Эдвард Белэми - Сестра мисс Ладингтон
По правде говоря, инспекция доктора Халла не могла представлять для них интереса ни при каких обстоятельствах. Если бы это потребовалось, они были бы готовы позволить медиуму использовать любую необходимую тому технику. Им нечего было бояться обмана. Их невозможно было ввести в заблуждение по поводу образа той, что была запечатлена в их памяти в течение столь долгих лет.
Да сколько бы дверей ни было в кабинете, девушка, которую они ожидали с таким нетерпением, в любом случае могла появиться лишь из страны духов.
После того как по настоянию доктора Халла была тщательно обследована также и передняя часть гостиной, сам доктор закрыл на щеколду и запер на замок дверь в коридор, который объединял анфиладу комнат с другими помещениями этого дома. Поставив для большей надежности перед запертой дверью, бывшей единственным входом в дом, тяжелое кресло, он передал ключи Полу.
Теперь поднялась со своего места миссис Легран и, не произнеся ни слова и не обращая внимания на присутствующих, прошла через заднюю комнату в кабинет. То, как она держала себя при этом, произвело на мисс Ладингтон глубочайшее впечатление. У нее вдруг появилось непреодолимое желание скрыться из этой комнаты и из этого дома. И тут невластно было даже ее страстное желание видеть явление той, чьи прелестные ножки уже, может быть, касались порога этого дома. Дело в том, что ощущение возвышенности и необычности предстоящего внезапно достигло своего апогея и привело ее в состояние подавленности. Сейчас она не ощущала себя ни достаточно подготовленной, ни даже достойной всего этого. Ей так хотелось бы иметь в своем распоряжении достаточно времени для того, чтобы подготовиться к сеансу! С каким бы удовольствием она ушла теперь и вернулась через некоторое время! Но — увы! — уже поздно было давать отбой.
Меж тем доктор Халл на широкой ступеньке в проеме двери между передней и задней комнатами установил три стула таким образом, чтобы сидящие на них были обращены лицом в сторону задней комнаты. Он попросил мисс Ладингтон занять место на среднем стуле, и та, внутренне содрогаясь от охватившего ее волнения, выполнила его пожелание. Рядом с нею сел Пол, а оставшийся стул был, очевидно, предназначен для доктора Халла.
Все было готово к началу сеанса, и доктор Халл принялся уменьшать освещение, прикрывая краны газовых рожков. В обеих комнатах краны располагались на стенах сбоку от разделявшей комнаты ступени. При этом в задней комнате было два газовых рожка, укрепленных как раз на той стене, которой она отделялась от передней комнаты. По каждую сторону дверного проема было по рожку, благодаря чему неизбежно должна была освещаться каждая появляющаяся из кабинета фигура. Несмотря на то, что излучаемый рожками свет стал менее ярким, его все-таки хватало для того, чтобы можно было разглядеть лица и фигуры. Без сомнения, можно было узнать в полумраке знакомого, но разглядеть в деталях черты его лица было бы весьма затруднительно.
Гости могли теперь видеть, что стеклянные абажуры в задней комнате были голубого цвета, благодаря чему создавалось впечатление чего-то неземного, призрачного.
Доктор Халл уселся на незанятый стул рядом с мисс Ладингтон. В течение некоторого времени в помещении царила абсолютная тишина. В этой тишине мисс Ладингтон отчетливо слышала неспокойное биение сердца Пола.
И тут Альта как-то очень мягко и ненавязчиво начала играть на фортепиано. Однако вместо цельной композиции последовала просто череда глубоких, мечтательных аккордов, которые вызывали в слушателях смутные ожидания встречи с непостижимой тайной и пробуждали несказанную печаль по краткости человеческого бытия. Девочка играла и играла. Двоим из слушателей уже казалось, что играла она не один час, хотя скорее всего прошло всего лишь несколько минут.
А музыка меж тем становилась все тише и тише. Она напоминала теперь шелест. Звуки становились все слабее. Они падали как отдельные капли прекращающегося дождя, пока не замолкли окончательно.
Сидящие почувствовали какое-то движение, что-то вроде пробежавшего по комнате ледяного сквозняка, и вдруг на пороге кабинета появилась фигура очаровательной девушки. После того как дивное существо несколько мгновений оставалось неподвижным там, где впервые появилось, оно очень плавно, как бы паря в воздухе, продвинулось грациозными движениями в комнату. Еще недавно казавшееся столь слабым освещение оказалось теперь достаточным, чтобы позволить разглядеть каждую черточку ее лица и каждую линию ее фигуры. Или, может быть, сама ее фигура светилась изнутри?
Пол непроизвольно обратил внимание на то, что у мисс Ладингтон перехватило дыхание. Но даже почувствуй он, что она упала и лежит теперь при смерти, у него не хватило бы сил отвести глаза от чудесного явления.
Да, перед ним стояла сама Ида. И это не было произведением, вышедшим из-под кисти художника. Она светилась полнотой жизни. На ней был как раз тот костюм, в котором она была запечатлена на картине, — белое открытое платье. Но теперь было ясно, что художнику не удалось передать на картине обворожительность девичьей фигуры. Насколько же очаровательными были ее черты! Отсвечивающие золотом волосы дивными локонами обрамляли лицо и ниспадали на ослепительные плечи. Губы несколько приоткрылись в восхитительной Милой улыбке. Казалось, что в следующее мгновение они готовы приблизиться к жадно глядевшему на красавицу Полу.
Ее взгляд упал на мисс Ладингтон, и по выражению глаз можно было понять, что она узнала ее. Казалось, что глаза смертного человека не могли бы передать это выражение нежного участия.
А затем она повернулась к Полу. В ее улыбке теперь не оставалось ничего ангельского. Это была улыбка дочери Евы, улыбка женская и очень земная. Как будто бы небесное пламя опустилось на него вместе с этим светящимся взором фиолетово-голубых глаз, опалив его и наполнив ожиданием счастья.
Она стояла так близко от него, что он мог бы коснуться ее. Красота девушки потрясла его. Забыв обо всем на свете и томясь любовью, он уже намеревался заключить ее в объятия. Но она отступила назад с легким предостерегающим жестом.
И тут внезапно по ее лицу пробежало что-то вроде странной зыби, как это бывает, когда ветер пробегает над пшеничным полем, и медленно, очень медленно, как будто сопротивляясь какой-то незримой силе, она пошла через комнату назад. При этом девушка не отрывала взгляда от присутствующих на сеансе. Затем она исчезла в кабинете.
И тотчас под пальцами Альты зазвучало фортепиано, издавая те же медленные, тяжелые аккорды, что и прежде. Но на сей раз игра длилась лишь несколько мгновений и внезапно прекратилась, когда послышался слабый голос миссис Легран, звавший девочку. Альта проскользнула через стоящие на пороге между комнатами стулья и вбежала в кабинет, задвинув за собой портьеру, которая закрыла дверной проем.
