Сюзанна Кирсли - Забытая история любви
— У него есть жена.
Освещение комнаты переменилось вместе с движением солнца, и свет уже не достигал кровати, на которой они лежали. София прикоснулась к нанизанному на шнурок черному камешку, который покоился на шее Мори, на том самом месте, где под кожей билась жилка.
— Ты спасла меня. — Его глаза неотрывно смотрели на нее. — Эти месяцы лишь мысли о тебе берегли меня, в точности как говорил дядя.
Ей не хотелось думать об этих месяцах. Она покрепче прижалась к нему.
— Еще твой дядя сказал, что это по замыслу королевы меня привезли сюда, в Керкубри.
— Да. Королева Мария любит красивые истории. Как мне объяснили, она, узнав, что я женат, решила, что я должен забрать тебя с собой в Ирландию, хотя, думаю, без участия дяди здесь не обошлось. Он тоже считает, что мне не нужно было оставлять тебя одну так надолго.
София на миг закрыла глаза, решая, как лучше это сказать.
— Я была не одна.
Говорить об Анне было трудно, но она заставила себя. Он выслушал ее, не перебивая, и, когда она заплакала, обнял. А когда она затихла, какое-то время молча смотрел на перевязанный ленточкой маленький локон Анны, лежавший на его мозолистой руке.
София спросила:
— Ты простишь меня?
Мори закрыл ладонь, обнял Софию за плечи и сжал ее так крепко, что никакая сила не смогла бы разъединить их.
— Это я должен просить у тебя прощения. — Его голос заглушали ее волосы. — Ты не сделала ничего, за что тебя нужно прощать, милая. — Потом он очень нежно поцеловал ее, ослабил объятия и раскрыл ладонь, чтобы снова посмотреть на завиток волос такого же, как у него, темного цвета.
София, глядя на него, чувствовала, какая борьба происходит в его сердце, когда разум пытается преодолеть боль от осознания того, что его собственный ребенок, возможно, так никогда и не увидит своего отца, что его дочь должна жить так далеко от него.
— Можно послать за ней, — сказала София. — Теперь, когда ты вернулся, она сможет поехать с нами…
— Нет. — Короткое слово прозвучало совсем тихо, но она поняла, чего ему стоило его произнести. — Нет. Ты поступила правильно, оставив ее там. В Ирландии будет небезопасно. — С сожалением он снова закрыл ладонь, потом сумел улыбнуться и нежно провел суставами пальцев по щеке Софии. — Я не имею права и тебя брать с собой, но я, похоже, сделался настоящим себялюбцем и не могу тебя отпустить.
Ощущая тепло его тела, она сказала:
— Тебе и не нужно.
— Ну, пока что придется. На время, — вздохнул он. — Иначе твои благовоспитанные хозяева могут обидеться.
Она совсем забыла про них. Забыла, что Керры скоро вернутся из церкви и обнаружат, что ее нет дома.
— Но, Джон…
Он взял ее лицо в ладони и оборвал возражение поцелуем.
— Подожди еще несколько дней, а потом я окончательно поправлюсь и наведаюсь к вам. Тогда можно будет и поухаживать за тобой на людях. — В его глазах она увидела прежние веселые огоньки, немного насмешливые. — Ты выйдешь за меня второй раз или уже поняла, что поспешила с выбором?
А теперь она поцеловала его крепко-крепко, чтобы он не сомневался в ее ответе. Почувствовав его улыбку на своих губах, она вдруг, в один миг, наконец поняла, что говорил ей полковник в тот день, когда они стояли у большого окна в гостиной Слэйнса и вместе смотрели на зимнее море. Ибо теперь она знала, что он был прав: полям нужен отдых, птицы могут на время прекратить петь, все, что растет, может умереть и молчаливо покоиться под снегом, пока холодное море будет продолжать нести на своих волнах шторм, смерть и несбывшиеся надежды… И все же где-то в его бездонных глубинах ни на миг не останавливается невидимое теплое течение, которое в должное время принесет весну.
Вернется король в Шотландию или не вернется — кто знает. Но сейчас для нее это не имело никакого значения, потому что к ней вернулся Мори. Он дал слово, что вернется, и сдержал его. Он обещал ей, что однажды она ступит на палубу корабля, и она не сомневалась, что это тоже случится и он будет рядом. И куда бы этот корабль ни увез их, как бы далеко они ни оказались от Шотландии и Слэйнса, она всегда будет накрепко связана с ними воспоминаниями.
Она будет видеть в снах темно-красные стены замка, которые так гордо возвышаются над отвесными скалами, она будет слышать рев моря под окном ее комнаты в башне и звонкий голос Кирсти, будивший ее по утрам. Ее будет согревать свет, лившийся в окна угловой комнаты для шитья, где она так часто сидела с графиней, и она будет чувствовать тепло, исходящее от лошадей, дремлющих в стойлах под присмотром сидящего у двери конюшни верного Хьюго.
Но и сам Слэйнс не забудет ее и Мори, потому что они тоже оставили свой отпечаток на нем, и отпечаток этот настолько глубок, что однажды Анна, гуляя по берегу, услышит принесенное ветром с дюн эхо их беззаботного смеха, заметит их тени на песке и задумается о тех, чья любовь явилась ей этими призраками. Она не узнает о них ничего, кроме того, что они были счастливы. «А все остальное и неважно», — подумала София.
Как бы ни сложилась их судьба, ничто теперь не отнимет у них этого счастья, она в том не сомневалась. Потому что свою зиму они пережили, и наконец пришла весна.
Глава 19
Хотя и было ужасно холодно, дюны защищали меня от ветра, и я целый час просидела на песке, наблюдая за восходом солнца. Зрелище завораживало. Первый проблеск золота прорезал темные тучи, нависшие над самой водой на востоке, и начал постепенно расти, набирать силу, а потом небо занялось и на миг озарилось багровым пламенем непередаваемой красоты.
Отсюда, с берега, стены Слэйнса были не видны, но мне ничего не стоило представить их. В мыслях я снова накрыла постройки замка крышами, вдохнула в них жизнь, увидела пару, неторопливо идущую по дорожке из сада, и графиню, спускающуюся навстречу очередному гостю, примчавшемуся на взмыленной лошади, чтобы принести обнадеживающие вести из Франции.
А повернув голову, я бы увидела призрак паруса, скользящего вдоль серого горизонта, как в детстве, когда смотрела на море с другого берега. И теперь я поняла, почему он являлся мне так часто и почему даже сейчас я чувствовала странное влечение к морю, точно оно тянуло меня за руку и звало, когда я надолго отдалялась.
Отец был прав: море было у меня в крови, оно попало туда с мыслями Софии, ее воспоминаниями; все, что она отправила в плавание сквозь время, пришло ко мне. Я ощущала связь между нами, когда наблюдала за тем, как рассвет потух и разлился серым утренним светом по морю, которое теперь, казалось, сдернуло с себя зимнюю маску. Длинные волны набегали на берег, чтобы потанцевать и с тихим шелестом откатиться обратно.
