Диана Крымская - Черная роза
Лицо карлика расслабилось.
— Очень рад слышать это, монсеньор! Право, я и сам думаю, что вы должны сказать мне спасибо. Ибо этой ночью я сделал для вашего блага гораздо больше, чем вы можете даже себе представить… Но читайте же!
Герцог повертел свиток в руках.
— Он не запечатан?
— Нет, ваша светлость. Ее величеству было не до таких мелочей. Признаюсь вам заранее и в том, что я читал письмо и знаю его содержание. Но в нем нет ничего таинственного, поверьте и не хмурьтесь!
Де Немюр развернул пергамент и принялся читать. И, чем дальше он читал, тем изумленней становилось его лицо. Вот что писала ему по-испански королева:
«Наш дорогой кузен! Вы, наверное, очень переживаете за то, что произошло сегодня ночью между нами. Вернее, за то, чего не произошло. Мы уверены, что ваша совесть, столь хорошо нам известная, не на месте, и вы захотите попросить свидания с нами, чтобы извиниться. Увы, мы вынуждены отказать вам в этом, поскольку будем весьма заняты в ближайшее время неотложными государственными делами.
Посему сообщаем вам письменно наше решение — мы, в безмерной нашей милости, прощаем вас и разрешаем вам уехать в Кастилию, ко двору нашего венценосного брата Альфонса, и провести там некоторое время; однако, надеемся все же на ваше возвращение, ибо и мы, и наш сын Людовик по-родственному очень привязаны к вам. Нашему казначею приказано вам дать десять тысяч золотых — на дорогу и, конечно, на лечение вашей жуткой головной боли. И не только ее.
Возвращайтесь к нам здоровым, кузен. Мы с нашим милым Этьеном желаем вам доброго пути и надеемся на встречу с вами.
PS. О разводе и не мечтайте.»
— Я ничего не понимаю, — произнес Робер, дочитав.
— Испанский язык очень сложный, и вы, вероятно, подзабыли его, — сказал карлик. — Давайте я вам переведу, монсеньор.
Де Немюр снова усмехнулся.
— Сеньор Очо! Переводить не надо. А вот объяснить… Что все это значит? Бланш ночью выгнала меня, угрожая мне и запретив и думать об отъезде. А в письме она вполне снисходительна и благосклонна. Никаких угроз! Разрешает мне уехать и чуть ли не благословляет на путешествие. Что, черт побери, произошло? И кто этот Этьен, которого королева упоминает в конце письма?
— Ах, как мне хочется вас помучить неизвестностью, дорогой герцог! Но и я, как ее величество, буду к вам благосклонен. Бланш разрешила вам уехать и простила вас, потому что место в ее сердце вам больше не принадлежит.
— У королевы новый фаворит? Так быстро?
— Быстрее не бывает, — хмыкнул карлик. — Это произошло через десять минут после того, как вы столь бесславно покинули поле вашего боя с Бланш, герцог Черная Роза!
Де Немюр удивленно слушал его, пропустив мимо ушей шутку Очо.
— И кто же он? Этот таинственный Этьен?
— А вы не догадываетесь?.. Да ведь это ваш лучший друг, монсеньор! Ваш старинный и преданный друг, барон Этьен де Парди, нормандец!
— Черт побери, — пробормотал Робер — и вдруг от души расхохотался. — Этьен? Вот уж никогда бы не подумал! Этьен!..
Карлик тоже смеялся.
— И ведь это я… Я привел его к Бланш! И, представьте, монсеньор, — его корабль оказался, по всей видимости, мощнее вашего. И из гавани он не вышел — вылетел стрелой! Бланш была в восторге! А Де Парди палил из пушек всю ночь, почти не переставая! Куда там Рауль, и все остальные смазливые мальчики нашей государыни!
— Так вы все слышали, Очо? — смеялся де Немюр. — Да, Бланш натура поэтическая!..
Они хохотали вместе. Дом тихонько выглянула из-за дивана. Что их так смешит? При чем здесь корабль? Гавань? И пушки? Какой-то мужской тайный язык… Когда же, наконец, они успокоятся и уйдут? Ноги затекают… Она осторожно поменяла положение.
— Королева встала сегодня в прекрасном расположении духа, — рассказывал карлик. — Вернее, встала — это немного не то слово. Просто приказала подать в постель завтрак — ей и де Парди. А потом попросила чернила, лист пергамента и перо — и написала вам это письмо. И они закрылись в спальне опять. Я слышал смех, — Бланш давно так не смеялась! Похоже, ваш друг возродил ее! Полагаю, они не один день проведут в постели.
— Так вот что значит эта фраза о неотложных государственных делах! Впрочем, я очень рад, — сказал де Немюр. — Уверен — де Парди не причинит боли ее величеству. Он честный, верный дворянин. И ему не нужны ни титулы, ни посты, ни награды. Кстати, я давно подозревал, что он неравнодушен к королеве. Он часто говорил, что Бланш напоминает ему его покойную жену, которую он обожал. Лишь бы королева не вздумала применять к Этьену свои штучки типа хлыста и цепей. Де Парди такого не потерпит!.. Но надо же, как странно сложились обстоятельства!
— Да, обстоятельства. Они сложились странно — и весьма благоприятно для вас, монсеньор! Вы можете спокойно уехать…
— Но не развестись, — опять помрачнел де Немюр.
— Кто знает? Быть может, Бланш все же сжалится над вами и поможет вам с разводом? Может, ваш друг де Парди сумеет убедить ее не мешать вам?
— Буду надеяться, сеньор Очо. Мне ничего больше не остается. Я связан этим странным браком по рукам и ногам. Видеть свою жену всего один раз в жизни. Ни разу даже не поцеловать ее! И ведь это длится уже больше четырех лет!
Карлик сочувственно покачал головой:
— Да, ваша светлость! Вам не позавидуешь! Особенно если учесть, что пока вашим наследником является Рауль де Ноайль, этот гнусный выродок. И от него можно ждать любой пакости! Вам нужны семья, дети, жена.
«Так и ты знаешь о Рауле! — возмущенно подумала Дом. — А мне ничего не говорил, хотя я и собиралась за него замуж. А еще друг!»
— Увы, — сказал Робер. — В моей жизни нет места семейным радостям. Бог знает, и что ждет меня в Кастилии…
— Перемена, я уверен, будет полезна для вас, монсеньор. Вы забудете Доминик де Руссильон.
Де Немюр слегка вздрогнул.
— Ведь вы еще любите эту девушку… Сестру вашей жены?
— Да, — глухо произнес Робер. — Еще люблю. Прощайте, сеньор Очо. Пока у ее величества хорошее настроение, и никто не испортил ей его, мне надо уезжать.
— Вы отправитесь в дорогу сегодня же?
— Завтра на рассвете. Прощайте. — И герцог, поклонившись карлику, вышел из покоев Розамонды.
…Едва де Немюр скрылся за дверью, как Доминик, морщась от боли в затекших ногах и скрюченной спине, выползла из-за дивана. Честно говоря, ей уже было все равно, что подумает о ней Очо. Злые слезы текли из ее глаз. Ее муж уезжал! Навсегда!.. Возможно, она больше не увидит его!
Маленький горбун так и подскочил, увидев ее.
— Сеньорита! Откуда вы? Что вы там делали?..
