Барбара Картленд - Брак поневоле
– Это неправда, – кричала Анастасия, топая маленькой ножкой. – Как эта старая карга может знать о том, что происходит в моих личных апартаментах? Говорю тебе, он больше мне не любовник. Может быть, он любит меня – это совсем другое дело! Но в постели я больше не замечаю его!
– Ты же говорила, что не спишь с ним! – возразил Хьюго.
На мгновение он подумал, что ему удалось привести ее в замешательство, но у нее на все был готов ответ, и он снова, потому что был совсем околдован ею, поверил ее лживым объяснениям.
Но теперь он спрашивал себя, а стоило ли снова поддаваться ее чарам? Боже! Как она заставила его страдать в прошлом! Он вспомнил Португалию, когда лежал ночи напролет без сна, всем своим существом страстно стремясь к Анастасии. Он томился по ней, ненавидел и презирал ее за то, что она предпочла выйти замуж за богачу, а не разделить бедность с ним. Думая об этом, он в кровь искусал себе губы. Он представлял Анастасию наедине с Уилтширом и чувствовал, что теряет рассудок.
В конце концов, он возвратился в Лондон, надеясь, что полностью освободился от ее чар. Он не доверял Анастасии, не уважал и не любил ее, но страсть, полыхавшая в ней, вызывала в нем такой ответный взрыв чувств, что желание просто лишало его рассудка.
В звуке колес Хьюго слышалась насмешка, он чувствовал себя глупым, слабовольным, лишенным гордости, потому что позволил женщине так легко обвести себя вокруг пальца. Он гнал лошадей быстрее и быстрее, пылая ненавистью ко всем женщинам, потому что они были неразборчивы в связях, потому что их интересовало лишь тело мужчины, а свое они были готовы продать любому, предложившему наивысшую цену.
Ему достаточно было вспомнить Анастасию, лежавшую на огромной кровати в благоухающей ароматом цветов комнате, туалетный столик, заваленный драгоценностями, чтобы почувствовать дикую ярость, бушевавшую в нем, как огонь. Часто он испытывал желание убить ее. Просто сжать руками ее длинную белоснежную шею, и никогда больше она не сможет воспользоваться своей властью над мим, а ему не придется плясать под ее дудку.
– Прости, Господи, я просто сумасшедший, – произнес Хьюго вслух и вдруг вспомнил, что позади него сидит конюх.
Хьюго выругался и снова хлестнул лошадей. Благодаря своему мастерскому умению править лошадьми он прибыл вовремя, однако переступил порог дома Лэмбернов далеко не в лучшем расположении духа, которое только ухудшилось, когда лакей ввел его в гостиную.
В гостиной не было никого, кроме молоденькой девушки. Хьюго заметил, что у нее белокурые волосы и она совсем небольшого роста. Когда девушка повернулась к нему лицом, он увидел, что она необычайно красива. В ее глазах Хьюго прочел удивление, которое, по его мнению, нельзя было объяснить его заурядным и не слишком элегантным внешним видом.
Глава 4
– Ее высочество сказала мне: «Мы должны найти красивую, хорошо воспитанную девушку, которая помогала бы князю Хедвигу управлять государством», – тараторила баронесса, энергично жестикулируя. – А потом ее высочество воскликнула: «Я знаю, кто нам нужен! Это дочь моего старого друга и поклонника сэра Горация Лэмберна! Я помню Камиллу ребенком, она была просто очаровательна!»
И баронесса коротко рассмеялась.
– Теперь вы понимаете, мисс Лэмберн, как происходят великие события в королевских кругах. Просто частная беседа между ее высочеством и мной, и вот начинается все великолепие исторического и захватывающего бракосочетания.
Камилла ничего не ответила. С тех пор как они покинули дом, баронесса говорила, не умолкая, но Камилла, поглощенная собственными мыслями, едва прислушивалась к ее речам.
Сначала Камилле было очень трудно бороться со слезами, которые готовы были хлынуть в любую минуту. Какое это было мучение прощаться с матерью и думать, целуя ее мягкую бледную щеку, увидит ли она ее когда-нибудь живой и здоровой.
– Береги себя, моя дорогая, – сказала леди Лэмберн немного хриплым от волнения голосом. – Я чувствую себя такой беспомощной, отпуская тебя. Если бы только мы с папой могли быть рядом с тобой! Но ты должна быть храброй, мое дорогое дитя, и постараться стать по-настоящему счастливой с этим обаятельным и умным князем, который полюбит тебя всем сердцем, я уверена в этом.
Камилла сдержалась и не произнесла слова, готовые сорваться с языка. Она решила не говорить ничего, что могло бы огорчить ее мать. Камиллу мучил вопрос, не дававший ей покоя все это время: почему все так уверены в том, что князь полюбит ее, а она – князя? В конце концов, это был брак по расчету, и ей снова захотелось закричать, что она не сделает этого, что она просто не сможет пройти через все это!
Появление Хьюго Чеверли никак не уменьшило переживаний Камиллы по поводу отъезда. Наблюдая за ним во время обеда, она подумала, что он, возможно, намеренно пытается усилить ее беспокойство.
Что-то в его безразличии говорило о том, что он тяготится своими обязанностями. Все тщательно продуманные приготовления сэра Горация не произвели на него ни малейшего впечатления.
– Стоит ли так беспокоиться, папа? – неоднократно спрашивала Камилла, обнаружив, что сэр Гораций нанял не только специального повара, но и дополнительных слуг для дома и конюшни.
Парни из соседней деревни и наиболее представительные из молодых садовников были приглашены в дом на этот вечер. Старые ливреи, которые с незапамятных времен лежали на чердаке, были вычищены, выглажены, а пуговицы на них отполированы. Новоявленных лакеев обрядили в эти ливреи, и их обязанности, насколько могла судить Камилла, заключались в том, чтобы просто стоять и придавать дому пышность и великолепие.
– Я знаю, папа, ты не хочешь, чтобы гостям показалось, что мы живем в крайней нужде, – продолжала Камилла, когда сэр Гораций ничего не ответил. – Но разве так уж необходимо, чтобы баронесса и капитан Чеверли думали, что мы богаты, как Крез? Только такой джентльмен, как ты, папа, мог нанять такое количество лакеев. А чем они будут заниматься, когда мы не будем наслаждаться обществом столь выдающихся гостей?
Сэр Гораций заговорщически подмигнул Камилле.
– Я, возможно, непредумышленно создал впечатление, что мы устраиваем у себя множество приемов, – ответил он. – Бывшие послы часто играют определенную роль в политической жизни страны. Будет вполне простительной ошибкой, если премьер-министр Мелденштейна подумает, что при Сент-Джеймском дворе я считаюсь хозяином одного из домов, где происходят официальные приемы.
Камилла засмеялась.
– Папа, ты просто старый обманщик! – воскликнула она. – По-моему, ты наслаждаешься театральными эффектами только ради них самих. Может, даже и хорошо, что ты не едешь в Мелденштейн. Клянусь, ты бы нарушил все их тщательно продуманные планы и по-своему организовал свадебную церемонию!
