Мэри Бэлоу - Ухаживая за Джулией
– Особенно если это узы брака со мной, – уточнила Джулия. – Гасси не должен быть прикован ко мне на всю жизнь. Ты это имел в виду? Твое невысокое мнение обо мне как о партнерше в браке, удручает меня, Дэниел. Тогда остается Лес. Ему двадцать три года. Он не слишком молод и не слишком стар. Я не могу представить, что Лесу нужна больше, чем одна же… – Джулия намеренно оставила слово неоконченным. – Думаю, он будет рад владеть Примроуз-Парком, и он настолько мил, чтобы радоваться обладанию мной. Да, Лес – самый разумный выбор. Спасибо, Дэниел. Твои советы были очень полезны.
– Лес слишком слащав, – буркнул он, – и у него замедленная реакция. Он совсем не подходит тебе.
– Возможно, потому, что он не сможет держать меня в узде? – задумчиво произнесла она.
Да, как раз по этой причине, решил про себя Дэниел.
– Да, если ты так считаешь. Но учти – это твои слова, – заметил он.
– О Боже! – воскликнула Джулия. – Может быть, не стоит держать всех в подвешенном состоянии целый месяц, а завтра же заявить мистеру Прадхолму, что мне не подходит ни один из пяти кузенов? Впрочем, это можно перефразировать с точностью до наоборот. Я не подхожу ни одному из пяти кузенов. Мне следует безотлагательно отправиться к родному дяде. – Тон ее голоса был одновременно настороженным и раздраженным.
– Тебе хочется жить у дяди? – Граф почувствовал, что она с трудом сдерживает гнев.
Она засмеялась, соскочила с подоконника и, повернувшись к нему спиной, выглянула из окна.
– Ну конечно, я не могу дождаться этого момента. Уверена, что и они ждут этого с нетерпением. У них ведь всего пятеро собственных детей.
– Они не хотят видеть тебя в своем доме? – спросил он, нахмурясь. Это так похоже на Джулию – заставить его почувствовать себя виноватым, дать понять ему, что он вел себя невежливо и не по-джентльменски и что она нежеланный гость и в его семье тоже.
– Ты ждешь, что я признаю это? – спросила она, бросая на кузена взгляд из-за плеча. – Что мне делать? Смиренно плакать, чтобы вызвать твою жалость, Дэниел? Но это было бы низко с моей стороны. В действительности, я – в завидном положении. Для пяти джентльменов я – ключ к обладанию большим и процветающим имением. Целый месяц я буду забавляться ухаживаниями пяти мужчин, прежде чем выберу одного из них и преподнесу ему себя и Примроуз – не важно, в каком порядке. О, пардон, их ведь четверо?
Он вдруг понял, как глупо было испытать всплеск жалости к ней и позволить этой вздорной девице собой манипулировать.
– Значит, ты не воспользуешься моими советами? – спросил граф.
– Это были не советы, Дэниел, – презрительно процедила она. – Если я последую им, то к концу месяца останусь без мужа и без дома. Как ты глуп! Я прожила здесь большую часть жизни и люблю это место. У меня есть шанс сохранить его на всю жизнь.
Хороший шанс. Я не дам ему ускользнуть из моих рук.
К концу месяца я буду помолвлена – возможно, с Фредди. Возможно, с Малькольмом. Или с Гасси, или Лесом. А может быть, и с тобой. – Она тихо прыснула от смеха. – Если ты считаешь, что я испорчу жизнь одному из твоих кузенов, Дэниел, ты проявишь исключительную галантность и сам женишься на мне.
– Скорее в аду начнется снегопад! – в ужасе воскликнул граф.
Джулия засмеялась.
– Извини меня, – сказала она, делая шаг вперед, – но я хочу положить конец этому приятному свиданию. Комната слишком мала для нас двоих.
Он дал понять кузине, что она может остаться, и сухо поклонился.
– Это не лишено смысла, – произнес он. – Но поскольку ты оказалась здесь первой, я оставляю сад тебе. Никто не упрекнет меня в недостатке галантности.
* * *Дэниел покинул комнату, подавив желание громко хлопнуть дверью. Ему было жарко. Он сцепился с ней, словно уличный мальчишка. Он позволил себе опуститься до ее уровня, ввязавшись в эту глупую ссору. И главное, он не знал причины. Он не мог понять, почему один вид ее, даже мысль о ней, заставляли его ощетиниваться.
Граф вышел из дома через боковую дверь и направился к конюшне. Он ведь не видел Джулию целых шесть лет! Неужели он так не любил ее все те летние месяцы, что проводил в Примроуз-Парке? Но как это могло случиться? Она была тогда девчонкой. Восьмилетняя разница в возрасте была в те годы гораздо заметнее, чем сейчас.
Дэниел не мог забыть, что всегда осуждал ее. В то время как другие девочки – его сестра, и Сьюзен, и даже младшие по возрасту Виола и Стелла – понимали, что существует разница между тем, что дозволяется делать взрослеющим мальчикам, и тем, что ожидалось от девочек, Джулия, играя с кузенами, совсем не думала о таких мелочах.
Он часто думал о том, что дедушке не мешало бы отшлепать ее, и не раз, когда она была ребенком, и нанять ей более строгую гувернантку, когда она подросла, – такую, которая не жалела бы розог. Он даже пару раз говорил ей об этом. Но разве раньше ее поведение вызывало у него гнев, как сейчас?
Впрочем, было еще одно лето, когда она вела себя столь же одержимо, катаясь на лошади верхом, купаясь в одежде, бегая с мальчишками наперегонки – и именно в это лето она начала расцветать. Дэниел помнил, как однажды рассвирепел, когда Фредди увидел, как он смотрел на нее, выходящую из воды, в тонком облепившем ее девичью фигуру платье, толкнул его локтем под ребро и засмеялся так, как мог смеяться только Фредди.
Дэниел помнил, что в ту минуту он готов был броситься одетым в озеро, чтобы остудить жар в крови, если бы его не удержала привычка справляться со своими эмоциями. Тогда ему было двадцать три года. Но он пришел в ярость, что Джулии удалось смутить его, демонстрируя себя и прекрасно понимая эффект, который она произвела на двадцатилетнего Фредди и даже на Гасси.
Дэниел в ту пору считал, что испытываемые им эмоции уместны только в борделях. Юношу поразило сознание, что его возбудила собственная кузина – пусть даже не родная кузина. Джулия. Боже праведный! Ни одна настоящая леди не позволит мужчине испытывать к ней подобные чувства. Но Джулия не была леди. Она олицетворяла собой вульгарность.
Граф достиг конюшни, но передумал ехать на прогулку верхом. Скоро наступит время обеда, и поскольку он теперь глава семьи, ему не пристало опаздывать. Он вздохнул. Оказывается, такая ответственность может стать иногда тяжелой ношей. В той или иной степени он уже нес ее после смерти отца, когда ему едва исполнилось четырнадцать. Теперь ответственность удвоилась. Временами ему казалось, что он пропустил молодость. Он вспомнил о Бланш и снова вздохнул.
Сейчас Дэниел осознал, что Джулия начала раздражать его еще до того, как она пыталась не пустить его в дом дедушки менее двух недель назад. Он просто забыл об этом. Но чтобы вспомнить, потребовалось немного времени.
