Джо Гудмэн - Невеста страсти
Алексис ошалело заморгала.
— Ты не посмел бы! — запальчиво воскликнула она.
— Еще как посмел бы, — раздельно, нажимая на каждое слово, произнес Клод. — Только бы сработало.
Однако под пристальным взглядом Алексис лицо его постепенно утрачивало суровость и жесткость, черты становились мягче, а глаза добрее.
Алексис сама не понимала, что происходит с ней. Ей казалось, что она тает под его изумрудным взглядом. Она дотронулась ладонью до лба — он был неестественно горячим. Алексис беспомощно улыбнулась, забыв свой недавний гнев, отчасти понимая, что проявила ослиное упрямство, не желая признавать очевидного. Она медленно встала и подошла к Таннеру. Как ни странно, привычной боли не было. Никакой боли. Клод осторожно посадил ее к себе на колени.
— Не сердись на меня, Клод. Я знаю, ты думаешь, что я заслужила твой гнев, но я не хочу, чтобы ты так волновался из-за меня. Со мной все будет в порядке.
— Да, с тобой все будет хорошо, — подтвердил Клод. Она не заметила его улыбки, потому что он спрятал лицо в ее волосах.
— Кстати, о том, что я наговорила тебе в бреду… Я не сказала, что люблю тебя? — прошептала она, уткнувшись ему в грудь. Она не понимала, чему обязана овладевшим ею состоянием эйфории, приписав испытываемое ею чувство легкости и безудержной радости тому, что находилась в его объятиях. Она слушала, как бьется его сердце, прижимая ухо к шелковой рубашке Клода.
— Нет. Об этом ты не говорила.
— Тогда я скажу тебе сейчас.
Алексис подняла голову, обхватила ладонями его лицо и, глядя Клоду прямо в глаза, заговорила, захлебываясь от счастья:
— Я люблю тебя… Я обожаю тебя… Все в тебе.
Клод улыбался.
— Ну вот, наконец-то мы раскрыли страшную тайну.
Алексис радостно ответила на его улыбку.
— Не думаю, что моя любовь была для тебя такой уж тайной.
— Не разочаровывай меня, Алексис, — попросил он, целуя ее в лоб. — Лучше снова повтори то, что ты сказала.
— Я люблю тебя. Я преклоняюсь перед тобой. Я нуждаюсь в тебе. И я никогда не устану говорить это, Клод.
Алексис чувствовала, как приятное тепло разливается по ее телу. Она знала, что лицо ее горит, отражая желание, которое она испытывала всякий раз, когда он был рядом.
— Я люблю тебя, — повторила она еще раз, не дожидаясь просьбы с его стороны, и эти слова звучали так неожиданно ново, так свежо, словно она произнесла их впервые.
— Салли подсыпала лекарства тебе в чай.
— Что?!
То, что должно было прозвучать как возмущенный протест, оказалось лишь слабым стоном разочарования. Она оттолкнула Клода и попыталась встать. На смену эйфории пришла сонливость. Только теперь она поняла, что ее жар вызван не столько присутствием Клода, сколько действием лекарства. Когда Алексис убедилась, что ноги ее больше не держат, она смирилась с поражением и бессильно повалилась к нему на колени, не желая оказаться на полу.
— Да, ты, кажется, прав. И как ей это удалось?
Клод улыбнулся. Он поднял ее на руки и отнес в постель. Укрыв Алексис одеялом, он спросил:
— Ты не сердишься?
— Я в ярости.
Впрочем, утверждение это прозвучало забавно даже для нее самой, тем более что на последнем слоге она сладко зевнула.
— Передай Салли, — слабым голосом попросила Алексис, — что я на нее сержусь. Не надо было ей так со мной поступать. Ненавижу это снотворное. Терпеть не могу, когда мне не дают делать то, что хочу.
— Я знаю, но она предупредила тебя. Ты сама ее вынудила. Не надо сопротивляться. Просто расслабься и отдыхай.
— Не уходи!
Алексис стиснула в ладони руку Клода и не отпускала его от себя. Но он и не думал бежать. Она боролась с дремотой, стараясь удержать открытыми слипающиеся глаза.
— Я так не люблю этого. Противоестественно засыпать от лекарства.
Клод услышал страх в ее голосе и положил руку поверх ее ладони.
— Я останусь с тобой, Алексис. Я буду с тобой, когда ты проснешься. Обещай, что подождешь с делами, пока Салли не скажет тебе, что ты готова.
— Ты слишком многого просишь, — ответила она, опуская отяжелевшие веки.
— Обещай мне, — с мягкой настойчивостью повторил Клод.
— Я обещаю.
Клоду пришлось наклониться, чтобы уловить последние слова, но, услышав их, он расслабился. Он был уверен, что Алексис выполнит то, что сказала.
Много раз на протяжении последующих дней Алексис вслух жалела о своем обещании, возмущалась и жаловалась на то, что у нее выманили его хитростью. Однако, зная ее верность слову, Клод теперь был уверен, что от случайностей она застрахована. Когда Салли объявила Алексис, что она может совершать небольшие прогулки, ее радости не было предела. Однако Салли не пыталась скрыть своего неудовольствия по поводу того, что Алексис предпочитала вместо прогулок посещать корабль. Обе женщины проявляли завидное упрямство и вспыльчивость — даже Клод Фредерик Таннер, человек, которого трудно было бы назвать трусом, предпочитал держаться от их разборок в стороне.
За день до того, как «Принцесса ночи» должна была покинуть Тортолу, Клод и Алексис устроили пикник на пляже, в полюбившемся обоим месте под «вороньим гнездом». Они отдыхали, глядя на море, когда за спиной неожиданно раздалось шуршание песка. Кто-то торопливо шел к ним.
Оба обернулись одновременно, однако реакция при виде незваного гостя у них оказалась совершенно разная. Клод был не слишком доволен вторжением человека, к которому не питал особой симпатии, тогда как Алексис радостно улыбнулась, счастливая: тот, кого ждали уже давно, вернулся в добром здравии.
Алексис встала и с присущей ей грацией легко побежала навстречу гостю. Обхватив его за шею, она воскликнула:
— Уберите от меня этого ужасного Таннера! Я не могу больше с ним оставаться!
Все трое рассмеялись.
— Вы, полагаю, Скотт Хансон? — спросил Таннер, стоя поодаль.
Хансон тут же перестал смеяться. Чуть отодвинув Алексис, он, набычившись, шагнул к Клоду. Тот не двигался.
— А вы, полагаю, тот самый сукин сын, что арестовал Алексис и привел ее к этим ублюдкам: Хоуву, Фартингтону, и — как там его? — какому-то Ричарду.
— Ричарду Грэнджерсу, — уточнил Клод. — Вы забыли Роберта Дэвидсона — еще одного ублюдка.
— Вам лучше знать.
Алексис не дала Клоду продолжить этот не сулящий ничего доброго диалог, задав Скотту вопрос по существу.
— Мистер Хансон, — спросила она, — откуда вам все это известно?
Хансон залез в карман и, достав оттуда несколько сложенных вчетверо газет, швырнул их к ногам Клода.
— Отсюда, капитан. Вот почему я и опоздал. Из Балтимора, услышав о неприятности, происшедшей с вами, я отправился в Вашингтон и оставался там до тех пор, пока не убедился, что все закончилось относительно благополучно.
