Мэри Бэлоу - Немного грешный
— Все, что нам нужно, — сухо поправила подругу Флосси, — это деньги. Пока мы будем рыскать по Англии в поисках вора, мы не сможем работать, так ведь? А деньги нужны постоянно. Мы станем нищенками, если очертя голову бросимся на его поиски.
— Но пойми же, Флосси, — горячилась Джеральдина, — ведь он оскорбил нас, выставил абсолютными дурами. И все из-за того, что мы проститутки! Он украл не только наши деньги, он обманул и нескольких благородных дам. Леди Флэтли, нашу Рейчел и других. Но для них у него хотя бы нашлось благовидное объяснение! Он сказал им, что деньги пойдут на пожертвования, и кто потом будет проверять, положил он деньги себе в карман или раздал бедным? Но с нами он поступил еще хуже! Просто взял деньги и сбежал. Сидел тут, выслушивал наш благодарный лепет, мерзавец! А потом небось смеялся над нами!
— Да, — согласилась Филлис. — Мы должны преподать ему урок хороших манер. Не важно, сколько это нам будет стоить.
— В любом случае нам потребуется много денег, — настаивала Флосси, беспокойно постукивая по краю тарелки. — Без денег — как без рук.
— У меня есть небольшое состояние, — неожиданно пылко заявила Рейчел. Флосси прекратила постукивать по тарелке, взгляды девушек устремились на Рейчел.
— У тебя есть состояние, Рейчел? — переспросила Джеральдина.
— Так она же приходится родней барону Уэстону… По материнской линии, да, Рейчел? — припомнила Бриджит.
— Мама оставила мне свои драгоценности, — объяснила Рейчел. — Но я не могу получить наследство до двадцати пяти лет, а до этого целых три года. Глупо, конечно, было вспоминать об этом сейчас, ведь еще три года я буду бедной церковной мышью.
— А где они хранятся? — спросила Флосси. — Мы ведь могли бы взять их… без спросу, правда? Это ведь не было бы воровством, раз они принадлежат тебе.
— Нацепим на себя черные маски и возьмем штурмом хранилище при свете полной луны, да? — хихикнула Джеральдина. — А что, это интересно. Где они, Рейчи?
— Да я и сама не знаю, — рассмеялась Рейчел, покачав головой. — Они на хранении у моего дядюшки, но я понятия не имею, где именно.
Правда, Рейчел умолчала еще об одном способе, которым она могла бы получить драгоценности до истечения указанного в завещании срока. Но в данный момент ей казалось, что этот способ был совершенно нереален.
— А как насчет юноши, который лежит внизу? — спросил сержант Стрикленд. — Он богат?
— Он определенно джентльмен, — ответила Рейчел.
— А кто он, мисс?
— Он не помнит.
Сержант усмехнулся:
— Бедняга потерял память после падения с лошади? Вот не повезло! Но я уверен, что он чертовски богат, помяните мое слово! Может, у него есть даже богатые родственнички прямо здесь, в Брюсселе. Если, конечно, они не сбежали из-за этой заварушки с французами к себе в родовое поместье. Но в любом случае, думаю, они рады будут заплатить нам за то, что мы спасли его благородную шкуру.
— А что, если он так никогда и не вспомнит, кто он такой? — поинтересовалась Филлис.
— Ну, мы можем дать объявление с описанием его внешности в бельгийские и лондонские газеты, — предложила Бриджит. — Правда, это потребует времени и денег. Да к тому же родственники могут и не согласиться нам заплатить.
— Тогда мы вот что можем сделать, — сказала Джеральдина. — Мы дадим объявление в газеты с описанием внешности, но не будем указывать, где он находится. Подержим его у себя как заложника, дождемся выкупа. В конце концов, ему немного надо — ночная сорочка, которую отыскала для него Бриджит, немного еды. Сбежать он не сможет. Да и некуда ему бежать, он же ничего про себя не помнит. Да еще у него больная нога!
— О том, чтобы он никуда не сбежал, я уж позабочусь, — добавил сержант.
— И сколько денег мы потребуем? — спросила Бриджит. — Сотню гиней?
— Три сотни, — не согласилась Филлис.
— Пять! — воскликнула Джеральдина, так сильно рассекая рукой воздух, что задела свою чашку.
— Не меньше тысячи, девочки, — твердо сказала Флосси. — Плюс деньги на текущие расходы по его содержанию.
Все дружно расхохотались. Рейчел тоже смеялась, прекрасно понимая, что это предложение ни в коей мере не может быть серьезным. Внешне довольно циничные, ее новые подруги обладали сердцами ангелов. Прекрасным доказательством тому послужило то, что они тоже не смогли обворовывать мертвых солдат после сражения.
— А пока, — заявила Филлис, — надо отнять у него ночную сорочку. Чтобы ему не так-то просто было выбираться из постели.
— И привязать его к кровати, — добавила Флосси, — намертво.
— О, успокойся, мое трепещущее сердце! — театрально воскликнула Джеральдина, сопровождая свои слова выразительным жестом. — Надо бы отобрать у него и простыни, а то он еще чего доброго решит связать их и с их помощью выбраться через окно. Следует постоянно быть начеку — день и ночь!
— Что ж, тогда мне тем более придется остаться. Кому-то же придется таскать мешок с выкупом, когда мы наконец разыщем его богатых родственничков, — усмехнулся сержант.
— Мы разбогатеем, Уильям! — восторженно воскликнула Флосси, озорно встряхивая белокурыми кудрями.
Комната взорвалась смехом.
— Если серьезно, — произнесла Рейчел, — потеря этим юношей памяти может стать неразрешимой проблемой. Ему некуда пойти, некого попросить о помощи. А что с ним будет, когда вы решитесь сорваться и броситься в Англию за фальшивым святым отцом?
— Когда мы соберемся уезжать, Рейчи, мы просто выкинем его на улицу, — махнула рукой Джеральдина.
Конечно, она тоже шутила. Рейчел понимала, что никто из девушек не смог бы оставить беспомощного человека на произвол судьбы.
Ох, если бы только она смогла добраться до своего наследства раньше, чем через три года! Тогда отпала бы необходимость разыскивать прохвоста Найджела Кроли. Она бы выплатила девушкам те средства, которые они отдали вору. Они смогли бы осуществить свою мечту. Господи, как бы Рейчел была счастлива, если бы могла помочь им бросить теперешнюю профессию и стать респектабельными леди! Да и сама бы она наконец обрела желанную независимость. Но, увы, все это были только пустые мечты.
— Пойду проверю нашего больного, — со вздохом сказала Рейчел, поднимаясь на ноги. — Он, наверное, уже проснулся.
Когда Аллен проснулся, день за окном был в самом разгаре. Юноша осторожно огляделся и понял, что он один в комнате. Ему определенно стало лучше, но все еще нестерпимо больно было поворачивать голову и шевелить левой ногой. Однако жар, похоже, спадал. Аллен подумал, что, когда кто-нибудь из женщин войдет в его комнату, надо постараться выглядеть пободрее и повеселее.
