Николь Джордан - Очаровательная дикарка
В Дэймоне было все то, что она больше всего ценила в мужчине. Во-первых, острый ум. Во-вторых, настойчивость — с каким страстным напором он тогда ухаживал, добиваясь, чтобы она принадлежала ему одному! А еще то, что он никогда не смотрел на нее, как на беспомощный хрупкий цветок, и не опекал ее назойливо, как это делали большинство ее поклонников. Ему, казалось, было совершенно безразлично, бедна она или богата, он никогда не интересовался ее состоянием. Зато поддразнивать и шутить над Элеонорой, иногда зля ее, Дэймону, похоже, доставляло огромное удовольствие. И все же обижаться на него было невозможно, потому что делал он это любя, как ее родной брат Маркус и близкие друзья Хит и Дрю.
Понимая, что мысли о Дэймоне опять овладевают ею, Элеонора захлопнула книгу, потушила лампу и, укутавшись в одеяло, закрыла глаза. Ее по-прежнему терзало раскаянье в том, что она так легко поддалась очарованию Дэймона. Но это в последний раз, больше этого не повторится! Она никогда не позволит себе даже думать об этом дьяволе во плоти. Просто возьмет, и не будет думать!
Но едва Элеонора забылась сном, как тут же увидела его. Это был удивительно отчетливый сон, похожий на реальность, переполнивший ее чувственным желанием и острой тоской. Объятия Дэймона во сне были настойчивыми, страстными, такими нежными, что, казалось, душа готова была покинуть тело, и такими волнующими, что хотелось зарыдать. И Элеонора проснулась среди ночи со слезами на глазах и с жестокой болью в сердце.
С минуту девушка лежала в темноте, разрываемая тоской по тому, что она навсегда утратила, отвергнув Дэймона. Это было не только сладкое чувство первой любви, но и прекрасная зарождающаяся дружба. Она поняла, что навсегда потеряла настоящего друга и, наверное, идеального мужа.
Интересно, думал ли о ней когда-нибудь Дэймон, вспоминал ли так же, как она все еще вспоминает о нем? Несмотря ни на что Элеонора чувствовала, что он ей, как никто, духовно близок.
«Совершенно очевидно, что я его больше абсолютно не волную», — думала Элеонора, испытывая отвращение к себе. Перевернувшись на другой бок и взбив подушку, она еще раз поклялась себе забыть о нем.
У нее была теперь цель, и она должна любыми путями достичь ее. Воспользовавшись советами из книги Фэнни, она обязательно заставит принца Лаззару влюбиться без памяти, и это будет верным средством избавиться от тоски и бесконечных воспоминаний о бессердечном мерзавце, разбившем ее мечты.
Проснувшись рано утром, девушка вновь повторила в уме свой план, оделась, позавтракала и стала готовиться к прогулке с принцем.
Элеонора была явно не в духе, ей было неспокойно, но когда его высочество заехал за ней ровно в десять, она изобразила на лице приветливую, лучезарную улыбку. И едва девушка села в его элегантный фаэтон с высоким сиденьем, сопровождаемая молодым конюхом тети, стоящим сзади на облучке, как карета помчалась по переполненным улицам в Гайд-парк. Элеонора завела веселую беседу. Она внимательно наблюдала за тем, как неловко принц управляет великолепной парой серых породистых лошадей.
— У вас такие резвые рысаки, — заметила Элеонора, досадливо поморщившись, когда Лаззара неудачно ударил хлыстом по мордам лошадей.
— Да, это правда. Резвость — это первое требование, которое я предъявляю к своим лошадям. Этих двух я купил в «Таттер-соллз».
Маркус наверняка назвал бы Лаззару неумехой или употребил словечко похуже. Подозревая, что она намного лучше принца обращается с поводьями, Элеонора очень хотела взять вожжи в руки. Но она промолчала и не стала предлагать себя в роли возницы, так как прекрасно помнила мудрый совет Фэнни: ни одному мужчине не понравится, если какое-то дело получается у женщины лучше, чем у него. А Элеонора хотела вызвать восхищение принца, а не оскорбить его самолюбие.
Она была спокойна, когда они подъехали к воротам парка и свернули на широкую Роттен-роу, усаженную ровными рядами деревьев. Взволнованные рысаки, казалось, поумерили прыть.
Однако сердце девушки внезапно учащенно забилось при виде наездника, приближающегося к фаэтону принца. Она узнала Дэймона.
«Этого еще не хватало!» — недовольно подумала Элеонора.
Когда Дэймон остановил коня и вежливо приподнял высокую бобровую шапку, приветствуя их, Лаззара вынужден был остановиться и ответить на приветствие наклоном головы.
Элеонора тоже грациозно кивнула, любуясь широкими плечами Дэймона, мужественность которых подчеркивал элегантный бордовый сюртук, а также гордой посадкой на великолепном вороном жеребце. Дэймон всегда считался прекрасным наездником, и любовь к верховой езде была еще одной их общей страстью. Сердце Эль вновь сжалось от очередного наплыва воспоминаний об их восхитительных совместных прогулках по сельской местности, которые они часто совершали в самом начале помолвки.
— Леди Элеонора, какой приятный сюрприз, — было первое, что произнес Дэймон. — Какая неожиданность случайно встретить вас здесь в этот час.
Элеонора слегка прищурила глаза. Дэймон ведь прекрасно знал, что ей очень нравилось бывать в парке каждое утро, независимо от погоды.
— Это такая неожиданность для вас, милорд? Неужели?
— Я знаю, что вы предпочитаете ездить верхом, а не в карете. К тому же ваши прогулки обычно начинаются на два часа раньше.
Делая вид, что ее совершенно не удивляет осведомленность Дэймона о ее личных пристрастиях, Элеонора подарила ему ласковую улыбку.
— Однако я также люблю ездить и в карете, милорд. Особенно в компании такого любезного господина, как принц Лаззара, — многозначительно ответила она, но не для того, чтобы польстить самолюбию принца, а скорее, чтобы напомнить Дэймону, что рядом с ней джентльмен и она не одна.
— Не сомневаюсь, — ответил Дэймон, — что принц Лаззара просто счастлив, находиться в обществе такой очаровательной девушки, как вы.
— Безусловно! — произнес принц, наконец-то присоединившись к разговору.
Дэймон приветливо взглянул на него.
— Ваше высочество, — сказал он, дружелюбно кивнув головой, — совсем недавно я провел много приятных месяцев в вашей стране.
— О, — учтиво ответил итальянец. — Вы посетили наши замечательные города? Рим? Флоренцию? Неаполь?
— Да, но в основном я был на юге…
Элеонора молча слушала, как два аристократа любезно беседуют между собой. Девушка желала одного — чтобы Дэймон поскорее исчез. Боже мой, ну почему он не понимает, что она больше не хочет иметь с ним ничего общего?!
Эль облегченно вздохнула, когда принц Лаззара, наконец, закончил разговор о своей стране, кивнул головой и хлестнул вожжами серых коней, отчего те сорвались рысью с места.
