Стефани Блэйк - Греховные поцелуи
– Что вы делаете?
На вопрос подошедшего Боба ответила Карен:
– Мэри предсказывает мне на картах судьбу. Боб присел рядом и стал наблюдать.
– О-о... я вижу... твоя судьба в фазе полнолуния находится под влиянием Венеры... Да, именно так... В следующем месяце в твоей жизни будут преобладать чувства...
– Ах, Мэри, перестань копировать Нилса, скажи мне правду! – воскликнула Карен.
– Я говорю серьезно... Я вижу высокого, красивого мужчину... Блондин?.. Да, у него светлые волосы и... – Гадалка окинула Боба хитрым взглядом. – ...И светло-голубые глаза... нет, возможно, серые... я не уверена.
Боб почувствовал, что воротник начал снова сдавливать его горло. Он не осмеливался даже посмотреть на Карен. А девушка Нилса тем временем продолжала:
– Эти отношения будут очень серьезными и могут привести к свадьбе...
Боб поднялся.
– Я, пожалуй, пойду погулять. Увидимся позже. Карен догнала его уже у озера.
– Почему ты меня не подождал? – упрекнула она.
– Я подумал, что ты еще долго не захочешь уйти. Пока тебе не предскажут... все.
– О, ты об этом! Мэри и Нилс – одного поля ягоды, вечно тебя поддразнивают. Ты ведь не думаешь, что я серьезно отнеслась к ее словам?
Боб остановился и посмотрел Карен в глаза:
– Разве нет? Она ведь была права, когда говорила насчет мужчины в твоей жизни. У меня серые глаза и светлые волосы, и я считаю наши отношения очень серьезными. Как только окончу школу и пойду работать, сделаю тебе предложение.
– Это в нашем возрасте? – недоверчиво произнесла Карен.
– А почему бы и нет? Моей маме было пятнадцать лет, когда она вышла замуж за моего отца, а ведь он был всего на два года старше, – заметил Боб.
– Подумать только, мои родители тоже поженились, когда были подростками, – вспомнила Карен.
Они и не заметили, как обогнули пруд и поднялись на холм. Мысли их парили высоко-высоко, уносясь в небо, подобно птицам. Вдруг тропинку, по которой они шли, перебежало странное на вид существо, которое Карен видела впервые в жизни. У него был хвост енота, туловище белки, передние лапы как у кошки и похожая на лисью голова.
– Ах, кто это был? – вскрикнула Карен.
– Неужели ты никогда не видела самку луня? – Боб рассмеялся. – Похоже, Бог что-то немного перепутал, соединив все это вместе в одном животном.
На самой вершине холма они вдруг оказались на ровном зеленом плато, с западной стороны которого открывалась величественная картина раскинувшегося внизу Колорадо. Именно этот ландшафт вдохновил Кэтрин Ли Бейтс сочинить песню «Америка прекрасная», ставшую гимном.
На востоке, севере и юге в туманной дымке вырисовывалась неровная гряда выщербленных солнцем и ветром Скалистых гор. Эта «стена высотой в три мили» разделяла штат на восточную и западную части. Там, где восходит солнце, до самого горизонта простирались прерии, разбитые, подобно шахматной доске, на ровные квадраты зеленого и желтого цвета. Это была земля, отвоеванная фермерами у полыни и перекати-поля.
Вдали, словно огромное яркое одеяло, наброшенное заботливой рукой на склоны гор, красовались осины, а в тени их ветвей цвели пучки водосбора. Над всем этим великолепием торжественно возвышался пик Пайка, пусть и не самая высокая вершина штата Колорадо, но зато самая знаменитая.
– Потрясающе! Это так красиво, что хочется плакать, – прошептала Карен.
Боб обнял ее за тонкую талию.
– Это ты потрясающе красива, Карен. Девушка улыбнулась и прильнула к нему.
– Я никогда не считала себя красивой. Очень многие девушки гораздо красивее меня.
– Может, и так, но для меня во всем мире нет лучше девушки, чем ты, – заявил Боб.
Закрыв глаза, Карен еще крепче прижалась к нему в ожидании поцелуя. Сначала их губы встретились вполне целомудренно, но постепенно любовная игра все больше и больше увлекала их.
– Любимая, дорогая! – Боб жадно целовал ее глаза, уши, пульсирующую жилку на шее.
– Мой единственный возлюбленный! – прошептала Карен.
Она расстегнула рубашку Боба, прижалась лицом к его обнаженной груди и, вновь ощутив твердость его возбужденной плоти на своем животе, почувствовала страстное желание.
– Я хочу это сделать, – выдохнула Карен.
– Сделать это? – Боб не мог поверить.
– Ты же все понимаешь – заняться любовью. Боб был потрясен и даже испуган.
– О, Карен, мы не можем. Я хочу сказать, что я не могу так поступить с тобой. Я слишком тебя уважаю.
– Не веди себя как ребенок. Я взрослая женщина, а ты взрослый мужчина. Я так сильно тебя хочу, что кажется, сойду с ума, если ты сейчас же не займешься со мной любовью. И не говори мне, что ты этого не хочешь. – С этими словами Карен положила руку на его возбужденный пенис, ощущая через брюки всю силу его желания.
Ловя ртом воздух, Боб отскочил словно ошпаренный.
– Ну, давай продолжим. – Карен, повернувшись к нему спиной, попросила: – Расстегни мое платье.
Боб совсем растерялся.
– Что ты собираешься делать?
– Что, как ты думаешь, я собираюсь делать? – с раздражением в голосе ответила Карен. – Я снимаю платье, чтобы оно не помялось. Ты же не хочешь, чтобы, когда мы вернемся на пикник, у меня был вид, как у тех помятых шлюх, что живут на горе, недалеко от старателей!
Пальцы у Боба так сильно дрожали, что ему едва удалось расстегнуть застежку на платье Карен. Когда же она, взявшись за подол, осторожно сняла его через голову, Боб остолбенел при виде ее нижней юбки и корсета, подчеркивавшего соблазнительность ее высокого округлого бюста.
– Перестань таращить на меня глаза и давай раздевайся! Можно подумать, что ты никогда раньше не видел обнаженной девушки.
– Действительно, никогда, – откровенно сказал Боб.
– Тогда мы с тобой на равных. Я тоже раньше не видела обнаженного парня, – призналась она.
Карен сняла с себя нижнюю рубашку, корсет и юбку. Теперь она стояла в одних только кружевных розовых трусиках. Карен подошла к Бобу и, расстегнув ему брюки, нетерпеливо спросила:
– Неужели мне придется раздевать тебя как маленького мальчика?
Карен спустила свои трусики до лодыжек и перестук пила через них. Теперь, нагие, оба стояли неподвижно, подобно Адаму и Еве в райском саду, и нестерпимо желали друг друга. Карен коснулась его каменной плоти и стала ее нежно поглаживать слегка дрожащими пальцами. Боб, глубоко вздохнув, осторожно потянул Карен в густую, душистую траву.
– Мягко, будто на постели новобрачных, – прошептала Карен.
Они целовались, лаская друг друга, как молодые невинные животные.
– Не могу поверить, что ты никогда раньше не любил девушек, – проговорила Карен. – Ты так умело меня ласкаешь. Ты как будто знаешь, что именно нужно сделать, чтобы вызвать во мне такие чудесные ощущения!
