Саманта Фостер - Любовный пасьянс
— Осталось сделать не так уж много, — сказал Нокс. — Найди его! Убей его!
Дерби Сьюард улыбнулся.
Графиня Клеменс гордилась тем, что знала и была знакома практически со всеми знатными особами Лондона, однако она не смогла узнать джентльмена с огненно-рыжими бакенбардами, нанесшего ей визит. Если бы на его карете не было герба герцога Митфордского, она ни за что бы не согласилась принять его. Но сейчас, когда он уже сидел у нее в гостиной, и им даже подали чай, она все больше склонялась к мысли, что приняла правильное решение, решив выйти к гостю. Конечно, виной всему было, главным образом, любопытство.
До настоящего времени герцог отвергал все приглашения навестить ее, и вот, наконец, перед ней сидел его адвокат.
— Видите ли, графиня, это довольно деликатное дело, — Дерби Сьюард разговаривал с интонациями, которые применял более образованный Эйвери Нокс, имитируя даже его произношение. — Герцог умоляет вас о снисхождении.
— О! Я с огромным удовольствием сделаю для герцога все, что в моих силах! — вежливо улыбаясь, ответила графиня. Она уже представляла, как приглашает его к себе на званый вечер. Уж теперь-то, он не сможет отказаться — услуга за услугу.
— Ах, герцог будет чрезвычайно польщен! — жизнерадостно заметил Сьюард, а затем, вновь став серьезным, продолжал:
— Он хотел бы навести справки о вашем… знакомом французе.
Даже сквозь пудру и румяна было видно, как она покраснела. Из-за Стива Такера, она стала предметом насмешек. Любое упоминание об этом человеке не допускалось в ее доме. Если бы Сьюард не был посланцем герцога, она приказала бы немедленно выставить его вон. Однако, вместо этого, она быстро оглянулась, чтобы убедиться, не слышат ли их слуги, затем неуверенно сказала:
— Но, мистер Сьюард, я едва знала его… Сьюард сделал успокаивающий жест рукой:
— Это понятно, графиня. Герцог только надеется, что вы вспомните, хоть что-нибудь из того, что говорилось о нем во время ваших бесед с властями. Вы его последняя надежда. Француз должен герцогу некоторую сумму. Карточный долг, знаете ли.
Сьюард сделал паузу, чтобы дать возможность женщине обдумать его слова, а затем продолжил:
— Это дело принципа. Герцог всегда платит долги и требует того же от других.
— Как это мудро! — Графиня с облегчением вздохнула. Кажется, у нее появилась надежда, что ее несчастье может стать триумфом, если она вспомнит что-нибудь важное о французе и расскажет, об этом, адвокату герцога. К несчастью, сколько она ни напрягала свою память, ничего интересного не приходило на ум.
— Он никогда не говорил об отъезде, — извиняющимся тоном сказала она. — И у него не было друзей, насколько я знаю.
Притронувшись к чашке губами, она изогнула брови, и на ее лбу обозначились глубокие морщины, которые она тщательно маскировала. Ей обязательно надо что-нибудь вспомнить. Она должна помочь герцогу Митфордскому. Он очень нужен ей за столом. Недавний скандал практически погубил ее репутацию. У графини даже голова разболелась от безуспешных попыток вспомнить что-либо стоящее.
— Там… у него был слуга, — наконец сказала она. — Он был очень предан… французу. Кажется, его звали Буше, — неуверенно добавила она. — Нет, Бурже! Люсьен Бурже!
Она с надеждой посмотрела на Сьюарда, от всей души желая, чтоб тот признал ее информацию полезной.
— Этот человек хромал. Думаю, его будет нетрудно отыскать.
— Несомненно, — ответил Сьюард и встал, так и не притронувшись к чаю. — Разрешите мне, графиня, от имени герцога поблагодарить вас.
Считая себя реабилитированной в глазах общества, графиня встала и позвала дворецкого.
— Надеюсь, герцог сам поблагодарит меня за услугу!
Сьюард кивнул:
— Можете рассчитывать на это.
От радости, охватившей графиню, у нее словно рассеялся туман в голове. Она хлопнула в ладоши радостно, будто ребенок, которому дали пирожное.
— Я вспомнила еще кое-что! — воскликнула она. — Накануне исчезновения француза, я сдала ему одну из своих комнат, и он пригласил какого-то американца сыграть с ним партию в карты.
Сьюард, уже выходивший вслед за дворецким из гостиной, резко повернулся к ней:
— Вы помните его имя?
— О, да, — с гордостью ответила графиня. — Его звали Райс.
— Райс, — повторил Сьюард, рассеянно почесав свой бакенбард. — Американец, говорите?
— Да, — горделиво, явно любуясь собой, подтвердила графиня. — И это, вне всякого сомнения! Кроме того, он оставил свои долговые расписки и бумаги на владение какой-то компанией в каком-то неизвестном мне месте. Стив еще боялся, что этот американец не заплатит ему.
— Они, должно быть, много стоили?
— О, да, — ответила графиня. — Уверена, что Стив должен был обратиться к нему.
— Вы мне очень помогли, мадам! — сказал Сьюард, будучи в полной уверенности, что именно так и случилось. Ни один картежный игрок не простит партнеру долга.
— Да, так насчет герцога не забудьте! — напомнила ему графиня.
— Он сам свяжется с вами, — ответил Сьюард, выходя вслед за дворецким.
Как только дверь дома графини закрылась за ним, он расхохотался. Графиня вполне может надевать свои лучшие наряды и готовиться к визиту герцога. Только вряд ли она его дождется.
До чего глупы люди! Они считают, что можно прожить без денег! Несколько монет кучеру, и каждый может сделать, что ему нужно, даже приехать в карете герцога, в то время как сам герцог отсутствует!
ГЛАВА 8
Стив этого явно не ожидал. По приглашению Рупера Хореса, он приехал на ранчо Райсов. Это было двухэтажное здание с башенкой и крытой верандой. Перед домом росли несколько больших розовых кустов и низенькая зеленая изгородь. Изнутри стены дома были обиты ореховым деревом, и изумительно красивая лестница вела в холл.
Руп провел Стива в небольшую гостиную, со вкусом убранную. Вдоль стен в специальных вазочках росли незабудки. Длинный диван и стулья были обиты нежно-голубым бархатом.
Но ни сам дом, ни гостиная не были главным сюрпризом, поджидавшим Стива на ранчо Райсов. Главным сюрпризом оказалась женщина, стоявшая на верхней ступеньке лестницы. Аккуратно причесанные волосы, великолепная осанка, ясный безмятежный взгляд, спокойное лицо поразили Стива до глубины души. Он восхищенно следил за ее грациозными движениями. Она сделала шаг вперед, спустилась на одну ступеньку и благородным жестом положила руку на перила. На женщине было простое черное шелковое платье, прекрасно сшитое и великолепно сидящее на женщине.
Эта женщина была воплощением элегантности и благородной красоты. Она так сильно отличалась от Элли Райс, что Стив удивился, как эти две совершенно непохожие женщины могут быть бабушкой и внучкой.
