Эллен Марш - Великолепие шелка
– Ты слишком много думаешь, дорогая, – заметил мягко Этан. – Все время беспокоишься, терзаешься – в общем, истязаешь себя. На Яве достаточно много китайцев, и Тилер обещал, что не станет скрывать от Джем ее происхождение и что когда она вырастет, то сама, без всякой подсказки, выберет, в каком из двух миров ей жить.
– Но мы обязательно будем ее навещать, не правда ли? – молвила Чина. – Мне бы не хотелось, чтобы она думала, будто я ее бросила.
– Что ты городишь! – сказал Этан. – Как только мы поймем, что устали от английских зим и от всех этих условностей английского образа жизни, так сразу же поднимем якорь и отправимся на Восток.
Хотя капитан Бладуил и говорил в полушутливой манере, сам он считал, что сделать это будет вовсе не так просто, поскольку им придется, судя по всему, довольствоваться весьма скудными средствами к существованию. Подобного рода мысли имели свое основание, ибо Этан твердо решил, что они ни при каких обстоятельствах не станут закладывать опалы Уорриков, чтобы потратить полученные таким образом деньги на еду или одежду.
«Все в руках Всевышнего!» – сказал бы в таком случае Раджид Али. Сердце Этана потеплело при воспоминании о верном друге, по которому он так тосковал. Но тут его взгляд упал на милое лицо своей жены, и он улыбнулся, подумав о том, что для него теперь навсегда покончено с прежней, такой привычной жизнью и что впереди его ждет нечто совершенно новое и прекрасное.
– Так ты уверена, что не хочешь есть? – снова спросил он Чину с ухмылкой, увидев, что она приподняла крышку одного из блюд. И когда она отрицательно покачала головой, заметил: – Ну и чудесно, поскольку, как мне кажется, на еду у нас уже не осталось времени.
Он подошел к ней и провел жадными руками по ее талии. Чина послушно повернулась к нему и подставила свое лицо, и Этан, засмеявшись, поцеловал ее.
– Приходило ли тебе когда-нибудь в голову, миссис Бладуил, что в тебе нет ни капли скромности?
– Разумеется, капитан! – ответила Чина с дерзкой усмешкой. – Не желаете ли еще разок убедиться, насколько лишена я скромности?
Она начала поглаживать пальцами его волосы, потом пригнула ниже его голову, и губы их встретились в нежном поцелуе, который показался Этану, уже соскучившемуся по ее губам, слаще нектара.
Он коснулся застежки ее платья, расстегнул бесчисленные пуговицы, и вот наконец шуршащая ткань соскользнула на пол. За ней последовали и все прочие предметы ее туалета – одни за другим, словно в каком-то ритмичном танце. А затем на чистых, надушенных простынях она отдалась мужчине, которого любила и который вызывал в ней восторг, доводил ее до экстаза и заставлял забыть обо всем на свете.
– Любовь моя! – хрипло шептал Этан точно так же, как когда-то на тонущем китайском корабле, когда он с болью и отчаянием думал о том, что, может быть, больше никогда уже не увидит ее. – Любовь моя, моя жизнь...
Его руки творили чудодейство. Ее волосы – море пламенных кудрей, – разметались по подушке.
Чина горела страстью и желанием, в ее зеленых глазах сверкали огоньки. Она прижималась к нему и шептала его имя.
И любовь несла их на своих крыльях к наивысшему блаженству.
А позже – гораздо позже, когда свечи уже почти догорели, – они лежали, обнявшись, и шептали друг другу ласковые слова, и смеялись, а потом снова любили друг друга.
Когда они, откупорив бутылку, пили вино, глаза их встретились над краями стаканов. Глядя на нее, Этан наслаждался переполнявшим его чувством умиротворения. Он даже не представлял себе, что мужской голод мог быть удовлетворен так полно самим присутствием любимой женщины. Он смотрел на Чину, и привычное поскрипывание мачт и шорох волн за бортом казались ему божественным песнопением в честь любви. Все, что он желал в жизни, сконцентрировалось здесь и теперь.
Этан усмехнулся, видя, как утомленно склонилась ее голова, и, взяв осторожно из ее рук стакан, стянул шелковый халат с ее плеч. Потом, задув свечи – одну за другой, поднял ее на руки и положил на кровать, на которую сквозь ставни полосами пробивался лунный свет. Откинув с ее лица тяжелые локоны, он наклонился, чтобы поцеловать ее, и этот невинный вроде бы знак внимания снова возбудил в нем желание.
– Не думаю, что когда-нибудь насыщусь тобой, миссис Бладуил, – проговорил он с хрипотцой. Его рука скользнула по ее бедру, и он повернул ее к себе так, что их обнаженные тела соединились.
– Вот уж не представляла себе, за какого эгоистичного и нахального человека я выйду замуж...
– А знала бы, так дважды бы подумала, прежде чем принимать его предложение? – произнес Этан, уже погружаясь в нее.
– Нет, не подумала бы, я... – Но она не успела закончить фразу, поскольку он принялся ее целовать, и они вновь потеряли в приливе страсти всякое представление о реальности.
Через какое-то время, когда ночь уже подходила к концу, Этан проснулся от едва уловимого ощущения, что что-то изменилось в движении корабля. Он откинул одеяло, чтобы встать с постели, но его остановила пара нежных рук, обхвативших его за шею.
– Что случилось? – спросила Чина сонно. – Куда ты?
– На палубу. Фрэзер почему-то опустил паруса, и я хочу знать, в чем дело. Еще слишком рано, чтобы выправлять курс. – Он натянул штаны и наклонился, чтобы ее поцеловать, но Чина уже сидела на кровати: кошмары последних нескольких недель, без сомнения, не были ею забыты.
– Я иду с тобой, – заявила она решительно и спрыгнула на пол.
– Как хочешь, – сказал Этан. Было еще слишком темно, чтобы видеть его лицо, но у Чины закралось подозрение, что он улыбается. – Только накинь на себя что-нибудь: я не желаю, чтобы моя жена разгуливала по палубе в чем мать родила.
Он не стал ее дожидаться. У нее между тем ушло довольно много времени на то, чтобы зажечь свет и облачиться в смятую и разбросанную по каюте одежду. Будучи слишком взволнована, чтобы возиться с кринолинами, она подобрала руками свои длинные юбки и поспешила по коридору, стараясь не шуметь возле двери, за которой спали Брэндон и Филиппа.
На палубе царила приятная прохлада, хотя своими босыми ногами она чувствовала тепло досок, не успевших за ночь окончательно остыть. Сперва ей показалось, что она не видит в темноте ничего, потому что луна уже зашла. Когда же ее глаза привыкли к тусклому свету звезд, она разглядела, что совсем рядом с бортом «Звезды Коулуна» маячили знакомые контуры другого корабля – «Авроры Д.». И ощутила испуг.
Господи помилуй, что занесло Горацио Крила в Яванское море?
И тут Чина вспомнила, что Дэймон послал его в Тимор, чтобы тот подал португальскому губернатору официальное заявление относительно захвата пиратами шхуны «Мальхао».
