Розалинда Лейкер - Сахарный павильон
Но не всем нравилась его архитектура. Один мудрец, посмотрев на купола, заявил, что, похоже, Собор Святого Павла перекочевал в Брайтон и ощенился. Прочие критиковали невероятную стоимость реконструкции дворца, впрочем, затраты на реализацию идей царственного владельца Королевского Павильона никогда не волновали их автора. Скупость была не свойственна Его Величеству Георгу IV.
И не одна Софи была удивлена тем, что ее короля-благодетеля, как и в прошлые годы, все еще продолжают критиковать. Конечно же, несколько лет тому назад все жалели принца, когда его дочь Шарлотта умерла во время родов после брака с принцем Леопольдом Кобурским. Скорби тогдашнего регента не было предела, однако общественное сочувствие быстро сошло на нет, хотя даже слуги знали, как печален стал с тех пор будущий монарх. Многих подданных привел в ярость тот факт, что Джордж не позволил принцессе присутствовать на церемонии своей коронации. Напрасно била она кулаками в дверь Вестминстерского аббатства, умоляя, чтобы ее впустили. К тому же излишняя расточительность и гедонизм принца были хуже кости в горле для тех, кто искренне был озабочен сохранением доброго имени монархии. Хотя пороки короля и нельзя было отрицать, Софи никому не позволяла критиковать Его Величество в ее присутствии. Она быстро напоминала недоброжелателям монарха, что лишь благодаря уму и эстетическому вкусу Джорджа в Виндзоре и прочих местах, являвшихся национальным культурным достоянием Англии, были осуществлены блестящие реставраторские работы. Кроме того, именно благодаря Георгу в национальной архитектуре произошли разительные перемены, благодаря созданному Его Величеством плану реконструкции, даже сам Лондон изменил свой облик. Здесь идеи Георга реализовал архитектор Джон Нэш. И именно благодаря им был разбит Риджен-Парк, отстроена великолепная Риджент-стрит, а все отвратительные ремесленные слободки снесены, уступив место чудесным террасам и широким проспектам. Питая особую любовь к садам, король не только придал особую красоту тем из них, что окружали Королевский Павильон, но и способствовал распространению парковой культуры по всей территории Англии. А те бесчисленные произведения искусства, которое он продолжал по сей день коллекционировать? Нет, что бы ни говорили, но король Георг IV, бесспорно, внес свой вклад во славу британской нации.
Когда Том вернулся домой, Софи все еще сидела под склонявшимся к закату солнцем. Опустившись в кресло рядом с ней, Том вытянул свои длинные ноги и взял супругу за руку.
– Софи, вернись на грешную землю, – попросил он жену, поскольку она довольно рассеянно отреагировала на его приветствие.
– Как много всего случилось с тех пор, как я впервые пришла устраиваться на работу в Морской Павильон.
– Согласен, ко всему прочему, ты вновь открыла кондитерскую ДЕЛЬКУР в Париже под патронажем первых лиц Франции, и теперь тебя повсюду окружает заслуженный успех.
Она улыбнулась.
Да, это действительно произошло в тот год, когда она наконец сдержала данное матери Антуана обещание и прибыла вместе с ним в шато де Жюно. Это случилось осенью 1815 года, ровно через двадцать два года после того, как она бежала вместе с мальчиком от кровавой революционной толпы.
Антуан был уже вполне подготовлен для исполнения своих прямых обязанностей, поупражнявшись в управлении королевским поместьем, дарованным ему милостью короля в бытность Его Величества еще принцем Уэльским. Предъявленные Антуаном права на шато де Жюно парижский магистрат посчитал бесспорными. По всей Франции собственность возвращали прежним владельцам после того, как Луи XVIII из дома Бурбонов, дядя некоронованного короля-мальчика, замученного революционерами в тюрьме, вернулся во Францию после поражения Наполеона.
Антуан не был одинок в своем шато. С собою на родину он привез прекрасную молодую жену Луизу, родившую ему мальчика. Супруга Антуана также, как и он, была чистокровной француженкой, хотя и родилась в Англии, так как родители ее эмигрировали из Франции, после прихода к власти Конвента. Когда данное графине обещание было исполнено, Софи пришло время возвратиться в Англию. Антуан крепко обнял ее на прощанье. Он было вновь собрался ее благодарить, но она, нежно коснувшись пальцами его губ, прошептала:
– Тсс… Забота о тебе, мой приемный сын, значительно обогатила мою жизнь.
– Приезжайте к нам с Томом почаще в гости. Думаю, и мы будем регулярно навещать вас в Брайтоне. Мне и Луизе не хотелось бы терять с вами связи.
– Как и всем нам, мой дорогой, – промолвила расчувствовавшаяся Софи, – Миссис Фицхерберт будет навещать вас во время своих визитов в Париж. Она по-прежнему любит и не забывает тебя, Антуан.
– Я никогда не забуду, что именно она предоставила мне убежище в час выпавших на нашу долю испытаний.
Антуан также не терял связи с Джеми, ставшим теперь главою Ист-Индской компании и ведущим отныне жизнь настоящего джентльмена.
Что до Мэри; Энн, девочки, удочеренной патером и матер, то ныне она жила в доме миссис Фицхерберт на правах любимой дочери, и надо сказать внешне девочка была точной копией Марии.
Однако Том прервал нить воспоминаний Софи.
– Ты уже решила, что за сахарная фантазия украсит королевский банкет?
– Да! – Софи наконец вернулась к реальности и тут же встала с кресла. Глаза ее возбужденно сверкали. – Тут даже и особо думать не надо. Я сделаю точную копию Королевского Павильона из самого лучшего в мире сахара!
Когда наступил день праздничного банкета, Софи отправилась в Королевский Павильон, надев вечерний туалет, хотя ей и предстояло провести время на дворцовой кухне. Она выбрала платье цвета лазури, с серебряным шитьем, с завышенной талией, как того требовала последняя мода. Поскольку она была гостьей короля еще во времена, когда он был принцем, этикет требовал, чтобы Софи вошла во дворец через парадный вход, до неузнаваемости измененный реконструкцией. Из выкрашенного в зеленый цвет холла Софи с удивлением увидела слепящий глаз шелк закатно-розовой гаммы и индийскую лазурь парадного коридора декорированного множеством предметов в китайском стиле. Были здесь и бумажные фонарики, и кивающие головами мандарины на золоченых пьедесталах. Створки дверей, идущих вдоль всего коридора, были распахнуты настежь, открывая вид на не менее прекрасные залы, у каждого из которых был свой цвет. Словно зачарованная, Софи смотрела по сторонам, однако сегодня этот коридор предназначался не для нее. Она пошла к скрытому за колоннами узкому проходу для слуг и вышла в новые кухни дворца. Именно сюда была доставлена заказанная Софи сахарная фантазия, которую тут же отнесли в холодную кладовку, оберегая от дышащих паром медных котлов и ароматов пищи. Слуги, которых она очень хорошо знала, были явно польщены тем восторгом, что высказала миссис Фоксхилл, обнаружив, что новая большая кухня имеет свой собственный необычный декор. Столбы, поддерживающие высокий потолок, были расписаны в виде стволов экзотических деревьев. Создавалось впечатление, будто кипучая работа известных кулинаров и подчиненных им поварят, происходит в каких-то джунглях. Король, находясь в веселом расположении духа, как-то отобедал здесь вечером в окружении только своих слуг, и тогда Софи подумала, что, вероятно, не случайно это помещение выглядит куда величественнее многих роскошных гостиных этого дворца. Софи обратила внимание на то, что меню предстоящего праздника было написано мелом на черной доске.
