Жаклин Брискин - Обитель любви
Но сегодня был семейный вечер, провести его решили во внутреннем дворике у фонтана, где были расставлены кресла.
На лице Тессы горел румянец. Она выписалась из клиники доктора Грина уже три недели назад. Лихорадка спала, но время от времени температура вновь повышалась. Когда недомогание проявлялось в слабой форме, как сейчас, она скрывала это от родителей. Жар сделал ее кожу чрезвычайно чувствительной, и ей было тяжело носить даже жемчужное ожерелье. Она сидела в кресле совершенно неподвижно. К легкому недомоганию прибавилась еще и тревога. Она не виделась с Кингдоном с того самого дня, как приехали ее родители. Но сегодня он позвонил, и она уловила в его голосе злость и вместе с тем печаль. Погруженная в свои мысли, она не замечала, как необычно тихи ее родители.
Обычно за аперитивом Бад и Амелия обменивались дневными впечатлениями, обсуждали новости, дела «Паловерде ойл», друзей, предстоящие служебные поездки и планы на уик-энд. Но сегодня Амелия сидела молча, уставившись на кадку с гиацинтами. У нее было каменное выражение лица, мягкие и нежные губы сжаты. Бад побрился, и его гладкие щеки обмякли. Он нетерпеливо барабанил ногтем пальца по стеклу.
Вдруг все услышали, как по аллее проскрипела гравием подъехавшая машина. Напряжение усилилось. Синклер, дворецкий-англичанин, пошел открывать.
Во внутреннем дворике появились две молодые пары. Между Томом и Ле Роем было очень много общего. Невысокий рост, крупные носы, доставшиеся им в наследство от деда Хендрика, песочного цвета волосы. Одним словом, выглядели они довольно невзрачно. Бад прошел в застекленный холл, чтобы поздороваться с племянниками и познакомиться с их молодыми спутницами. Бетти Ван Влит оказалась очень живой невысокой девушкой с копной рыжих волос. Мэри Лю Прентис выглядела не такой модницей. Платье не скрывало ее обнаженных пухленьких рук. В племянниках и их женах чувствовалась легкая настороженность, пока они отдавали свою верхнюю одежду, перчатки и шляпы в руки Синклеру, отвечали на радушные приветствия Бада и восхищенно оглядывались вокруг.
Робкая Тесса сразу же почувствовала себя неловко. Бад провел гостей к фонтану, и она поднялась им навстречу. Но, слава Богу, ее опередила Амелия, решившая сама разрядить обстановку. Улыбаясь, она с каждым поздоровалась, назвав по имени, и с милой шуткой. Предложила, чтобы молодые люди называли ее просто тетей Амелией.
Бетти Ван Влит, жена Тома, считавшая себя современной женщиной, дерзкой и раскованной, происходила из хорошей семьи. Она была родом из Цинциннати и называла Бада и Амелию, этих нефтяных мультимиллионеров, «испаноязычными выскочками». Тряхнув рыжей гривой, она сказала:
— Тетя Амелия? А это достаточно уважительно?
От такой наглости у тех, с кем она вместе пришла в это дом, дух захватило.
Амелия непринужденно рассмеялась.
— Достаточно, Бетти, если при этом ты еще будешь приседать в глубоком реверансе.
Бад и Тесса улыбнулись, и это разрядило обстановку.
— Мы собираемся нарушить 18-ю поправку, — сообщил Бад. — Хотите присоединиться?
Когда Синклер внес поднос с хересом, у дома вновь послышался скрип автомобильных покрышек по гравию.
На этот раз открывать пошел Бад. Он подбежал к двери раньше дворецкого и широко распахнул ее.
2Юта сильно раздобрела. Распахнутая черная меховая накидка открывала массивную грудь, на которой еле сходился корсет, и пурпурное атласное платье с блестками. На ней было сразу несколько ниток жемчуга. Она стояла перед Бадом, расставив толстые ноги. Ее поза была довольно агрессивной. Щеки у Юты стали дряблыми, а подбородок со множеством складок плавно переходил в шею. На по-прежнему румяном лице почти не было морщин.
Борода у Три-Вэ совсем поседела, посеребрились и густые черные волосы. Кочевая жизнь сделала его кожу грубой, задубевшей. Он был одет в дешевый темный костюм — остальные гости были в вечерних туалетах — с заломами на покатых плечах. Но его глаза не изменились, они остались такими же черными и блестели, словно освещенные изнутри неугасимым светом.
Он выглядел намного старше Бада.
Братья смотрели друг на друга через порог.
— Малыш, — не своим голосом хрипло произнес Бад. — Малыш...
Он сначала подал было Три-Вэ руку, но потом раскрыл ему свои широкие объятия. Они обнялись, крепко прижавшись друг к другу. Каждого в ту секунду захлестнула волна детских воспоминаний. Мечтательный смуглый младший брат, напористый ироничный старший... Тогда они жили под красной крышей родительского дома на окраине опаленного жарким солнцем маленького городишка, ужинали при свете шипящей газовой лампы. Высокая грациозная испанка, их мать... Упрямый маленький голландец, их отец... Все это пронеслось в их мозгу за несколько секунд, пока они стояли, обнявшись, на крыльце. Когда же братья оторвались друг от друга, у обоих были влажные глаза.
Бад прокашлялся.
— У тебя совсем седая борода, малыш.
— А у тебя лысина.
— Стареем, Три-Вэ. И как это мы не заметили? — Бад смахнул слезу и подошел к Юте, чтобы поцеловать ее в щеку. — Юта, здравствуй. Ты выглядишь отлично. Сохранила прекрасную фигуру. Трое сыновей! Ты по праву можешь этим гордиться.
Юта была явно польщена и улыбалась, не в силах скрыть свою радость.
Дом родственников оказался еще грандиознее, чем она себе представляла. Настоящий дворец!
— Том получил степень бакалавра права. А Ле Рой у нас бухгалтер. Они учились в колледже в Беркли.
— В колледже? Скажите, пожалуйста. Мы-то этим похвастаться не можем, — улыбнулся Бад.
Юта тут же вздернула подбородок.
— Три-Вэ, между прочим, учился в Гарварде.
— А, это точно! — Бад сделал ложный «хук» в сторону младшего брата. — Помнишь? Ты приехал домой на каникулы в перчатках в самый жаркий день года.
— Но ты задразнил меня, и пришлось их снять.
Бад глянул на освещенную аллею. Шофер отгонял белый «роллс-ройс» к гаражу.
— А где Кингдон и Лайя?
Многослойный подбородок Юты задрожал. Она поджала губы.
— Они по-прежнему у юристов, — сообщил Три-Вэ. — Кингдон только что звонил. Сказал, что Лайя валится с ног от усталости, но сам он, может, еще успеет.
— Он молодчина, — заметил Бад. — Не вешает нос в такую трудную минуту.
— Сам виноват, — сказала Юта.
К ним подошла Тесса. Бад обнял ее за плечи и притянул к себе.
— А это моя Тесса, — представил он. — Тесса, познакомься с дядей Три-Вэ и тетей Ютой.
— Здравствуйте, дядя Три-Вэ, — еле слышно прошептала Тесса и наклонилась к нему для поцелуя.
Тот словно окаменел. Лицо его стало неподвижным.
