, как пешку. Но сейчас у нее нет иного выбора.
Сердясь, она допила чай. Затем прошла по коридору из крыла замка к парадной лестнице. Граф Карлайл ждал ее внизу.
Она остановилась перед ним, вздернув подбородок и распрямив плечи.
— Нам надо кое о чем договориться, лорд Стерлинг.
— Неужели?
— Вы должны обещать, что не станете подавать иск.
— Потому что я везу вас в Лондон, на работу? — осведомился он.
— Вы некоторым образом используете меня.
— Так сначала надо убедиться, что вы действительно окажетесь полезны, не так ли? — Он открыл дверь. — Вы отнимаете кучу времени, и, поскольку вчера пожаловали сюда сами, без приглашения, полагаю, что окажу вам большую любезность, позаботившись о вашем трудоустройстве.
Девушка потупила взгляд и последовала за ним.
Шелби уже подогнал экипаж к парадному входу. Она была так раздражена, что резко отдернула руку, когда граф пожелал помочь ей сесть в карету. Она оступилась, забираясь в карету, но вовремя удержалась. Камилла неловко плюхнулась на переднее сиденье кареты, но сумела принять достойную позу, пока граф усаживался на сиденье напротив. У него была при себе трость с серебряным набалдашником, и он постучал ею по крыше кареты.
Экипаж тронулся с места, и Камилла принялась изучать панораму за окном.
— И что же вы надумали вашей изворотливой головкой, мисс Монтгомери? — осведомился он.
Она повернулась к нему:
— Надумала, милорд, что вам нужен новый садовник.
Он засмеялся, и его смех приятно поразил ее.
— Но мне нравятся мои темные, дремучие леса, заросшие хмелем, — они будоражат и пьянят.
Девушка не ответила и снова уставилась в окно.
— Вас не воодушевляет?
Она посмотрела на него.
— Мне жаль, что вы пострадали, — произнесла она. — Но я также сожалею о том, что такой знатный человек, как вы, заперся от всего света в своих страданиях, в то время как мог бы сделать для людей много хорошего.
— Я не призван отвечать за грехи всего мира.
— Мир становится лучше, если улучшается жизнь хотя бы одного человека в нем, сэр.
Граф слегка склонил голову, так что некоторое время она не могла наблюдать за его сардонической усмешкой и выражением его синих глаз.
— Чего вы от меня хотите?
— Вы многое можете сделать — тысячу дел! — довела она до его сведения. — С таким состоянием.
— Поделить его на тысячу кусочков и раздать акции всем желающим? — спросил он.
Камилла нетерпеливо тряхнула головой:
— Нет, но вы можете привозить сюда детей-сирот из приютов, пусть хотя бы денек побудут на свежем воздухе! Вы можете нанять больше прислуги, обустроить поместье, дать работу многим нуждающимся. Конечно, это не замолит все грехи нашего света, но…
Он резко подался вперед, и она замолчала.
— Откуда вам известно, мисс Монтгомери, что я не вношу свою долю в благие дела?
Граф смотрел прямо на нее, лицо в лицо. Ей прежде не приходилось видеть столь напряженного, завораживающего и презрительного взгляда. Камилла вдруг осознала, что замерла и почти не дышит.
— Неизвестно, — выдавила она из себя.
Он откинулся на спинку сиденья.
— Я кое-что слышала про вас, — сказала она. — Вы — один из самых влиятельных людей в нашем королевстве. Говорят, ваши родители были друзьями самой королевы. Еще я слышала, что вы — один из…
— Из кого же?
Она снова отвернулась к окну, боясь пересказать услышанную где-то сплетню. Тем более что сама была всего лишь дочерью проститутки с портовой окраины Лондона.
— Что вы один из самых богатых людей страны. И если вам так повезло с родословной, следует быть благодарным. Другие тоже потеряли семьи, но они не держат за душой зла.
— Неужели? — Эти слова явно разозлили его. — Скажите-ка, мисс Монтгомери, должны ли убийцы гулять на свободе?
— Разумеется, нет! Но если я правильно поняла то, что слышала, ваши родители умерли от укуса змей. Египетских кобр. Я сочувствую вам, но нельзя же обвинять в этом людей!
