Джоанна Хиксон - Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы
Тут я сообразила, что герцог принял меня за мадам Лабонн. Это была понятная ошибка, учитывая, что меня нашли в покоях гувернантки, более того, в ее постели, но в данных обстоятельствах подобная путаница грозила смертельной опасностью.
Паника вернула мне голос.
– Я не мадам Лабонн, мессир, – поспешно призналась я. Неудивительно, что гувернантка исчезла. Бог знает, чем ее родственники прогневали герцога Бургундского; я за них отвечать не желала. – Она сбежала. Почему – не знаю. Я весь вечер разыскивала ее и наставника принцев. Похоже, они уехали.
Герцог принялся расхаживать взад-вперед. На мгновение я испугалась, что он мне не поверит, однако что-то в моей речи убедило его в моем низком происхождении.
– Вот как? Уехала? – забормотал он, будто рассуждая вслух. – Неудивительно. Конечно, сбежала. Продажная, алчная тварь, как и все придворные королевы. Ничего, ее отыщут и накажут за то, что она покинула своих подопечных. Впрочем, ее судьба мне безразлична. Меня больше интересует местонахождение дофина. – Герцог небрежно ухватил прядь моих волос и задрал мне голову, принуждая взглянуть на него. – Признавайся, где он!
От резкой боли на глаза навернулись слезы. Казалось, волосы сейчас оторвутся с кожей.
– Не знаю! – проскулила я. – Я младшая нянька. Королева с герцогом Орлеанским забрали дофина, его брата и сестру. Мне неизвестно, куда они поехали.
– Не верю! – зарычал герцог и оттолкнул меня с такой силой, что я врезалась в стальные поножи его спутника. В шее громко хрустнули позвонки. Слезы ужаса хлынули из глаз.
– Не смей! – Екатерина бросилась на закованную в доспех ногу герцога и забарабанила кулачками по сверкающему металлу. Я вскрикнула и поползла вперед, но не смогла его опередить.
Он подхватил девочку и поднес к лицу. Екатерина беспомощно заболтала босыми ножками и потрясенно умолкла, завороженная хищным взором.
– А это еще что за маленькая строптивица? – прошипел герцог, гневно сверкая глазами.
– Пожалейте ребенка! – вскричала я в отчаянии. Герцог с холодным презрением взглянул на меня.
– Сокол никого не щадит, – прорычал он, крючковатым носом почти упираясь в носик принцессы. – Ты сестра дофина? Отвечай, где твой брат!
Екатерина упрямо выпятила подбородок и плотно сжала губы. Жестокое обращение герцога подстегнуло ее строптивый нрав, и я опасалась последствий.
– Ей нет и четырех, мессир, – взмолилась я. – Откуда ей что-то знать? Они с братом совсем малыши, неразумные еще.
– У меня самого есть дети, – усмехнулся герцог, – и я знаю, что они все прекрасно понимают. – Он тряхнул Екатерину так, что ее голова резко мотнулась. – Признавайся, мерзавка, куда они уехали.
– В Шартр! – шепеляво пискнул Карл.
Герцог отшвырнул Екатерину на пол, рядом со мной, и устремил взгляд на Карла. Всхлипывая, я обняла малышку, а расстроенный мальчуган отправил в рот свой большой палец. Иоанн Бургундский досадливо дернул хрупкое запястье, и Карл завопил от боли.
– Тихо! – заорал герцог, толкая мальчика к своему спутнику. – Что он там лепечет, Дит? Пусть повторит!
– Не трогайте его! – закричала я. – Да, да, Шартр! Королева сказала, что они отправляются в Шартр! Мне больше ничего не известно.
Герцог Бургундский стремительно замахнулся и ударил меня по щеке тыльной стороной ладони в шипованной перчатке. В глазах потемнело от боли, в ушах зазвенело. Задохнувшись, я упала на кровать.
– Тупая шлюха! Почему ты сразу об этом не сказала? – взревел герцог и начал отдавать Диту распоряжения: – Вели, чтоб немедленно седлали коней. Королева наверняка заночевала в Мелёне. Ничего страшного, до Шартра они не доберутся. Мы перехватим их в Этампе. Убирайся! Я скоро приду.
У меня все еще кружилась голова, но я поднялась навстречу Карлу, который бросился ко мне в объятия. Щека горела, во рту ощущался вкус крови – от удара я прикусила себе губу.
Серые глаза Иоанна Бургундского злобно сверкнули. Он уставился на меня – не на лицо, а на груди, едва прикрытые тонкой тканью сорочки. Кровь капала с обезображенной ударом щеки и, смешиваясь с по́том, холодным ручейком стекала в ложбинку между ними.
– Это послужит тебе уроком, шлюха. – Он с издевкой осклабился и двинулся ко мне.
Я похолодела под его жадным, сластолюбивым взглядом. Герцог медленно стянул перчатку с ударившей меня руки, снял с шипа полоску моей кожи. Не отрывая глаз от бледной ладони, я сжалась, думая, что он собирается меня изнасиловать. Исходивший от него приторный запах вызывал тошноту.
– Как тебя зовут, шлюха?
Многократно повторенное оскорбительное обращение лишило меня сил и воли. Я хрипло прошептала: «Гильометта» – и тут же об этом пожалела. Зачем я сказала правду? Необычное имя запомнится. Надо было назваться Жанной или Мари, затеряться в толпе.
Герцог протянул ко мне руку и, кривя губы в жестокой улыбке, наслаждался моим растущим страхом. Наконец он коснулся… нет, не груди, как я опасалась. Он притронулся к моей израненной щеке, вымазал пальцы в крови, а потом сунул их в рот и с наслаждением облизал. От отвращения меня едва не стошнило.
– Сладкая кровь, хотя и не благородная, – заключил герцог, причмокнув губами. – Жаль, мне сейчас некогда ею наслаждаться, но я тебя запомню, шлюха по имени Гильометта… – Он снова надел перчатку и деловито произнес: – В замке грядут перемены. Дела короля следует привести в порядок. За королевскими детьми присмотрит моя стража.
Он резко развернулся и вышел. Угроза эхом отдавалась в моей голове. «Я тебя запомню… Гильометта…»
Екатерина с ненавистью смотрела ему вслед.
– Кто это, Метта? – спросила она тонким, дрожащим от гнева голосом.
– Герцог Бургундский, – как можно спокойнее ответила я.
– Он плохой, – с чувством отозвалась девочка. – Я ненавижу его, ненавижу, ненавижу!
Впоследствии я часто думала, что у Екатерины возникло предчувствие насчет герцога. Только спустя много лет она снова встретилась с Иоанном Бургундским, но его образ отныне преследовал ее в кошмарах – как и меня.
* * *К моему удивлению, большинство дворцовой челяди видело благо в пришествии герцога Бургундского, и, надо сказать, он действительно установил давно необходимый порядок. При виде символа Бургундской династии – креста святого апостола Андрея, – развевающегося на каждой башне и воротах рядом с королевскими флагами, у меня делалось тяжело на душе, но для остальных символ не таил ничего зловещего. Несметное число поваров, лакеев, посудомоек и постельничих были только рады складывать в карманы еженедельную оплату. В детскую даже явился дворцовый приказчик справиться о наших нуждах. Вскоре дети получили новую одежду, две служанки пришли дочиста выскрести полы и лестницы, а вкусную еду и горячую воду стали приносить регулярно. Получили дети и несколько предметов роскоши, включая очаровательную миниатюрную арфу, которую, как выяснилось, несколько месяцев назад прислал Карлу его крестный отец, герцог Беррийский. Похоже, люди герцога Бургундского нашли-таки мадам Лабонн и мессира Леклерка и отобрали у них наворованное добро. Испытав жестокость герцогского гнева на собственной шкуре, я содрогнулась при мысли о том, какое наказание он применил к этой воровской паре.
