Тереза Медейрос - Озорница (Ангел на час)
Ники в страхе закатил глаза, но чувствовалось, что его тревожат не намерения Эмили, а нечто совсем другое, он словно слышал что-то доступное одному ему. Участники драмы замерли, прислушиваясь. И наконец поняли, что царившая вокруг тишина обманчива и на самом деле таит смертельную угрозу. Подрагивали и шелестели листья деревьев, заросли дышали и будто пялились сотнями невидимых глаз. Холодный пот прошиб Джастина.
Внезапно все вокруг заполонили гибкие бронзовые фигуры, с диким криком вырвавшиеся из зарослей. Джастин бросился к Эмили, пригнул ее к земле, прикрыл телом и прижал ее голову к своей груди, чтобы девушка не видела жуткие татуированные рожи, искаженные яростью. Оглушительные вопли перекрыли гул прибоя, зашлись в дикой пляске загорелые голые ноги, отбивавшие странный ритм. Кто-то в ужасе кричал, то ли Эмили, то ли еще кто, и вдруг прорезался жалобный вой Ники:
— Сволочи! Дикари, будьте вы трижды прокляты! Не трогайте костюм! Не смейте его рвать!
Джастин поднял голову и увидел, что туземцы тащат отчаянно сопротивляющегося Ники в заросли, схватив его за ноги и за руки. Вскоре они исчезли, оставив позади втоптанную в песок панаму. Шум борьбы постепенно затих вдали, наступившую тишину нарушали только шипение волн и пронзительные крики киви-киви.
Герцог кожей ощутил чужой колючий взгляд, повел глазами и увидел худощавого туземца, сидевшего на корточках под деревом. Их взгляды скрестились в немом мужском разговоре, дикарь встал, дружески махнул рукой и растворился в темноте.
36
«Что бы ни было, я всегда буду рядом...»
— Настоящий английский слуга способен проявить редкую смекалку и инициативу, если его вынуждают обстоятельства, но мы это часто просто недооцениваем, — убежденно сказал Джастин.
Уткнувшись носом в мускулистую грудь возлюбленного, Эмили нежилась в крепких объятиях и жадно вдыхала знакомые запахи родного тела. Со временем она успокоилась, перестала дрожать и подняла лицо, смеясь и плача одновременно.
— Ах, Джастин! — воскликнула девушка, обнимая его за шею, и тут до нее дошло, что он ведет себя довольно странно, никак не реагируя на ласку. — Послушай, но не мог же ты подумать, что я выстрелю в тебя? — с укором спросила Эмили.
— Признаться, такая идея приходила мне в голову.
— Однако ты повел себя как истинный джентльмен, твоим изысканным манерам и галантности можно только позавидовать, — насмешливо заметила Эмили. — Помнится, одарил меня ангельской улыбкой.
Джастин снял ее руки со своей шеи, встал, неспешно отряхнул песок с брюк.
— Под дулом пистолета я всегда вел себя примерно. — Он подошел к краю воды и уставился в морскую даль.
Эмили последовала за ним.
— Как ты не можешь понять, что я была просто обязана так себя вести? — с обидой в голосе сказала девушка, забрела в воду, не обращая внимания на то, что волны лижут подол юбки, встала перед герцогом и попыталась заглянуть ему в глаза. — Во всем виновато твое лицо. — Она нежно сдавила щеки Джастина. — Твое прекрасное лицо тому виной. Ведь на нем можно прочитать любые эмоции, и у меня просто не было выбора. При всем желании ты не смог бы сыграть свою роль, имея такое выразительное лицо, и Ники сразу бы догадался, что здесь что-то не так. Я должна была заставить его поверить, что ненавижу тебя, а для этого надо было, чтобы и ты в это поверил.
Джастин стоял недвижимо с окаменевшим лицом, и только глаза говорили о том, какая буря бушует в его душе.
— Ты превосходно сыграла свою роль, — сухо заметил он.
Эмили бессильно опустила руки, принялась бродить по воде из стороны в сторону. Надо было во что бы то ни стало убедить его в своей правоте.
— Салери не уставал поминать свидетельство на право владения земельным участком. По его словам, ты изменил документ с таким расчетом, чтобы лишить обоих своих компаньонов причитавшейся им доли в золотом прииске. Салери утверждал, что, как только эта бумага окажется в его руках, с ее помощью тебя можно отдать под суд и добиться пожизненного тюремного заключения. Больше всего я опасалась, что если он сам доберется до этого документа, то сразу его уничтожит. А мог поступить и иначе: сам бы внес соответствующие поправки и потом представил бумагу в суде как свидетельство того, что ты убил моего батюшку.
— Значит, вот почему ты решила его сопровождать, — холодно заключил Джастин. — А ты уверена, что это была единственная причина? Ты абсолютно уверена?
— Что ты этим хочешь сказать? — резко спросила Эмили, пытливо глядя в глаза герцогу.
— А нельзя ли допустить, что в глубине души, на самом донышке, у тебя все же затаилась доля сомнения? Не могло ли так случиться, что тебе самой не терпелось взять в руки этот злосчастный документ и своими глазами увидеть, что он из себя представляет? Думаю, ты сама хотела убедиться, что у меня не было причин желать смерти твоего отца.
— Нет! — горячо запротестовала Эмили, приподняла юбку, подол которой насквозь промок, и вплотную приблизилась к герцогу. — Я верила тебе, клянусь! Верила только тебе!
В ответ Джастин недоверчиво хмыкнул, поднял раковину и занес руку, чтобы зашвырнуть ее подальше в море.
— Ну и что же ты собиралась делать, ознакомившись с документом? Хладнокровно пристрелить Ники на месте?
Эмили схватила его за руку и ляпнула первое, что пришло в голову, толком не осознавая смысла сказанного:
— Я никогда над этим не задумывалась, потому что знала, что ты отправишься за мной вслед и не бросишь меня в беде.
Раковина выпала из руки, Джастин с интересом посмотрел на девушку.
— А если бы я остался в Лондоне? — жестко спросил он. — Кто мешал мне прийти к убеждению, что за такими женщинами, как ты, не имеет никакого смысла пускаться на другой конец света?
Понуро повесив голову, Эмили мысленно задалась вопросом, сможет ли Джастин понять и простить ее за темные мысли, потом смело взглянула ему в глаза и призналась:
— Я бы поступила так, как надо. Не забывай, что на его совести смерть моего батюшки.
Мимолетная тень пробежала по лицу Джастина, но так быстро, что это могло просто показаться. Кончиком пальца он смахнул слезу, катившуюся по щеке Эмили, и мягко сказал:
— В таком случае ты поймешь меня, когда я сделаю то, что обязан сделать. — Герцог повернулся и зашагал прочь.
— Куда ты? — жалобно пискнула Эмили.
Джастин продолжал идти, будто не слышал. Эмили растерянно смотрела ему вслед, грудь сжалась в тревоге: Джастин Коннор в очередной раз ее покидает. Девушка затрусила за ним, на ходу сбрасывая промокшие туфли.
