Патриция Кемден - Обещай мне чудо
– Совершенно согласна, полковник, – он услышал шелест ее юбок, когда она снова последовала за ним. – Поместье Леве таит в себе намного больше опасностей.
Катарина шла на шаг позади полковника, наблюдая за направлением его взгляда в то время, пока он рассматривал все, мимо чего они проходили. На ходу он слегка провел пальцами по умело отреставрированной трещине на мраморном камине, но не остановился.
Она пыталась рассказать ему, что два брата, мастера-каменщики, переселились в долину Карабас из Богемии после того, как их город во время осады был разрушен. Но мастеров-плотников здесь нет, хотя у них появились два гончара из Моравии, мельник из Баварии. Последний одержим теперь идеей отремонтировать мельницу на севере долины. Полковник кивнул, но ничего не сказал.
Они вошли в комнату, которая использовалась как столовая. Он никак не отреагировал на то, что двери не было, только пустые петли. Франц ждал их, стоя у двери, ведущей в кухню. Катарина никогда не видела, чтобы он так прямо стоял.
Он поклонился им обоим:
– Меня зовут Франц, полковник фон Леве.
Катарина встала рядом со своим так называемым мужем.
– Франц незаменимый работник, полков… Александр. Он со мной уже три с половиной года, руководил большей частью работ в доме и, кроме того, многими другими делами.
Александр бросил на Катарину насмешливый взгляд, затем сказал:
– Вижу, мадам фон Леве очень повезло со слугами. Я высоко ценю вашу службу ей… в мое отсутствие.
Франц снова поклонился.
– Мадам с ее обычной добротой преувеличивает мой вклад. Она оказала мне большую честь, позволив остаться в поместье Леве. Не хотите ли вина, полковник?
– Это всего лишь вино из смородины, – сказала Катарина. – У нас нет…
Александр одарил ее обворожительной улыбкой и обнял.
– Ш-ш-ш, моя дорогая. Нет необходимости объяснять. Война все изменила тем или иным образом. Вино не помешает, Франц.
Она застыла от его прикосновения, но ей приходилось скрывать это от Франца. Еще раз поклонившись, он удалился, и Катарина вывернулась из рук Александра.
– Не делай этого, – сердито приказала она вполголоса.
– Этого ожидают.
– Это неприятно.
Он намеренно обхватил пальцами ее руку и притянул ее к себе.
– От нас этого ждут, жена. Ты, не я, придумала такую хитрость. Я согласился сыграть роль твоего мужа, а не какого-то неотесанного дурня, слишком тупого, чтобы видеть, как хороша его жена.
В тысячный раз она обругала себя за глупость. Леве, оставшееся за ней, и Изабо стоят того, чтобы перенести все эти неприятности.
– Я дала им ясно понять, что мы отдалились друг от друга, прежде чем ты оставил меня и… – Она облизала пересохшие губы. – Прежде чем ты оставил меня.
– Тогда нам нужно срочно наверстать упущенное, – сказал он, отпуская ее, затем подошел к большому столу, занимавшему почти всю комнату, и принялся рассматривать его. Это был тот же самый стол, который он помнил со времени своего детства, но теперь по его середине проходила глубокая трещина. Она была неумело заделана, и ставить блюда нужно было осторожно, чтобы они не упали на пол или не скатились к центру стола.
Он принялся водить пальцем по расщепленному дереву, затем убрал руку. Сердечность прежнего момента, казалось, внезапно рассеялась, словно старательно собранные семена под сильным порывом ветра.
Она услышала, как он пробормотал:
– Мне многое придется наверстывать.
Вернулся Франц с вином, затем последовал ужин. Александр сидел за одним концом стола, потягивая вино, и освежающий терпкий сладкий напиток медленно просачивался в его горло. Катарина расположилась напротив него за противоположным концом. Он в глубине души счел это достаточно нелепым. Это не позволяло им разговаривать, разве что обмениваться короткими репликами, громко выкрикивая их. Подобное расположение, без сомнения, было намеренным.
Перед полковником поставили керамическое блюдо. Его ждала жареная куропатка, аппетитно пахнущая травами, а также несколько каких-то удлиненных коричневатых плодов – они имели странную овальную форму, словно кто-то попытался сдавить шар с двух сторон. Прошло несколько мгновений, прежде чем он, потрясенный, понял.
Картофель! Он ткнул один из них вилкой с двумя зубцами, которую с такой гордостью подал ему Франц. Глаза его сузились. Эта чертова баба пытается накормить его возбуждающей пищей. Он снова ткнул картофель вилкой. Во всяком случае, о нем ходят такие слухи, хотя сам Александр не испытывал его эффекта на себе.
Он поднял взгляд на женщину на противоположном конце стола, которая спокойно делила на части картофель, от его светлой мякоти шел пар.
Значит, все ее поведение было игрой? Всего лишь искусные проделки хищницы? Если на его клятву нельзя положиться, попытайся вызвать вожделение. Это всегда был верный путь заполучить мужчину. Он вонзил вилку в картофель и разрезал его ножом. Столько обмана… и все впустую.
Ему нужно дотянуть до весны, и тогда «мадам фон Леве», несомненно, решит, что пришла пора присвоить дом где-нибудь подальше от солдат фон Меклена. При этой мысли он ощутил легкий укол вины. Ее замысел был тщательно продуманным, завершенным, а он до сих пор не понимал, что ее толкнуло на такое рискованное предприятие, и это его беспокоило.
Он уже поднес ко рту кусок картофеля, когда краем глаза увидел какое-то легкое движение в дверях. Он посмотрел… и вилка застыла у рта. У двери стоял маленький постреленок, устремив на него пристальный взгляд и прижимая к груди черно-белого кота.
Катарина затаила дыхание, и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только громким мурлыканьем кота.
У девочки были светло-каштановые волосы и светло-голубые глаза, на лбу грязная кружевная повязка, край которой ей не удалось как следует закрепить. С шаловливой улыбкой она проскользнула в комнату, развернулась и поспешно сделала реверанс Катарине.
– Страйф хочет, чтобы его поцеловали и пожелали спокойной ночи, – сказала она, объясняя свой приход, и закачала головой из стороны в сторону так, что конец кружевной полоски тоже закачался.
Кэт дрожащими руками закрепила конец кружева и поспешно поцеловала девочку в голову.
– Конечно хочет, дорогая, – согласилась она, и глаза ее с мольбой обратились к полковнику. Александра словно приковали к стулу, а маленькая девочка вприпрыжку подбежала к нему и, чтобы лучше рассмотреть, так далеко запрокинула голову, что чуть не упала на спину, затем одарила его широкой улыбкой и сделала реверанс.
– Это Страйф, – сказала она, протягивая безвольно мурлыкающего кота. – Он любит, когда его целуют перед сном и желают спокойной ночи.
