Тесса Дэр - Дважды соблазненная
— Рис… вы так наивны.
Он приподнял брови:
— Меня обвиняют в наивности? Должен сказать, никогда не думал, что этот день настанет. Я собираюсь высечь сегодняшнюю дату на мемориальной табличке.
— Вы забыли, какова здешняя жизнь. Сейчас лето, но вы должны вспомнить, каковы здесь зимы. Холодные, одинокие, тоскливые. Вы, возможно, не захотите здесь жить. А мы научились жить без лорда. Так что лучше уезжайте.
— Я никуда не уеду.
— Черт возьми, но почему?
На месте Риса она, Мередит, точно уехала бы!
— Потому что такова моя судьба.
Мередит с тихим стоном поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями.
— Вы не верите мне. — Он вздохнул, подавшись вперед. — Я это знаю, что не верите. Но когда человек, подобный мне, так часто оказывается на границе между двумя мирами, он повсюду видит руку судьбы. Иногда при ярких вспышках, иногда в тенях. Это все равно что открыть совершенно новый цвет, который не могут видеть обычные люди. Но я-то его вижу.
Он взял ее за руки и убрал ладони от лица.
— Когда вы смотрите на меня, Мерри, этот цвет сияет в ваших глазах. Говорю вам, наша встреча предназначалась судьбой.
Сердце Мередит затрепетало.
— И почему вы так в этом уверены?
— Вот, смотрите…
Он обвел рукой накрытый стол. Несколько булочек, маленькие глиняные горшочки с маслом и джемом. Две кружки кофе и блюдо свежих сливок. Тарелки же были расставлены кое-как, а на скатерть просыпались крошки. Вряд ли все это напоминало знаки судьбы, но… Кажется, она поняла, что имел в виду Рис. Оба они были озарены теплым светом, под которым невозможно скрыть друг от друга недостатки. Сегодня утром она даже не причесалась как следует. На взгляд любого постороннего они выглядели супружеской парой, не один, а тысячу раз завтракавшей вместе.
Рис окинул ее взглядом и вновь заговорил:
— Все это кажется таким правильным, таким привычным, верно?
Да-да, конечно. Она чувствовала, что так и должно быть. Но именно это ее и пугало.
— Не борись с собой, — посоветовал Рис. — Выходи за меня.
Не бороться? Но сам-то он вел себя нечестно. Его не было четырнадцать лет, а теперь он явился как ни в чем не бывало и обещает выполнить все свои обязанности и никогда не покидать ее? Просит ее и жителей деревни забыть о добытом тяжким трудом благополучии и отдать свое будущее ему в руки?
Он предлагал мечту. Но при этом намеревался вынудить ее распроститься с надежной реальностью, чтобы осуществить эту мечту.
Однако она не могла так рисковать, основываясь на единственном почти поцелуе и невидимом блеске «судьбы». И поэтому заставила себя сказать:
— Нет, Рис, я не могу стать вашей женой.
Его глаза вспыхнули, и ей показалось, что он рассердился. Как странно. Ведь все это время он был невозмутим и сдержан — даже перед разъяренными жителями деревни. Но сейчас она увидела прежнего Риса — буйного, злого, неукротимого. И неотразимого.
Однако через несколько секунд он сумел справиться со своими эмоциями. И теперь снова был невозмутим.
Из всех причин, по которым он должен был покинуть деревню, эта казалась самой важной. Она не вынесет мысли о том, что его характер навеки сломлен.
— Так что же… — спросил Рис.
Она встала и тихо сказала:
— У вас впереди длинный день.
— Так и есть, миссис Мэддокс. — Он тоже встал из-за стола. — Да, так и есть.
— Приказать Деррилу оседлать вашего коня?
— Нет-нет, пусть отдохнет денек.
Мередит нахмурилась:
— Значит… Вы собираетесь остаться еще на ночь?
— Я собираюсь остаться навсегда.
Она так расстроилась, что снова села.
— Вы не слышали меня, милорд? Простите, если неясно выразилась, но…
Господи, хватит ли у нее сил отказать ему дважды? Один раз и то было ужасно трудно.
Он улыбнулся и направился к двери. Обернувшись, сказал:
— Не волнуйтесь, Мерри Лейн, я вас слышал. Вы сказали, что не выйдете за меня. Но я знаю, что это обязательно случится. Только не сейчас.
После того как Рис исчез наверху, Мередит стала искать себе дела, и это оказалось нетрудно — работы всегда было хоть отбавляй. А этим утром… Чем бессмысленнее занятие, тем лучше.
Она как раз убрала со стола, когда пришла миссис Уэр и принялась за стряпню. Мередит же предстояло выгладить скатерти и почистить оловянные кружки. Завтра приезжает почтовый дилижанс, и в зависимости от погоды и состояния дорог кучер иногда останавливался в «Трех гончих», чтобы дать отдых лошадям и позволить пассажирам поесть и выпить.
Перед полуденным наплывом посетителей Мередит выбрала минутку, чтобы прочитать оставленную вчера Гидеоном газету. Она разгладила ее на стойке бара. Хотя газеты предназначались для посетителей, читала их только Мередит. Читала все, каждую страницу. Во время войны она искала упоминания о Рисе и иногда, после сражений, находила отчеты о храбрых деяниях его полка или списки погибших, в которых, к счастью, его имя не значилось.
Сегодня она чувствовала себя так, словно откроет газету — и найдет заголовок: «Рис Сент-Мор вернулся в Девоншир».
Что ж, если она увидит эти слова напечатанными, то, возможно, поверит, что это правда. Хотя она сомневалась, что даже репортеры «Таймса» смогут найти логическое объяснение сцены, происходившей за сегодняшним завтраком. Возможно, заголовок должен гласить: «Обедневшая хозяйка гостиницы отвергает предложение лорда». А под заголовком — добавление мелкими буквами: «Обоих засадили в Бедлам».
— Оставил твой бочонок с мадерой в кладовой, — объявил появившийся Гидеон Майлз. Он поставил на стойку керамическую статуэтку. — А это занесло прибоем в пещеру неподалеку от Плимута.
— Неужели? — Мередит взяла фарфоровую пастушку и поднесла к свету. Изящная, искусно раскрашенная. Само совершенство. — Какая на вид хрупкая, просто поразительно. — Она покачала головой. — Неужели эта вещица выдержала бурные волны и удар о каменистый берег.
— Удивительно, не правда ли? — с невинным видом заметил Гидеон, широко улыбаясь. Он был дьявольски красив и знал это. И не только знал, но и пользовался. Посредник между контрабандистами девонширского побережья и рынками Бристоля и Лондона — Гидеон пользовался своим лукавым обаянием, чтобы набивать себе карманы, поэтому был весьма собой доволен.
— Эта пастушка — настоящее чудо. — Мередит улыбнулась.
— Подумал, что она будет хорошо выглядеть в одной из твоих заново обставленных комнат. Добавляет аристократический штрих.
— Вот именно. Ты очень заботлив, Гидеон. Я благодарна тебе.
Его бровь дернулась.
