Александра Рипли - Из золотых полей
Такие же золотые и серебряные шифоновые листья таинственно блестели под прозрачной черной тканью широких рукавов.
Золотисто-серебряные волосы Чесс сияли, словно световой ореол, светлые, подведенные глаза лучились, как звезды.
Она застегнула широкую ленту из черных гагатовых листьев на своей изящной белой шее и воткнула гагатовую веточку с такими же листьями в прическу, рядом с пучком.
Ее рука дрожала, когда она раз за разом погружала стеклянную палочку во флакон с духами, которые вместе с душистым мылом подарил ей Рэндал. Она дотронулась палочкой до своих волос, ушей, шеи и обнаженных плеч.
Затем вложила руки в напудренные расстегнутые белые перчатки, которые держала перед нею горничная, разгладила их на пальцах и натянула до краев рукавов. Горничная застегнула маленькие жемчужные пуговицы на ее запястьях и подала Чесс ее большой черный кружевной веер.
С первого этажа доносились звуки музыки. Чесс поблагодарила горничную, которая в ответ сделала почтительный книксен, и, выйдя из своей комнаты, отправилась на бал.
Нэйтен ждал ее в холле на их этаже.
— Ты смотришься очень элегантно, — заметил он.
— Ты тоже, — ответила она.
Это была правда. Лондонский портной сшил ему превосходную фрачную пару.
— Воспользуемся лифтом или будем шествовать по лестнице? — шутливо спросил Нэйт, отдавая ироническую дань великолепию их вечерних нарядов.
— По лестнице, — ответила Чесс.
В юности она твердо усвоила этот урок — как надо бесстрашно сходить по лестнице, высоко держа голову, не глядя под ноги и не касаясь перил. В эту минуту ей было необходимо это горделивое нисхождение. Ее страшила неминуемая встреча с Рэндалом.
Пышные юбки Чесс скользили сразу по нескольким ступеням, когда она спускалась вниз по широкой мраморной лестнице. Лунный свет, проникающий в высокие окна со свинцовыми переплетами, лился на ее ослепительную кожу и сияющие волосы.
Гости, стоявшие близко от подножия лестницы, смотрели на нее с восхищением. Один из них выступил вперед.
Рэндал поставил ногу на нижнюю ступеньку и протянул ей руку в белой перчатке.
— Чесс, ты подаришь мне этот вальс?
Глава 44
Прежде им никогда не доводилось танцевать друг с другом. Однако Чесс нисколько не удивилась тому, что сейчас они вальсируют легко и слаженно, как будто танцевали вместе всю жизнь. Так и должно было случиться — ведь все это наверняка сон. Этот сказочный замок не может существовать в реальности. Этот бальный зал с блестящим мраморным полом, конечно же, ненастоящий, и тепло руки Рэндала на ее талии — несомненно, фантазия. Только в снах исполняются заветные желания сердца.
— Здравствуй, любимая, — сказал он, когда она сошла с последней ступеньки и очутилась в его объятиях.
— Здравствуй, — эхом ответила она.
А потом он кружил, кружил, кружил, кружил ее по залу. Больше ни один из них не сказал ни слова. Все говорили их объятия, овеянные музыкой. И это было правильно. Так и должно было случиться.
Вальс кончился, но Чесс не опечалилась — ведь это был сон, а в снах бывает бесконечно много вальсов.
— Я должен пойти поговорить с Нэйтом, — сказал Рэндал, и это тоже было правильно. Она посмотрела, как он удаляется.
Незнакомый мужчина поклонился ей и подал руку.
— Вы позволите?
Чесс улыбнулась, вложила ладонь в его руку и снова закружилась в вальсе. Он сказал, что его зовут Фред Вандербильт, Чесс пробормотала свое имя. И потом что-то вежливо отвечала, чтобы показать, что ей интересно то, что он говорит. Хотя, по правде сказать, она не слышала ни слова.
Гостей было немного, всего двадцать шесть человек, и это придавало вечеру приятную интимную непринужденность. К бальному замку примыкал зимний сад, то самое помещение со стеклянной крышей, которое Чесс видела из окна столовой. Между танцами или вместо танцев гости спускались по ступенькам в эту просторную комнату, полную цветов и пальм, чтобы выпить там шампанского. Во время очередного вальса Чесс с Нэйтеном тоже сошли вниз, сели на бамбуковый диванчик, и это возвратило ее с небес на землю.
— Как жаль, что ты не танцуешь, — сказала она ему, как говорила уже сотни раз прежде.
— Будь уверена, ты бы сразу запела другую песню, стоило бы мне только раз наступить тебе на ногу, — как всегда, ответил он.
Никто из них не упомянул, что добрые методисты никогда не танцуют, поскольку считают танцы грехом. Ни Нэйту, ни Чесс не хотелось вызывать в памяти хмурое лицо мисс Мэри.
Нэйт вовсе не чувствовал себя обделенным из-за того, что не умел танцевать; вокруг все время было достаточно мужчин, которые тоже не танцевали и были не прочь поговорить, а ему, как всегда, было интересно их послушать. Теперь он пересказал Чесс все, что сумел узнать об остальных гостях. Старшему брату Джорджа, Фреду, еще не исполнилось сорока лет, и он был заядлый яхтсмен. Время, проведенное на суше, он считал потерянным. Его жена, Луиза, была старше его на двенадцать лет и тоже страстно увлекалась яхтами. Вон те две девушки — сестры из Род-Айленда. Сестра Джорджа, Флоренс, хочет женить его на какой-нибудь из них. Она живет в Ньюпорте и дружит с их матерью. Муж Флоренс, Хэмилтон Твомбли — человек спокойный, уравновешенный, большой дока в финансах и биржевых операциях. Он не одобряет расточительности Джорджа, но знает, что обуздать ее не в его силах. Расточительность — это фамильная черта Вандербильтов.
Все семейство приезжало в Билтмор на Рождество, неделю назад; большинство из них именно тогда впервые увидели дом, построенный Джорджем, и до сих пор не могли прийти в себя. Джордж перевандербильтил их всех. После Рождества большая часть родственников разъехалась. Только Флоренс и Фред решили остаться на встречу Нового года.
Джордж и Рэндал познакомились благодаря Джеймсу Уистлеру. Джордж уже много лет был другом и поклонником этого американского художника, постоянно живущего в Европе.
— Сдается мне, — со смехом заметил Нэйт, — что Джордж рад-радешенек появлению Рэндала: есть кому отвлекать от него охотниц за мужьями. Но я, конечно, здорово удивился, когда вдруг увидел Рэндала у подножия лестницы. Даже на минуту засомневался: а может, я уже не в Северной Каролине?
— Я тебя понимаю. Все это кажется нереальным.
— А по-моему, реальнее не бывает. Взять хотя бы подвал. От шума, который производит там динамо-машина, голова может расколоться, как орех.
Подошедший Джордж услышал эту реплику.
— Я предупреждал тебя, Нэйт, — заметил он, — но ты так и не заткнул уши ватой. Можно мне похитить твою жену на одну виргинскую кадриль?
