Элизабет Лоуэлл - Неукрощенная
Все необходимое было у Мэг под рукой, так как еще раньше она приготовила травы для своей брачной постели, для постели, на которую она должна была лечь девственницей, а встать – женщиной.
Неожиданно она представила себе пальцы Доминика, так нежно гладившие птицу, что та успокоилась. Мэг хотелось узнать, что почувствовала бы она, если бы кто-нибудь был так же нежен с ней. Она не видела ласки от человека, который назывался ее отцом.
«Интересно, если бы мы поженились, обращался бы со мной Доминик так же бережно, как с соколом, или видел бы во мне соперника, которого необходимо победить?»
Мэг вспомнила, как кончик его языка слегка коснулся ее нижней губы. Прикосновение было легким, как дыхание, а ласка такой упоительной и неожиданной, что даже сейчас девушка почувствовала дрожь. Это было какое-то странное чувство. За всю свою жизнь она не испытывала ничего подобного. Даже не мечтала о таком.
«Если это именно то, что будет в браке, не удивительно, что женщины рано или поздно решают выйти замуж».
Потом она вспомнила слова, сказанные Домиником той, которую перед этим он так небрежно собирался купить: «Соколенок, ты мне нравишься. Женитьба с этим ничего не сможет поделать».
Доминик вступает в этот брак по самому холодному расчету. Вековая надежда всех женщин рода Глендруидов останется пустой мечтой. Любовь не вспыхнет между супругами, и сыновья, ее плод, не родятся.
Сухие листья выпали из обессилевших рук Мэг. Забытый букет из трав лежал в стороне, как хохолок перепуганной утки, завидевшей на земле тень сокола, кружащего над нею.
– Не бойся, девочка, я выдерну все сорняки из сада твоей души, как делала это и раньше.
Знакомый голос Старой Гвин заставил Мэг вздрогнуть. Все листья рассыпались.
– Ты нездорова? – спросила старуха, и внезапно ее голос сорвался от волнения.
– Нет, только… – Мэг осеклась.
– Что только?
– Просто я неловкая.
– Фу! Я бы скорее сказала, что кошки Блэкторна стали лаять, чем назвала тебя неуклюжей.
Мэг с улыбкой обернулась и обняла Старую Гвин, и ее жест был красноречивее всяких слов. Морщинистое лицо, седые волосы и тусклые зеленые глаза были для Мэг такими же привычными и родными, как собственные руки.
– Что случилось, детка? – наконец спросила Старая Гвин.
– Мой отец…
Мэг замолчала, вспомнив, как лорд Джон повторял ей, что он не ее отец.
При упоминании о Джоне Старая Гвин подняла глаза на полку, где хранился второй пузырек с его лекарством, сберегаемый на будущее. Полка была пуста.
– Ему хуже? – поинтересовалась Гвин.
– Не слишком.
– А я думала, раз ты взяла последний пузырек с лекарством, ему совсем плохо.
– Я взяла? – Мэг посмотрела через плечо. Ужас отразился на ее лице. – Оно исчезло!
– Разве не ты взяла его?
– Нет.
Мэг подошла к столу и начала поспешно искать склянку. Но ей попадались только листья и сухие цветы. После беглого осмотра на полках тоже ничего не нашлось.
– Очень странно, – наконец сказала Мэг.
Нахмурившись, она вошла в боковой неф, вынула из подставки масляный светильник и вернулась в комнату для трав. Старая Гвин, прищурившись, наблюдала, как девушка ловко шарила по всем полкам и углам, закуткам и закоулкам.
Когда Мэг наконец бросила это занятие, страх, который она ощутила в комнате лорда Джона, вернулся с удвоенной силой.
– Пропал? – спросила Гвин.
– Да, и вместе с ним – противоядие. Может быть, Дункан унес и то и другое. Лорду Джону так досаждал кашель, а я была в клетках.
Старуха что-то пробормотала на древнем языке. Было ли это проклятие или молитва, Мэг не знала, она не могла расслышать слова достаточно ясно.
– Не нравится мне все это, – сказала наконец Старая Гвин. – Никогда не говори о том, что произошло. Нам и так хватает неприятностей.
Мэг кивнула:
– Да.
– Ты можешь приготовить еще? – спросила Гвин.
– Само лекарство – да. У меня достаточный запас семян. А вот противоядие восстановить довольно сложно. Нужное растение есть только в диких лугах. А в этом году мы распахали их все в надежде на хороший урожай.
С ворчанием Старая Гвин потерла свои больные суставы.
– Влажный ветер вреден тебе, – произнесла Мэг заботливо. – Ты принимаешь лекарство, которое я тебе приготовила?
Казалось, та не слышит ее.
– Гвин?
– Я сплю беспокойно, но не мои больные руки мешают мне, – прошептала она.
Тревожный холодок пробежал по спине Мэг. Не говоря ни слова, она приготовилась услышать от женщины из рода Глендруидов все, что та принесла из древнего странного мира, который посещала только во сне.
«То, что написано в прошлом, исполнится в будущем. Никто, ни лорд, ни вассал, не избежит этого. Ветры перемен дуют всегда, разнося зов боевого горна и вой волка».
Когда видение прошло, Старая Гвин моргнула, взглянула на Мэг и вздохнула.
– Расскажи мне о своем отце, – тихим голосом попросила Старая Гвин.
– Он говорит, что он не отец мне.
Странно, но Старая Гвин улыбнулась. В изгибе ее губ ясно читались тепло и усмешка. Даже в ее преклонном возрасте у Гвин из рода Глендруидов были удивительно крепкие белые зубы. Они блестели предупреждающе, как зубы волка.
– Он угрожал выгнать тебя и сделать наследником Дункана? – требовательно спросила она.
– Если только я не выйду за него замуж.
– А что с Домиником Ле Сабром?
– Он будет убит, когда мы предстанем перед священником, – сказала Мэг резко.
Старая Гвин покачала головой:
– Церковь не потерпит этого.
– Церковь получит новый монастырь.
– Малая цена за большое предательство.
– Не совсем, – проговорила Мэг мрачно. – Церковь ищет способ ограничить власть Генриха. Дункан будет обязан церкви больше, чем королю. Об отлучении не возникнет и речи – никто не захочет отталкивать такого мощного союзника. Если уж я понимаю это, то лорд Джон – тем более.
– Да, ты права, Джон весьма умен, – пробормотала Гвин. – Может быть, он тоже страдает.
– Он думает только о том, чтобы его сын унаследовал его земли.
Гвин странно засмеялась, качая головой:
– А что думаешь ты, дочь Глендруидов? Ты хочешь, чтобы Дункан стал твоим мужем?
– Нет, я отказалась.
– Это хорошо.
– Тогда лорд Джон приказал Дункану начать убивать немедленно…
Мэг распрямила стиснутые руки.
– Я сказала им, что сделаю то, что должна сделать.
Наступила глубокая тишина, так что было слышно, как огонь пожирает масло в светильнике. Потом Старая Гвин тяжело вздохнула.
– Это правда? – спросила Мэг.
– Что ты не дочь Джона?
– Да.
– Это правда, – небрежно сказала Старая Гвин. – Он не твой отец. Его сводный брат был очень веселым человеком. Анна пришла к нему за две недели до свадьбы.
