Александра Девиль - Перстень Дарины
— Ничего, князь Даниил скоро до него доберется, — подбодрила слуг и саму себя боярыня Ольга.
Дарину разговоры об опасном соседстве не очень пугали, — все ее мысли занимала предстоящая встреча с Назаром.
Но вечером ей поневоле пришлось вспомнить о боярине Ходынском, и не только вспомнить, но и содрогнуться, потому что Карп вдруг явился в дом Ольги. Катерина тут же увела боярышню в дальнюю комнату. Однако девушке там не сиделось, и, как только служанка вышла, Дарина подбежала к двери, за которой мать беседовала с Карпом, и стала подслушивать. Худшие предчувствия девушки сбылись: зловещий рябой боярин приехал ее сватать. Впрочем, Ольга после первых же его слов дала отпор незваному гостю:
— Не обижайся, Карп Гаврилович, но Дарину я замуж отдавать не собираюсь. Она еще слишком молода.
— Да она у тебя вполне созревшая девица, — усмехнулся боярин. — Ей небось уже шестнадцать сравнялось? Моей покойной жене было тринадцать, когда ее за меня отдали.
Ольгу передернуло от этих слов, и она, с трудом овладев собой, дрогнувшим от волнения голосом сказала:
— Ты, боярин, человек зрелый, дважды вдовец, а Дарина против тебя ребенок.
— Ты думаешь, я стар, боярыня? — хмыкнул Карп. — Это у меня вид суровый, а годов-то мне не много, двадцать восемь всего. Дарина мне очень даже подходит. И я ей подхожу. Молодой девице нужен защитник, особенно в такое неспокойное время. А сейчас, подумай сама, какая у нее зашита? Ни отца, ни братьев, мать — небогатая вдова, у которой только и есть, что земля, да и ту некому обрабатывать. Но и эту землю не сегодня, так завтра какой-нибудь знатный татарин может забрать и отдать своему человеку. Что же вам с дочкой тогда останется? Идти к татарам в услужение? Видывал я боярынь, которые раньше в шелках и золоте ходили, не знали трудов, а ныне сделались рабами татар, прислуживают их женам, мелют на жерновах, исполняют всякую грязную работу, да еще и служат язычникам для потехи. Ты же не хочешь такого для себя и своей дочери, верно? Значит, соглашайся на мое предложение. Мы соединим наши земли, и я стану защитником твоей дочери, а сама ты будешь жить, как хочешь — хоть в миру, хоть в монастыре.
— Наши земли — вот что тебя интересует, боярин, — пробормотала Ольга, шагая по горнице и теребя в руках янтарные четки. Потом, резко остановившись, она взглянула в глаза Карпу и спросила: — А сам-то ты не боишься татар? Они тебе, наверное, друзья?
— Я никого не боюсь, боярыня! — подбоченившись, хвастливо заявил Карп. — А дружу всегда с теми, кто сильней. Но, однако, ты мне так и не дала ответа. И не ссылайся на молодость Дарины. Или, может, у нее уже есть какой-нибудь жених? Так я его живо перебью.
— Такого, как этот, не перебьешь, — сказала Ольга, взглянув на собеседника со скрытым презрением. — У Дарины один жених — Господь Бог. Она будет монахиней, Христовой невестой.
— Хочешь отдать земли монастырю? — недобрым голосом спросил боярин. — Ну, это мы еще посмотрим, соседка. У татар не все полководцы такие слабые, как Куремса. А вдруг сильный придет? Так что на князя Даниила не больно-то уповайте. Зря ты так неприветливо меня встречаешь. Подумай о моем предложении, хорошо подумай. Даю тебе срок неделю. За это время я съезжу в свое имение под Болоховом, там у меня славные охотничьи угодья.
Конец разговора Дарина не дослушала, потому что Катерина обнаружила ее перед дверью и потащила прочь, приговаривая:
— Негоже подглядывать и подслушивать, сиди в своей светелке, как мать велит.
— Но я не могу спокойно сидеть, когда мне грозит такая опасность! — прошептала девушка, округлив глаза. — Ты знаешь, зачем сюда явился этот страшный человек? Он хочет, чтобы я вышла за него замуж и принесла ему в приданое наши земли.
Катерина все-таки увела Дарину в ее комнату и стала тихим голосом успокаивать:
— Не бойся, милая, твоя мама тебя не выдаст. И защиту вы с ней найдете — не в монастыре, так у князя Даниила. Не бойся, не плачь.
Дарина не плакала, но предчувствие близкой беды холодило ей сердце. Едва закрылись ворота за боярином Карпом, как она прибежала к матери и, обнимая ее, стала увещевать:
— Мамочка, родная моя, лучше смерть, чем жизнь с этим злодеем! Ты ведь меня не выдашь за него, правда?
Синие глаза матери ласково взглянули в такие же синие, но еще по-детски круглые глаза дочери.
— Никогда не выдам, голубка моя, не бойся, — сказала Ольга, погладив шелковистые пепельно-русые волосы дочери. — Только надо нам с тобой поторопиться, чтобы через неделю нас уже здесь не было. Когда наши земли будут принадлежать монастырю, боярин Карп не станет нам угрожать.
— Значит, монастырь… — Дарина слегка отстранилась от матери и перевела взгляд на окно, в которое пробивался яркий солнечный луч.
— Да, мое дитя, — вздохнула мать. — Знаю, что ты не создана быть монахиней, но другого выхода у нас нет.
— А если поехать к князю? — с надеждой спросила Дарина.
— Мне надо об этом подумать. — Ольга сжала губы и сдвинула брови. — Завтра я скажу тебе свое решение.
На другой день Ольга ушла советоваться с батюшкой Епифанием, а Дарина, предоставленная на время сама себе, стала готовиться к предстоящему свиданию с Назаром. Она закончила вышивать ворот и рукава своей новой сорочки, вытащила из сундука нарядную красную юбку и тщательно расправила на ней все складки. Потом расчесала волосы, заплела их в косу, перемежая разноцветными лентами, а на висках и над ушами оставила несколько легких игривых завитков. Разглядывая себя в зеркало, девушка осталась довольна своим лицом: оно было таким нежным и миловидным, что, пожалуй, она бы и сама в него влюбилась, если бы вдруг стала мужчиной. С затаенным волнением Дарина подумала о том, как, должно быть, удивится Назар, когда увидит ее, такую красивую и нарядную, у ручья. Ведь он, наверное, всерьез и не надеется, что знатная боярышня придет на свидание к нему, простолюдину.
Ближе к вечеру, когда Дарине уже пора было уходить на свидание, вернулась мать и, увидев дочкины приготовления, удивилась:
— Или у тебя какая радость, что ты вдруг так нарядилась? И куда это ты собралась? Уж не на сельское ли гулянье?
Дарина отвечала, опустив глаза:
— Позволь мне, мама, хоть немного повеселиться перед уходом в монастырь. Ведь я еще только начинаю жить, а скоро буду заперта в обители, среди монашек.
Ольга посмотрела на дочь ласково, но одновременно строго и, погрозив пальцем, сказала:
— Я ведь знаю, к кому ты идешь, нетрудно было догадаться. Назар, конечно, видный парень, но простой смерд и тебе совсем не пара.
— Я и не собираюсь с ним пароваться, — смутилась Дарина, отводя взгляд. — Но разве нельзя мне хоть раз в жизни встретиться с красивым парнем? Что за беда, если он даже возьмет меня за руку и… и поцелует в щеку? Ну, один раз…
