Сью-Эллен Уэлфондер - Влюбленный дьявол
Не важно, кто произнес эти слова.
Они заставили его похолодеть.
Он выронил кубок, и тот с глухим стуком упал на стол, по скатерти расплылось темно-красное, словно кровь, пятно. Трудно передать словами, что началось в зале.
Сквозь весь этот шум Дункан различал единственное слово.
Робби.
Девушка дерзнула сделать то, на что не осмелился бы ни один из членов его клана.
Она привела мальчишку в зал, зная, что на пиру Дункан ничего не сможет сделать. Все взгляды были устремлены на него. Рядом сидел священник.
Дункана бросало то в жар, то в холод, он с ужасом ожидал момента, когда Линнет с мальчишкой приблизятся к нему.
Сердце его бешено колотилось, и он ненавидел себя за эту слабость.
Будь его жена мужчиной, он приказал бы выпороть ее до полусмерти за нанесенное ему оскорбление.
Мармадьюк сжал его плечо, что-то сказал ему, но Дункан ничего не слышал, кроме единственного слова Робби, причинявшего ему невыносимую боль.
Дункан вглядывался в темноту, моля Господа смилостивиться над ним. Кажется, он уже почти два года не видел мальчика.
Вырвавшись от Мармадьюка, Дункан поднялся, уперевшись ладонями в стол, чтобы снова не упасть в кресло.
Усилием воли он унял дрожь в ногах и окинул взглядом переполненный зал. Неожиданно дымка рассеялась, и он увидел жену. Его первый оруженосец стоял рядом с ней, лицо его пылало.
О том, как его наказать, Дункан подумает позже. В этот момент он меньше всего думал о Локлане и своей молодой жене.
Все его внимание было сосредоточено на мальчике, которого жена держала за руку.
Он стал выше и крепче по сравнению с тем малышом, которого Дункан когда-то держал на руках. И был очень красивым мальчишкой. Через его плечо был переброшен плед, вытканный в цветах клана Маккензи, на талии хорошо подогнанный кожаный пояс.
Такой пояс обычно делал для сына отец.
И, глядя на него, Дункан едва сдержал слезы. Он вспомнил игрушечный меч, который вырезал для Робби из дерева, когда тому исполнилось четыре года, и удивленный взгляд малыша, когда вручил ему подарок.
С тех пор, казалось, прошла целая вечность.
От нахлынувших чувств у Дункана сдавило грудь и стало трудно дышать.
Он не сводил с мальчика глаз. Робби был его копией. Без сомнения, в нем текла кровь воина Маккензи.
Когда-то он гордился этим неоспоримым сходством.
Боль усилилась, словно в сердце вонзили нож.
Дункан кашлянул, чтобы заглушить вырвавшийся из груди стон. Не имей он ненавистного брата-близнеца Кеннета Маккензи, ставшего любовником его жены, насколько все было бы проще! Судьба отняла у него все, что он когда-то любил. Если бы обоих братьев поставили рядом с малышом, даже мудрец не смог бы определить, кто из них его отец.
И это сводило Дункана с ума.
Оно уже убило его, потому что с того дня, как он узнал о коварстве Кассандры, его жизнь не стоила и ломаного гроша. Но может статься, конец его страданиям уже близок. Он очень надеялся на Линнет Макдоннел. Нет, теперь Маккензи – она должна была скоро положить конец его отчаянию.
Он все смотрел на мальчика, и тяжелая усталость навалилась на его плечи. Под этим сокрушительным грузом ему снова захотелось сесть.
Он больше не мог стоя наблюдать за тем, как они приближались.
Это было для него слишком.
Усилием воли он плавно опустился в кресло и откинулся на мягкие подушки.
Мармадьюк налил ему вина, и Дункан с радостью принял кубок из его рук.
Он с нетерпением ждал, когда жена наконец сядет рядом и даст ответ на его вопрос.
И дай Бог, чтобы ответ его порадовал.
Ну вот, ее муж совершенно пьян!
Или это гнев так исказил его черты и помутил ясный свет синих глаз, превратив их в два черных омута.
Линнет старалась держаться подальше от Дункана, насколько это было возможно с учетом всех обстоятельств. Ей пришлось занять почетное место за столом рядом с супругом, и для них обоих по традиции полагалась одна общая большая тарелка.
Стараясь не выдать своего волнения, она поглядывала на него из-под опущенных ресниц и видела, как он одной рукой вцепился в кубок, а второй – в край стола. По тому, как побелели костяшки его пальцев и как играли на его скулах желваки, она поняла, что Дункан вовсе не выпил лишнего. И возбужден по другой причине.
Она печально вздохнула. Вот уж не думала, что ее муж окажется чужим, далеким и холодным.
Стоило ей сесть рядом с ним, как подтвердились ее худшие предположения. Он даже не поздоровался с Робби, лишь обронил несколько слов, кивнул и больше не обращал на них внимания.
Линнет украдкой взглянула на его упрямый профиль. Он смотрел прямо перед собой, избегая встречаться взглядами с ней и малышом, которого она усадила к себе на колени.
Он даже не пытался скрывать свое раздражение.
В душе Линнет закипала обида. Из-за того, что она осмелилась привести ребенка, Дункан пришел в ярость.
– Леди? – Она обернулась и увидела Локлана, юного оруженосца. Он держал кувшин, тазик и полотенца. – Вы позволите? – Он склонил голову и стал лить душистую воду на ее протянутые руки.
Линнет поблагодарила его, а затем помогла вымыть руки Робби.
Сердце ее сжималось при виде могущественного лорда Маккензи. Появление сына не вызвало бы у него такую бурю чувств, если бы он не любил ребенка.
Линнет очень надеялась, что сможет открыть ему глаза и достучаться до его сердца, что он примет малыша, независимо от того, чья кровь течет в его жилах.
Только после этого она скажет ему всю правду.
Кто-то тихонько потянул ее за рукав.
– Может быть, мне уйти, леди? – В широко раскрытых глазах Робби была тоска покинутого нелюбимого ребенка. – Мне не надо было приходить к высокому столу.
– Какие глупости, – возразила Линнет. – Придет время, и ты сам станешь хозяином замка. Все вожди кланов, настоящие и будущие, должны сидеть за высоким столом. – Она взглянула на супруга: – Я правильно говорю?
Мышцы его лица напряглись, и он какое-то время молчал.
– Да, таков обычай, – ответил он наконец.
– Будь уверен, сынок, здесь твое настоящее место, как и мое, – твердо сказала Линнет, погладив Робби по головке.
– Ты сказала «сынок», – шепнул ей на ухо Дункан. – А так ли это на самом деле?
Повернувшись к нему, Линнет заметила в его глазах невысказанную боль.
– Пока не знаю, милорд, – солгала она, моля всех святых направить ее на истинный путь. – Мне надо чаще видеть вас вместе с Робби.
Лицо Дункана стало темнее тучи.
– А по-другому нельзя? Попробуй! У тебя дар провидицы.
– Милорд, мой дар не понадобится, стоит вам заглянуть в собственное сердце, – прошептала она, не думая о том, что может еще больше его разозлить. – Хотя, говорят, у вас нет сердца.
