Джил Лэндис - Полевой цветок
Моуз наверняка готовит сейчас какое-нибудь кушанье, и она слишком голодна, чтобы отказаться от того, что он ей предложит. Дэни села на лошадь, посмотрела на оставшийся позади лес и продолжила путь.
– Эй! – Звонкий голос Дэни огласил поляну. – Эй, Моуз!
Она подождала несколько секунд, но никто не ответил. Тогда она встала, упираясь ногами в стремена, наклонилась вперед и поискала Моуза взглядом возле его хижины у подножия холма. Из трубы на крыше поднималась к небу легкая струйка дыма. Мулы Моуза Хадли лениво щипали траву позади домика. Они даже не подняли свои головы на крик Дэни. Других признаков жизни она не заметила.
Она заставила свою лошадь подойти ближе к хижине, уверенная, что старик дома: он не мог никуда уйти без своих мулов. Дэни не радовала возможность сообщить Моузу, что Джейк отдал Богу душу. Насколько она помнила, они всегда были добрыми друзьями. И все же ей не хотелось, чтобы Моуз узнал эту новость от кого-то другого.
Приблизившись к хижине, она вновь позвала хозяина, считая, что даже к другу не следует входить без предупреждения.
– Эй, Моуз! Это я, Дэни. Выходи же, старый пустозвон!
Одна из тряпок, занавешивающих окно, закачалась. Дэни показалось, что она увидела в проеме лицо, и она энергично замахала рукой над головой. Ее удивило, что Моуз не вышел ее встречать. Обычно он встречал их перед хижиной громкими возгласами и приветствиями, с широкой беззубой улыбкой на заросшем длинной седой бородой лице. Она надеялась, что он не заболел. Обеспокоенная этими мыслями, Дэни дернула веревку, к которой были привязаны вьючные животные, и пустила своего пони вперед.
Эта старая хижина была ей так знакома, что она чувствовала себя здесь почти как дома. Бревна домика были замазаны глиной, которая в некоторых местах отвалилась. Видно было, что Моуз редко утруждал себя ремонтом. Дверь висела на петлях из кожи; как и у большинства других горных пристанищ, запор находился снаружи. Любой, кто проезжал мимо, мог воспользоваться этим домиком: таков был неписаный закон трапперов. В этот день дверь была незаперта.
– Эй! – снова крикнула Дэни, когда ее рыжий пони пошел через двор перед домиком, заваленный мусором.
Множество старых пней, торчащих из земли, свидетельствовало о том, что Моуз не пожелал ходить далеко за бревнами для своего скромного жилища. Повсюду валялись пустые бутылки из-под спиртного, оленьи рога и обрезки шкур. Дэни перекинула ногу через седло и соскочила с лошади. Ее мягкие подошвы ударились о землю почти без звука. Привязав лошадей к кривой жерди, врытой в землю, Дэни обошла стоящую перед домом деревянную раму для чистки шкур.
– Моуз! Выйдешь ты или нет, в конце концов?! – Ожидая ответа, она умоляла Бога, чтобы старый Моуз вышел к ней живым и здоровым.
Было слишком поздно убегать, когда она услышала зловещий металлический щелчок и поняла, что кто-то взвел курок пистолета.
– Стой там, парень, и не двигайся, если хочешь увидеть сегодняшний закат!
Голос был совсем не похож на голос Моуза.
Она застыла, взгляд ее скользнул к маленькому окну справа от двери. Из окна на нее смотрел ствол пистолета. Дэни похолодела от страха.
Черт! Что же теперь будет?!
– Где Моуз?
– Это не твое дело. Стой на месте и подними руки вверх.
Дэни подчинилась.
Дверь распахнулась, и изнутри на нее дохнуло запахом несвежей пищи и плесени. В дверях появилась темная сгорбленная фигура. Пистолет в окне по-прежнему был направлен в ее сторону – это говорило о том, что в доме было по крайней мере два человека.
Сутулый мужчина, шаркая ногами, вышел из хижины. Потрепанная красная клетчатая рубашка висела на его тощем теле, как на вешалке. Цветная ткань не могла скрыть сгорбленной спины, делающей его походку неуклюжей и вихляющей. У него были редкие и грязные волосы, через которые проглядывал блестящий лысеющий череп. Нос, длинный и изогнутый, как и его спина, напомнил Дэни клюв грифа. У него были неровные пожелтевшие зубы; тонкий рот изогнулся в кривой улыбке. Дэни содрогнулась.
– Забери у него пушку, Эд.
Мужчина, оставшийся в доме, хриплым голосом выкрикивал распоряжения, и сутулый коротышка быстро их выполнял. Сутулость делала его ростом с Дэни, и когда он приблизился к ней, она почувствовала его дыхание, насыщенное винными парами, и посмотрела в его мутные карие глаза. Он вытащил пистолет из-за ее пояса и протянул свою узловатую руку, чтобы снять с ее шеи рог для пороха и патронную сумку. Дэни наклонила голову, чтобы ему было легче это сделать, и затем отступила на шаг – подальше от его отвратительной злобной ухмылки.
Дэни продолжала молчать, не зная, что ей делать дальше. Пистолет, нацеленный на нее из окна, ограничивал ее возможности. Она подумала, что смогла бы справиться с горбуном, который с трудом держался на ногах, но что она сможет сделать против оружия? И какие еще сюрпризы ожидали ее внутри домика?
Если бы она могла протянуть время и не заходить в хижину, пока не вернется Моуз! Он выручил бы ее! Но когда он вернется и вернется ли вообще?
– Шевелись, парень! Заходи в дом. – Тощий горбун кивнул в сторону двери.
Желая оттянуть выполнение приказа, Дэни посмотрела в сторону холмов. Их склоны были пустынными. Она упрекнула себя в душе за надежду увидеть кого-нибудь на холмах…
– Шагай! – Мужчина подтолкнул ее вперед грязным пальцем.
Дэни осторожно вошла в дом и остановилась, чтобы дать своим глазам привыкнуть к полумраку. В нос ей сразу ударил резкий запах сырой шкуры и испорченной пищи. Пахло в хижине сильнее, чем в волчьем логове.
Сырой земляной пол имел свой особенный затхлый запах. Она знала, что эту лачугу, состоящую из одной комнаты, невозможно вычистить. Лишь огнем можно было уничтожить кишащих в ней вшей, клопов, тараканов и крыс. Моуз был им другом, но даже Джейк отказывался спать в его хижине, говоря, что они с Дэни предпочитают свежий воздух.
Мужчина, стоявший у окна, подошел ближе, чтобы получше рассмотреть ее. Он был значительно выше горбуна и представлял собой полную противоположность своему приятелю. Если первый был худым чуть ли не до истощения, то второй был дородным мужчиной с большим животом, выпячивающимся из-под красной майки, которая виднелась между бортами его не застегнутой куртки из оленьей кожи. Он не смог бы ее застегнуть, если бы даже захотел – уж слишком широким был его торс. Его маленькие, заплывшие жиром глаза блестели, как у крысы. Он был на целую голову выше Дэни и поэтому наклонился, чтобы лучше ее разглядеть. Она увидела блестящие капли пота на его высоким лысеющим лбу.
– Как тебя зовут, мальчик? – спросил он, шевеля толстыми губами.
