Лавирль Спенсер - Прощение
— Это правда?
— Да. И я завидую им.
— Это меня удивляет.
— Меня тоже. Я всегда думала, что работы в газете достаточно, чтобы я чувствовала себя счастливой.
— А оказывается, нет?
Она промолчала. Ноа вздохнул.
— рошло несколько минут в молчании, прежде чем он спросил:
— Можно поговорить о твоем отце, Сара?
— Имя его никогда не произносится в этом доме с некоторых пор.
— Это не так. О нем говорило каждое слово, которое ты и я произносили, начиная с того вечера, когда ты все узнала.
— Я любила его больше, чем кого-либо на свете, а он предал мою любовь самым непростительным образом.
— И теперь я расплачиваюсь за то, что он сотворил с Адди. Как долго еще мне придется это делать?
— Почему бы тебе не пойти к одной из тех женщин? Это было бы намного проще.
— Потому что я привязан к тебе, ты для меня все. Я говорил тебе об этом раньше. Я держался в стороне от тебя более полугода, надеясь, что у меня все перегорит. Но этого не произошло. Я все еще люблю тебя.
Он пристально смотрел на нее, ловя каждое движение. Вот она опустила голову, поднесла ко рту чашку с кофе, но не притронулась к нему. Потом поставила чашку в раковину, вернулась и села на стул в той же позе.
— Женитьба была бы непростительной глупостью.
— Тем не менее ты хочешь этого не так ли?
— Да.
— А что произойдет, если я подойду, прикоснусь к тебе совсем не по-братски и поцелую?
Она грустно засмеялась, приложила руки к лицу и покачала головой.
— Вот видишь, — проговорил он. — Я имел в виду именно это, когда признался, что мне совсем нелегко было решиться прийти к тебе сейчас. И если ты опять оттолкнешь меня, я уже никогда, никогда не вернусь к тебе.
— У меня была нелепейшая мысль в голове последние несколько месяцев. — Сара глядела на него сквозь сплетенные пальцы. — Она совершенно абсурдна, даже греховна, но тем не менее она пришла ко мне в минуты слабости, когда я так скучала по тебе, что, казалось, умру. Я думала, почему бы мне не выйти замуж за Ноа, и мы молчаливо согласились бы, чтобы он продолжал посещать дом Розы, как он это делал, когда мы впервые познакомились? Вот так. Теперь ты лучше знаешь, какая я женщина.
Углы его рта опустились, на лицо легла глубокая печаль.
— Да, знаю. Одинокая, испуганная… совсем как я… — Они изучающе смотрели друг на друга, лампа тихо шипела, печка слегка потрескивала, излучая приятное тепло. Все это, сказанное так откровенно, вызвало и смущение, и облегчение.
— А теперь я признаюсь тебе в своих тайных мыслях. С тех пор как мы расстались, я часто думал о том, как приду сюда, потащу тебя наверх, сниму с тебя платье и начну целовать в десять мест и даже больше, чтобы ты поняла, что, когда любят друг друга так, как мы, все это должно быть просто и естественно. Не желаешь ли попробовать?
Она рассмеялась.
— Конечно, нет.
— Конечно, нет. Если бы ты сказала «да», ты не была бы Сарой Меррит, я не любил бы тебя, и мы не сидели бы в этой комнате, больно раня друг друга. Так что же мы будем делать?
Рот ее искривился в гримасе, чувствовалось, что она вот-вот расплачется. Она покачала головой и ответила:
— Не знаю. Я так боюсь…
Ноа наклонился вперед, вспугнув кошку. Положив локти на колени, он пристально посмотрел ей в глаза. Потом заговорил, голос его был сдавленным и чужим.
— Ты действительно так скучала по мне, что готова была умереть?
— Да, — прошептала она, чувствуя, как жар бросился ей в лицо.
— Тогда подойди ко мне. Вот сюда.
Она чувствовала себя приклеенной к стулу, но смотрела в его глаза, на широкие плечи и сильные руки. Он ждал ее ответа. Ей нужно было лишь встать и сделать шаг, чтобы очутиться в его объятиях. Или остаться на месте. Тогда он выйдет из дома, чтобы больше никогда не вернуться, а она будет продолжать мучиться.
Она жила в каком-то бесцветном, тоскливом пространстве всё эти месяцы, с тех пор как они расстались. Но сегодня, стоило ему лишь появиться рядом, как она почувствовала возвращение к нормальной жизни. Он только вошел в дом, и ее апатия исчезла, как исчезает изморозь с нагретого окна. Она опять обрела чувства.
Сидеть на расстоянии от него было мучительно, видеть страдание на его лице непереносимо. Это была страсть, к которой она так стремилась. Без нее жизнь ее будет обречена.
— Иди ко мне, — повторил он.
Она подавила слезы, встала и отодвинула стул, к которому ее прижимал страх, как тяжелая длань. Она облокотилась на стол и молча стояла. Он встал с качалки и ждал.
— Я бы хотела быть Адди, — прошептала она, медленно двигаясь к нему,
— Нет, не нужно этого, — возразил он, двигаясь ей навстречу. — Ведь тогда не было бы тебя и меня.
Они встретились у стола и остановились, держась за руки, поток горячих чувств готов был затопить их обоих. Потом Ноа чуть отступил назад, чтобы заглянуть ей в глаза, и, опять приблизившись, нежно поцеловал в губы. Тяжкое бремя одиночества спало с их плеч, в поцелуе и объятии они вновь обрели то, что потеряли. Она обвила его шею руками, и он крепко прижал ее к себе. Их сердца бились в унисон, одно против другого, глаза были закрыты, они растворялись в блаженстве воссоединения. Поцелуй их был продолжителен, жар его увеличивался, губы разомкнуты, языки соприкасались. Легкий стон вылетел из ее горла, и он еще крепче сжал ее в объятиях. Сдержанность исчезла, уступив место страстной жажде их тел после стольких месяцев разлуки. Он тоже издал звук, глубокий и низкий, страстный конец агонии.
Потом их охватило желание излить свои чувства в потоке слов.
— О Ноа, я люблю тебя, я так скучала по тебе, чувствовала себя такой осиротевшей.
— Я тоже люблю тебя. Скажи мне это еще раз.
— Люблю тебя, Ноа.
Он опять обнял ее, оторвав от пола.
— Я не думал, что услышу от тебя эти слова еще раз.
— Я была такой упрямой, не желая произносить их. Я очень об этом сожалею, Ноа, и я люблю тебя. Только никогда не думала, что это все так тяжело.
— Или так прекрасно.
— Или так ужасно.
— Или так тоскливо. Сто раз в день я заставлял себя не проходить мимо твоей редакции.
— А я все время глядела в окно, в надежде увидеть, как ты проходишь мимо.
— А когда мы встречались на тротуаре, мы делали вид, что не знаем друг друга.
— Никто не хотел иметь дело со мной.
— Со мной тоже. Я был зол на весь мир.
— Я придиралась ко всем, стала такой раздражительной и мелочной. Я отпугнула Патрика своим характером и теперь очень сожалею об этом. А бедный Джош?.. Я обращалась с ним не лучшим образом. Все было не так, когда мы расстались.
Они снова поцеловались, не сдерживаясь более и не боясь своих чувств. Он слегка откинул назад ее голову.
