Барбара Картленд - Нежеланная женитьба
Онора, глубоко вздохнув, ответила:
— Да, тетя Элин сказала мне об этом, однако я не понимаю, ваше сиятельство, отчего у вас возникло желание взять меня в жены, ведь до сегодняшнего дня мы с вами не были даже знакомы.
Ей показалось, что во взгляде герцога мелькнуло недоумение. Смутившись, Онора перевела взгляд на пламя в камине. Она вся дрожала от страха.
После паузы, которая, как ей показалось, тянулась невыносимо долго, герцог проговорил:
— Я полагал, вы должны были быть осведомлены о том, что браки в таких семьях, как моя и вашего дяди, заключаются по взаимной договоренности.
То, каким нерешительным голосом он это произнес, навело Онору на мысль, что это не является истинной причиной.
— А я думала… — робко произнесла она, — что даже если это и так… обычно… жених с невестой… должны хотя бы познакомиться… прежде чем… договариваться о свадьбе.
Герцог нетерпеливо махнул рукой и наконец, решившись, произнес:
— Ну что ж, поскольку нам с вами все равно предстоит пожениться, думаю, следует быть друг с другом предельно откровенными.
Онора взглянула на него и проговорила:
— Вот этого мне и хочется… поэтому я была бы вам чрезвычайно признательна… ваше сиятельство… если бы вы назвали мне… истинную причину… по которой сообщение о нашей женитьбе должно появиться в завтрашних газетах.
— Разве тетя вам не сказала?
— Нет. Единственное, что она мне сообщила, когда я приехала сюда с час назад, это то, что мы должны пожениться.
— Хорошо, я скажу вам правду, — проговорил герцог. — Я всегда знал, что рано или поздно мне придется обзавестись семьей, но особой спешки в этом не было.
Онора внимательно слушала, не отрывая взгляда от его лица, а герцог между тем продолжал:
— И вдруг я узнаю, вернее, ваша тетя сообщила мне, что ее величество королева собирается женить меня на племяннице принца Альбер та, принцессе Софи.
Герцог проговорил это мрачным и возмущенным тоном. Немного помолчав, Онора спросила:
— А вы этого… не хотите?
— Конечно, нет! — отрезал герцог. — Я знаком с принцессой, и уверяю вас, это последняя женщина, которую я взял бы в жены при любых обстоятельствах.
— А меня, значит, вы готовы взять. Почему?
Оноре показалось, что вопрос этот удивил герцога. Немного подумав, он ответил:
— Вы англичанка и принадлежите к семье, которую я очень уважаю.
— Однако, — заметила Онора, — в Лондоне наверняка есть… другие семьи… отвечающие этим требованиям… таким образом, в выборе вы не ограничены. Так почему все-таки я?
Герцог оперся рукой о каминную плиту, словно ища поддержку. Глянув на огонь, он ответил:
— Как я понял со слов вашей тетушки, вы не станете возражать против нашей женитьбы, кроме того…
Он замолчал, и Онора торопливо проговорила:
— Да? Какая другая причина?
— Откровенно говоря, я должен действовать быстро. Думаю, что завтра, когда я прибуду на службу в Букингемский дворец, ее величество доведет до моего сведения, что мы с принцессой составили бы неплохую пару.
И снова в голосе герцога прозвучали суровые нотки, ясно говорящие о том, какие чувства его обуревают.
— Следовательно, из двух зол вы выбрали меньшее, то есть меня, — заметила Онора.
Герцог с недоумением посмотрел на нее и сказал:
— У меня такое чувство, мисс Лэнг, что нам не следовало бы заводить этот разговор, еще более усложняя и без того сложное положение вещей.
— Единственная сложность, ваше сиятельство, заключается в том, что у вас нет никакого желания жениться на мне, равно как и у меня нет ни малейшего желания выходить замуж за человека, которого я… не люблю.
Если бы у ног герцога разверзлась земля, он не был бы так поражен.
Он привык к тому, что незамужние девицы и женщины толпами преследуют его, чуть ли не вешаясь на шею, и откровенно предлагают себя в жены. Герцог и представить себе не мог, что какая-то девчонка, которой он сделал предложение, будет раздумывать, принимать его или нет.
Глядя на Онору удивленным взглядом, словно видя ее впервые, герцог спросил:
— Следует ли понимать, мисс Лэнг, что вы мне отказываете?
— Полагаю, тетя Элин будет очень мною недовольна, — проговорила Онора. — Однако, принимая во внимание ваши истинные чувства, а именно то, что я являюсь для вас лишь удобным средством, чтобы избежать нежеланной женитьбы, мой ответ будет прост и категоричен — нет!
И, решив, что говорить больше не о чем, Онора встала и направилась к выходу. В этот момент та распахнулась и в гостиную вошла графиня.
Она прекрасно понимала, что оставила герцога с Онорой наедине на слишком короткое время. Однако девчонка нежданно-негаданно показалась Элин Лэнгстоун такой очаровательной и элегантной, что она, движимая непреодолимой ревностью, не смогла высидеть в другой комнате дольше.
Когда она вошла в гостиную, первое, что ей бросилось в глаза, это недоуменное выражение на лице герцога. Потом она заметила, что Онора направляется к двери, и резким голосом спросила:
— Что происходит? Куда это ты собралась?
Онора остановилась как вкопанная, не проронив ни слова. Герцог ответил за нее:
— Мисс Лэнг мне отказала!
В его голосе звучало не столько удивление, сколько вызов. Словно он хотел сказать Элин: «Вот видишь! Я же тебе говорил, что ничего не получится!»
— Отказала?! — пронзительно воскликнула графиня.
— Простите, что поступаю наперекор вашей воле, тетя Элин, — проговорила Онора, — но… его сиятельство был со мной вполне откровенным и сообщил мне причину… столь скоропалительной помолвки… Уверена, он без труда найдет… более подходящий объект… для женитьбы, чем я.
Она пыталась говорить твердо и с достоинством, но голос ее предательски дрогнул, и присутствующим сразу стало ясно, что она боится.
Тетя взглянула на Онору полыхающим яростью взглядом и проговорила:
— Пойдем со мной, Онора. Я хочу поговорить с тобой наедине.
Повернувшись к двери, она бросила через плечо:
— В ведерке бутылка шампанского, Ульрих. Надеюсь, она поможет скрасить ваше одиночество.
Она не стала дожидаться ответа и пошла к двери. Оноре ничего не оставалось, как следовать за ней. Выйдя в коридор, тетя направилась к своей спальне, которая располагалась неподалеку — всего через две двери от гостиной.
В будуаре графини Онора ощутила аромат гвоздики и лилий, смешанный с запахом французских духов, которыми постоянно пользовалась тетя.
Закрыв за собой дверь, графиня дошла до середины комнаты и обернулась — лицо ее пылало такой яростью, что Оноре стало страшно.
