Барбара Картленд - Мечты сбываются
Девушка ловко подкрасила губы и слегка припудрила нежную кожу.
На самом деле она не нуждалась в косметике, однако подозревала, что будет выглядеть несколько странно без нее.
Сердце ее колотилось от собственной смелости.
Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Единственная реальная опасность заключалась в том, что кто-нибудь из слуг мог ее увидеть.
Но теперь она могла не опасаться; как только посол уехал, все слуги наверняка находятся у себя под лестницей.
Даже ливрейные лакеи и те появятся на своих местах только в определенный момент — когда, по их соображению, должен будет приехать хозяин.
Она оказалась права.
Никто не увидел, как она спустилась по изогнутой лестнице, держась за поручни из кованого железа, и проскользнула в сад через дверь в задней части здания.
Подошвы ее атласных туфелек утопали в бархатистой зелени газона.
Она старалась двигаться в тени деревьев, пока за широкими цветочными клумбами не заметила калитку в соседний сад.
Музыка становилась все громче и громче и вела за собой.
Сквозь листву деревьев просвечивали огни.
Позднее она узнала, что это были китайские фонарики.
Она вошла в соседний сад и направилась по дорожке к густым зарослям кустарника.
В дальнем конце сада была сооружена танцевальная площадка.
Она располагалась ниже ступеней каменной лестницы, ведущей из дома.
В огромном бальном зале на первом этаже особняка танцы были в самом разгаре.
Одетта затаила дыхание от восторга.
Казалось, ее фантазии ожили.
По залу с лебединой грацией двигались в танце прелестные женщины в ярких маскарадных платьях, похожие на экзотических птиц в переполненном вольере.
Она решила побыть в тени и понаблюдать за происходящим.
Зрелище, развернувшееся перед ней, завораживало.
Она подошла поближе, чтобы лучше все разглядеть.
Здесь были самые невероятные маскарадные костюмы — от венецианских черных юбок, поддернутых вверх и прихваченных бриллиантами, дабы лучше были видны нижние юбки из пурпурного атласа, до костюма всадника времен Людовика XV.
Некоторые дамы не преминули побыть Марией-Антуанеттой.
То там, то сям сновали дюжины две Пьеро.
В наряде из белого тюля, усыпанного серебряными блестками, Одетта безошибочно узнала творение Ворта.
На голове у обладательницы костюма сияла диадема в форме огромной бриллиантовой звезды.
Женщина казалась созданием небесной красоты, кружащимся под звуки вальса.
Танцевальная площадка в саду постепенно наполнялась людьми; в поисках прохлады они покидали бальный зал и спускались по ступенькам в сад.
Как зачарованная Одетта смотрела на даму, прическу которой украшал маленький павлин, а шлейф платья был отделан павлиньими перьями, когда чей-то голос совсем рядом произнес:
— Вы ждете запоздавшего партнера или спустились прямо с небес, чтобы смутить нас, бедных смертных?
Фраза была произнесена по-английски, насмешливым голосом, в котором слышались нотки цинизма и одновременно пресыщенности.
Она поспешно обернулась и увидела высокого джентльмена, в этот миг показавшегося ей нереальным.
Он был в маске и накинутом на плечи венецианском плаще.
Она сразу решила, что он британец.
Не только потому, что говорил по-английски — об этом свидетельствовала и его внешность.
Первым побуждением девушки было убежать.
Но внезапно она будто перестала существовать в реальном мире и воплотилась в героиню своих недавних грез — принцессу. Подумав немного, она ответила по-французски, как в подобной ситуации ответила бы ее героиня:
— Jе suis seule, monsieur[1].
— Я почему-то уверен, что вы хорошо говорите по-английски, — сказал джентльмен, — поэтому давайте говорить на моем родном языке. Мне так легче!
Одетта не могла не улыбнуться.
Она подумала, что для большинства англичан крайне трудно добиться правильного французского произношения.
— Вы потанцуете со мной? — спросил джентльмен.
Одетта тут же решила, что должна отказаться.
Но затем, будто принцесса в ней вновь одержала верх над нервной «мисс Никто из Ниоткуда», она ответила:
— Merci, monsieur. Я не прочь потанцевать в таком красивом саду.
Она направилась к танцевальной площадке, чувствуя всей кожей, что шлейф ее платья грациозно движется в такт ее шагам, а маска на лице делает ее неузнаваемой для леди Валмер или даже самой Пенелопы.
Джентльмен обнял ее за талию.
После первых па Одетта сообразила, что оркестр играет вальс Штрауса, и все вокруг стало еще более романтичным, чем прежде.
Звезды, светившие с небес, китайские фонарики, свисавшие с веток деревьев, блеск свечей в бальном зале, изобилие диковинных, красивых нарядов — все говорило о том, что она попала в какую-то из своих грез.
Они танцевали молча.
Партнер был весьма искусен, и девушке совсем не трудно было следовать за его движениями.
В усадебный дом к Пенелопе дважды в неделю приходил учитель танцев.
Одетта занималась танцами вместе с ней.
Она радовала учителя своими успехами.
А бедняжка Пенелопа была слишком неуклюжа, причем постоянно забывала танцевальные па.
Теперь же Одетта получала истинное наслаждение, танцуя с высоким незнакомцем.
— Вы так легки, — заметил он, когда они прошли в туре вальса почти половину танцевальной площадки. — Наверное, я был прав: вы действительно слетели с небес, чтобы присоединиться к нашему веселью.
— Конечно, и должна улететь обратно, как только часы пробьют полночь! — рассмеялась Одетта.
— Надеюсь, вы не сделаете ничего подобного.
Ее партнер говорил в своей прежней манере — сухо и цинично, как в начале встречи, потому она вовсе не могла понять, комплимент это или нет.
Когда танец закончился, они покинули площадку и почти неосознанно прошли в тень от высокого дерева.
Они присели на ближайшую скамью.
Тотчас же к ним подошел официант с бокалами шампанского.
Одетта пила шампанское всего один или два раза в жизни, но взяла бокал с чувством, что шампанское такая же непременная часть этого волшебного вечера, как и танцы.
Ее спутник отпил немного, а затем, развернувшись к ней лицом, попросил:
— А теперь расскажите о себе.
— Мне нужно описать свой дом на небесном своде? — поинтересовалась Одетта с весьма убедительным французским акцентом. — Или я должна сообщить, что пришла с Млечного пути либо с какой-то другой планеты?
— Это может быть только Венера.
Одетта рассмеялась.
