Барбара Картленд - Гордая бедная княжна
– Мы выедем отсюда без четверти одиннадцать, как будто мы собрались на прогулку по окрестностям.
Он остановился, словно ожидая вопроса, но, видя, что они внимательно слушают, продолжил:
– Когда мы доедем до-Моста Галата, Гарри поведет вас под мост, где множество лавок. Вы сделаете вид, будто интересуетесь разным товаром, и начнете покупать все, что вам понравится.
– Судя по тому, что я видела вчера на базаре, вряд ли нам многое понравится, – заметила Долли.
– Я согласен, что там не будет ничего интересного, – сказал герцог, – но вы тем не менее купите кое-что, а Гарри заплатит. Затем Джордж предложит вам нанять лодку, что покажется вам прекрасной идеей.
– Почему? – спросила Долли.
Герцог проигнорировал вопрос и продолжал:
– Когда лодка будет найдена, вы все сядете в нее. По команде Гарри она доставит вас до гавани, в которой мы стоим. Вы подплывете к яхте и заберетесь на нее по веревочным лестницам, которые будут спущены с борта, обращенного к морю.
Нэнси вскрикнула от восторга.
– Я никогда не слышала ничего столь интригующего! – воскликнула она. – А что тем временем будешь делать ты?
– Вы узнаете об этом позже, – ответил герцог, – я должен быть на борту сразу после вашего возвращения.
– А что мы будем делать потом?
– Яхта немедленно выйдет в море, – ответил герцог. – Мы направимся в Каир.
– Но я не понимаю, – сказала Долли, – при чем здесь люди, чьи жизни мы спасаем?
– Вы встретитесь-с ними в свое время, – ответил герцог, – но я хочу, чтобы вы поняли, что это – не шутка и не игра, а смертельно опасная операция! Если любой из вас поведет себя неестественно или подозрительно или по неосторожности скажет что-либо лишнее, все может окончиться катастрофой!
– Ты хочешь сказать, – спросила Долли. – что какие-то люди, а точнее, агенты, может быть, подслушивают нас и следят за нами?
– Это не исключено.
– От страха меня в дрожь бросает.
– – Вам нечего бояться, – успокоил их герцог, – если вы будете поступать так, как я вам сказал.
– Мы очень постараемся не подвести тебя, – пообещала Нэнси, – лично я нахожу все это слишком заманчивым!
– Пойдемте готовиться, – сказала Долли без особенного воодушевления.
– Будьте осторожны, не говорите ничего при стюардах, – предупредил герцог. – Я запрещаю кому-либо из вас говорить об этом до того момента, когда мы отчалим и направимся в открытое море.
Долли подошла к герцогу, поцеловала его в щеку и сказала:
– Ты умеешь изобретать оригинальные способы развлекать нас, дорогой. Ты мне даже нравишься в роли Бульдога Драммонда!
Герцог улыбнулся, но, как только она и Нэнси покинули каюту, сказал Джорджу Рэдстоку:
– Останься на минуту, Джордж!
Женщины были вне пределов слышимости, и герцог сказал:
– Ты сможешь взять одну из шляп своей жены, а также длинное пальто и шарф, какие бы она надела для поездки в открытом автомобиле?
– Да, конечно, – ответил лорд Рэдсток.
Немного поколебавшись, герцог сказал:
– Я бы не хотел, чтобы она знала, что мне это понадобится, а если не получится, то попроси ее не говорить об этом Долли.
На губах Джорджа появилась слабая понимающая улыбка, и он сказал:
– Я понимаю. Куда мне принести вещи?
– Положи их в каюту Гарри, – ответил герцог.
Джордж поспешил за своей женой, и Гарри сказал:
– Пожалуй, ты поступаешь разумно. Бак. Долли не понравится появление другой женщины на яхте.
– Именно об этом я и подумал, – сухо ответил герцог.
На самом деле он подумал, что в подобного рода предприятиях менее всего желательно участие таких людей, как Долли.
Она была непредсказуема, импульсивна, ненадежна и безумно ревнива.
Разумеется, ей ни к чему было ревновать к княжне Милице, которая уже продемонстрировала свою нелюбовь к нему.
Но одного того, что она женщина, было бы уже достаточно, чтобы испортить Долли настроение, и поэтому чем меньше она будет знать о русских до их появления на яхте, тем лучше.
Все эти соображения заставляли герцога с нетерпением дожидаться, когда они отправятся выручать русских.
Накануне вечером они обсуждали с Гарри, какая потребуется одежда, чтобы лучше замаскировать Великого князя и его спутников.
– Мои брюки подойдут им по длине, поскольку оба князя очень высокие, – сказал герцог, – но поскольку они чрезвычайно худы, трои френч подойдет им лучше, чем мой.
– У меня в запасе только один, – ответил Гарри.
– К счастью, у меня их несколько, – сказал герцог. – Я доверяю моему камердинеру во всем, даже приходилось не раз доверять ему мою жизнь, и я знаю, как он надежен.
Гарри знал, что камердинер герцога, Доукинс, был с ним на войне и так чтит своего господина, что сделает для него все, о чем бы он ни попросил.
– Доукинс сказал, – продолжил герцог, – что он положит одежду в большую корзину для пикников. Если кто-либо будет следить за нами, то подумает, что мы отправляемся за город, а когда мы возвратимся гораздо раньше, то просто решит, что мы передумали.
– Прекрасная мысль! – одобрил Гарри.
– Остается только разобраться с обувью, – продолжал герцог. – Мне кажется, что у русских тот же размер ноги, что и у меня, или, может быть, несколько меньший.
– Возьми две пары у меня, – сказал Гарри. – Я думаю, что моя нога на размер меньше, чем твоя.
– Я прикажу Доукинсу, – сказал герцог. – Он соберет все, что нам потребуется, в твою каюту.
Было ясно без слов, что каюта Гарри – единственное место, куда Долли не заглянет.
Через час, болтая и весело смеясь, они спустились по трапу на набережную, где их ожидал старый, но большой открытый туристский автомобиль.
Когда-то это был дорогой автомобиль германского производства, оставленный в Турции после войны.
Герцог, помимо прочих своих способностей, был еще и опытным шофером и часто принимал участие в скоростных заездах в Бруклендсе.
Он сел за руль и весело сказал:
– Надеюсь, что эта старушка не застрянет в самом неподходящем месте?
Долли, естественно, села рядом с герцогом, остальные трое расположились на заднем сиденье.
Корзина для пикников была привязана к решетке багажника сзади, и они тронулись с места.
– Думаешь, что за нами следят? – спросила Долли, когда они отъезжали с набережной.
– Как знать? – ответил герцог. – И помни, когда вы будете на базаре под мостом, любой в толпе может следить за тобой, но не потому, что будет просто увлечен твоей красотой, а по гораздо более страшной причине.
Долли расцвела от удовольствия.
– Я рада, что ты считаешь меня красивой, Бак, – сказала она, – но порой ты не очень спешишь сказать мне об этом.
