Жаклин Рединг - Искушая судьбу
Она вылила немного смеси из котелка на голову Мары.
– Во всем виноват этот твой братец Оуэн Вы с ним почти ровесники, поэтому-то ты вечно и таскалась за ним, пытаясь доказать, что способна на то же, на что и он. Вам надо было родиться близнецами. Интересно, что сейчас поделывает наш дорогой Оуэн?
При упоминании имени самого младшего и упрямого из своих братьев Мара нахмурилась:
– Вероятнее всего, висит с выклеванными глазами на придорожной виселице за ограбление какого-нибудь кучера-англичанина. Я не имела от него вестей почти два месяца. С тех пор, как он сообщил мне о времени прибытия Арабеллы. Можно было бы догадаться, что Оуэн не будет ждать, пока план принесет плоды.
От запаха Сайминого варева она сморщилась.
– Сайма, что там в твоем ведьмином зелье? Пахнет отвратительно, еще ужасней, чем в прошлый раз.
Сайма начала втирать густую смесь в рыжие волосы Мары.
– Кожура грецких орехов, листья мирта, шалфей и кое-что еще, о чем тебе лучше не знать. А то тебя может вывернуть наизнанку.
Зная о стремлении Саймы сохранять свои рецепты в тайне, Мара не стала дальше допытываться, что означает это «кое-что еще».
– Разве обязательно, чтобы оно пахло так ужасно?
Его светлость близко ко мне не подойдет, если почувствует это зловоние – Чтобы сделать твои волосы такими же черными, как у Арабеллы, зелье должно быть достаточно крепким. Прекрати болтать чепуху. Когда оно высохнет, запах станет слабее.
Она вылила остаток содержимого котелка на голову Мары.
– Горячо!
– Потерпи немного. Оно быстро остынет.
Сайма отжала из волос Мары остаток черного настоя и закрутила уже почерневшие локоны на макушке.
– А теперь, чтобы не испачкать платье, накинь на плечи вот это и присядь перед очагом подсушить волосы.
Мара сделала, как ей сказали, наблюдая за тем, как Сайма выливает оставшуюся в тазу краску в стоящий в углу комнаты горшок. Если запах этих отбросов коснется ноздрей горничных, они, несомненно, решат, что лорд Сент-Обин женится на уличной девчонке с испорченным желудком.
– А ты успела подогнать по моей фигуре одно из платьев Арабеллы, чтобы я смогла надеть его сегодня вечером? – спросила она, присаживаясь на маленький стульчик перед огнем.
– Да, хотя это было тоже не просто. Этой девушке, если она хочет поймать себе мужа, необходимо держаться подальше от кексов, чтобы не превратиться в настоящую кобылу. – Сайма черепаховым гребнем начала расчесывать еще влажные и спутанные волосы Мары. – Хотя, может быть, она хочет отрастить себе зад потолще. Берет в этом отношении пример с матери.
– Ты уверена, что платье будет по мне?
– Да. Никто даже не догадается, что платье сшито не на тебя. Радуйся, что я здесь с тобой! С твоим умением шить, если бы ты приложила к нему свои руки, то выглядела бы как неудачливая торговка апельсинами.
– Рукоделие никогда не было моим сильным местом.
– Это уж точно. Сейчас одна из прачек гладит его.
Но мне все же хотелось бы, чтобы можно было вернуть замок как-нибудь по-другому. Ты уверена в том, что сможешь убедить его светлость, что ты и есть та самая Арабелла? Он может знать о ней то, о чем ты не имеешь никакого понятия. Что, если он поймает тебя на чем-нибудь? Граф не кажется мне человеком, которого так легко надуть. Наоборот, он, я думаю, изобьет тебя до полусмерти, если узнает всю правду.
– Но я должна убедить его в этом, Сайма. Неужели ты не понимаешь? Это единственный для меня способ получить Кулхевен обратно, если даже он не будет полностью принадлежать мне. По крайней мере потомки Диспенсеров снова будут бегать по его коридорам. Я обещала матери, что ее внуки вернутся в Кулхевен, и я должна выполнить это обещание даже с риском быть пойманной, иначе Кулхевен исчезнет с лица земли Кроме того, это единственный способ отомстить Сент-Обину за то, что он отобрал у нас Кулхевен. Он не должен узнать правду, по крайней мере до тех пор, пока я не буду носить его ребенка. Тогда ему придется столкнуться с проблемой расторжения брака, а, сделав это, он подобно своему отцу будет вынужден объявить своего сына вторым незаконнорожденным графом Сент-Обином.
– А что при этом ты будешь делать с незаконнорожденным ребенком, да еще от англичанина? Твоя мать в гробу перевернулась бы, узнай она, что в жилах ее внуков течет английская кровь.
Мара посмотрела на нее.
– По-моему, ты все время забываешь, что и в моих жилах течет английская кровь.
– Твой отец – совсем другое дело. Упокой Господи его душу. – Сайма печально покачала головой. – Не надо было твоему братцу Оуэну рассказывать тебе о том, что Кулхевеном теперь владеет лорд Сент-Обин. Слишком это рискованно. Да поможет тебе Бог в тот день, когда лорд Сент-Обин узнает, что ты не настоящая Арабелла.
Мара вызывающе улыбнулась:
– А, к тому времени он влюбится в меня без памяти. И то, что я не настоящая Арабелла, не будет иметь никакого значения.
– Дай тебе Бог, чтобы так оно и случилось, девочка. Очень на это надеюсь.
Однако, когда Сайма, продолжая расчесывать ее волосы, зашла ей за спину, улыбка исчезла с губ Мары.
Глядя «в окно на отдаленную неровную цепь гор, она помолилась про себя, чтобы Адриан Август Росс, граф Сент-Обин, не оказался жестоким человеком.
Спустя два часа Мара следовала за лакеем, посланным, чтобы проводить ее по коридору на ужин. В замке было на удивление темно, и с тех пор, как служанка принесла ей отглаженное платье, она больше не видела никого из прислуги. Приноравливаясь к неровной походке престарелого лакея, Мара была вынуждена замедлить шаг. Они шли молча, потому что, попытавшись было сказать несколько слов насчет прекрасной картины, изображающей неизвестный ей город, и услышав в ответ лишь невнятное бормотание, она поняла, что все попытки завести разговор обречены на неудачу.
Собственно говоря, она была даже рада этому. От ожидания близкой встречи с ним нервы ее были натянуты как канаты. Сент-Обин. После того как сегодня утром она увидела его портрет, в ее воображении осталось впечатление чего-то огромного и варварского. Не доставит ли ему удовольствие пытать леди, выдавшую себя за его нареченную? А может быть, увидев Мару насквозь, он просто повесит ее на ближайшем дереве? Сможет ли она убежать от него достаточно быстро и далеко?
Они свернули в еще один темный коридор, и ее юбки зашуршали по покрытому ковром полу. Сайма отлично справилась с переделкой этого Арабеллиного платья из шелка цвета красного вина. Каждый увидевший его поклялся бы, что оно сшито специально на Мару, если не считать того, что весьма скромный фасон платья совершенно не отвечал ее вкусу. Цвет ей тоже совсем не нравился, хотя она должна была признаться себе, что он по крайней мере гармонирует с ее, теперь черными, волосами.
