Ирина Мельникова - Грех во спасение
– Ты говоришь, они прибыли из Америки? – робко поинтересовалась Зинаида Львовна и пододвинула к себе газету. – Возможно, нам следует нанести им визит?..
– Нет, нет и еще раз нет! – сердито вскричал князь, вскочил на ноги и стал нервно ходить по террасе. – С меня довольно нашего последнего визита к этому толстому ублюдку, скотопромышленнику, как его звали? Мистер Чакл, кажется? Сколько высокомерия, наглости, неприкрытого хамства! Эти люди считают себя чуть ли не центром мироздания! Нет, матушка, и не проси, – поймал он умоляющий взгляд супруги, – все равно ничего они не знают ни про Митю, ни про Машу. Если им и удалось добраться до Америки, то это совсем не означает, что каждый американец должен быть теперь непременно с ними знаком. Какая ж это огромная страна, сколько народу там проживает! Да я, честно сказать, и не верю, что дождусь от них весточки. Ведь уже почти десять лет прошло, как Маша нас покинула. – Князь закашлялся, прижал руку к груди.
И княгиня поспешила к нему, обняла ласково за плечи и повела с террасы в комнаты виллы, которую Гагариновы купили в пятидесятом году, когда переселились в этот небольшой французский городок на берегу Средиземного моря, навсегда покинув Россию. Из последнего письма, полученного через Кузевановых, они знали, что Маша и Митя бежали из Терзи, но после этого их следы затерялись. И, самое главное, старшие Гагариновы боялись даже начинать поиски, не желая привлекать внимание к беглецам, если они все-таки остались живы. А надежд на это почти уже не осталось. Слишком много времени прошло, а ни от Мити, ни от Маши ни письма, ни короткой весточки... Надежда была на графа Бологовского, но тот умер в конце сорок девятого года. А еще один человек, барон фон Кальвиц, который, возможно, что-то и знал о Митиной и Машиной судьбе, до сих пор не вернулся из Амурской экспедиции...
– Барыня, – вырос внезапно перед ними лакей, – там вас арап здоровенный такой, страсть какой черный, требует, лопочет что-то по-своему, насколько я понял, приглашение какое-то лично вам в руки желает передать.
Подхватив юбки, Зинаида Львовна с быстротой, которую уже не замечала за собой лет тридцать, устремилась по лестнице вниз в вестибюль.
Огромного роста негр в морской, расшитой золотыми галунами форме взял под козырек и протянул ей украшенный затейливыми вензелями конверт. Зинаида Львовна вскрыла его и вынула лист великолепной бумаги, на котором на чистейшем русском языке было написано, что мистер Дайвер, глава судостроительной компании «Diver & Anthony», и его супруга миссис Дайвер желают видеть князя и княгиню на своей яхте «The Eagle» в любое удобное для них время.
Через час черная карета с фамильным гербом князей Гагариновых подъехала к причалу, у которого стояла белоснежная красавица яхта. С нее тут же спустили парадный трап. Князь под руку с княгиней поднялись на борт яхты в сопровождении чернокожего матроса и замерли в удивлении. Весь экипаж во главе с капитаном замер на палубе, вытянувшись по стойке «смирно».
Зинаида Львовна и Владимир Илларионович переглянулись удивленно, но, кроме молчаливо застывшего экипажа, их никто не встречал. Они посмотрели на своего провожатого. Ослепительно улыбнувшись, негр приложил руку к козырьку и следом протянул ее в приглашающем жесте в сторону корабельной надстройки. Поддерживая друг друга, Гагариновы медленно пошли по палубе по направлению к кают-компании: ноги по непонятной причине отказывались им служить.
Внезапно грянула музыка, это заиграл корабельный оркестр. Старые князь и княгиня вздрогнули, застыли на месте и чуть ли не испуганно оглянулись на своего провожатого. Негр расплылся в еще более широкой улыбке. Мелькнула белая полоска зубов, особенно яркая на фоне антрацитово-черной физиономии, и матрос прошептал: «Look, missis and mister Diver are here!»[58]
Зинаида Львовна посмотрела на мужа и прижала руки к груди. Владимир Илларионович ободряюще улыбнулся, но по тому, как слегка подрагивала его рука, разглаживающая седые усы, и как нервно постукивала о палубу его трость, княгиня поняла, что взволнован он едва ли не сильнее, чем она.
Двери кают-компании распахнулись, и оттуда вышли две молодые красивые женщины в нарядных светлых платьях, в модных шляпках и двое мужчин, высоких, крепких, одетых по-европейски. Оба – с небольшими бородками, подтянутые, загорелые. Один из них, темноволосый и голубоглазый, сделал несколько шагов по палубе и вдруг не выдержал и почти побежал навстречу гостям.
Княгиня протянула к нему руки, не веря своим глазам. Зрелый красивый мужчина с легкой проседью в волосах и в бороде спешил к ним со всех ног и повторял, повторял лихорадочно:
– Маменька, батюшка! Слава богу, вы живы!.. Как хорошо, что вы живы!..
И это был ее сын! Ее Митя! Живой и невредимый!
– Митенька! Сынок! – Зинаида Львовна закричала, запричитала в голос, обвила его шею руками и принялась целовать, все еще не веря, что это ее в мыслях не раз похороненный сын. Наконец она уступила место отцу. Владимир Илларионович обнял Митю, молча уткнулся головой в его грудь.
А Зинаида Львовна уже протягивала руки навстречу Маше, стоящей чуть позади рядом с Антоном и черноглазой женщиной, держащей за руку хорошенькую розовощекую девочку – свою точную копию. А к Маше прижимался высокий темноволосый мальчик лет семи-восьми с яркими голубыми глазами. Маша слегка подтолкнула его вперед:
– Иди, Алеша, поздоровайся с бабушкой!
Мальчик, стесняясь, шагнул навстречу незнакомой седой женщине, оглянулся на мать, и она ласково повторила:
– Это бабушка твоя, милый, не бойся!
Зинаида Львовна обхватила худенькие плечи внука и опять зарыдала. Маша бросилась к ней, обняла, поцеловала.
– Машенька, Машенька, как я счастлива, что вы с Митей вместе! – Княгиня вдруг строго и настороженно посмотрела на свою бывшую воспитанницу. – Я не ошиблась, вы остались вместе?
– Нет, не ошиблись, мы действительно не расстались, и доказательство перед вами – наш сын, Алеша.
– Слава богу! Ну, прямо вылитый Митенька в этом возрасте, – Зинаида Львовна склонилась к мальчику, поцеловала его в лоб, одной рукой прижала его к себе, другой снова обняла Машу и всхлипнула: – Дошли мои молитвы до господа! Увидела я все-таки своего внука! – и она перекрестилась. Потом повернула голову к Антону. – А ты что ж со своей барыней не здороваешься, шельмец этакий? Али в Америке отучился, как господ приветствовать?
– Антон давно уже не слуга, Зинаида Львовна! Теперь он равноправный Митин партнер в компании, – мягко сказала Маша и улыбнулась.
Антон сделал шаг вперед, склонил голову в легком поклоне:
– Джон Энтони, судовладелец и судостроитель, прошу любить и жаловать, Зинаида Львовна, а это Васена – моя жена.
