Барбара Картленд - Магия Парижа
От страха в глазах у девушки все поплыло. Ей показалось, что комната качается, но затем Ева поняла, что ее слепят огромные хрустальные люстры и зеркала в резных золотых рамах.
Золота вообще оказалось очень много. Картины, украсившие бы любой музей, тоже висели в огромных золотых рамах, и даже стулья и диваны были отделаны золотом.
Рафаил Бишоффхейм пошел навстречу гостям.
Когда глаза привыкли к блеску, Ева смогла разглядеть банкира: невысокого роста, блестящие темные волосы, навнешне брови. Ему было уже за пятьдесят, но он по-прежнему сохранял стройность и быстроту движений. Банкир протянул руку лорду Чарльзу:
— Очень рад видеть вас, милорд, и, конечно, я готов приветствовать вашу подругу?..
Ева не уловила вопросительного знака после слова «подруга», как не заметила и подозрительного выражения в глазах мсье Бицюффхейма, словно банкир подумал, будто лорд Чарльз привел с собой молодую женщину, которую не одобрили бы в гостиной его матери.
Однако лорд Чарльз прекрасно понял смысл вопроса и спокойно ответил:
— И я очень рад быть здесь, мсье. Позвольте представить вам мадемуазель Еву Бенард.
А потом добавил конфиденциальным тоном:
— Мы посвятим вас в маленькую тайну, но вы должны дать слово никому ее пока не открывать. Мы с мадемуазель помолвлены и собираемся пожениться!
Рафаил Бишоффхейм был слишком хорошим бизнесменом, чтобы выдать свое удивление.
Но лорд Чарльз, который внимательно наблюдал за ним, понял, что такого поворота событий банкир никак не ожидал.
Бишоффхейму потребовалась пара секунд, чтобы приспособиться к новой и совершенно неожиданной для него ситуации.
Когда же банкир заговорил, в его ровном голосе звучала одна только искренность:
— Л чрезвычайно признателен, что вы доверили мне свою тайну. И конечно, я никому не скажу о вашей помолвке, пока вы мне не позволите.
— Видите ли, — объяснил лорд Чарльз, — я еще не сообщил эту новость моему брату и остальному семейству.
Улыбнувшись Еве, он добавил:
— Но как только они узнают, мы назначим день свадьбы и непременно пошлем вам приглашение.
— А я буду очень рад его получить! — ответил мсье Бишоффхейм. — Позвольте мне первым поздравить вас, и, конечно, я должен выпить за ваше здоровье!
Они пошли к камину.
В этот момент — и лорд Чарльз понял, что так и было задумано, — в комнату вошла мадемуазель Иаиль Бишоффхейм.
При явном сходстве с отцом девушка выглядела вполне миловидно: ее довольно крупный нос компенсировали огромные темные глаза на маленьком овальном личике.
— А, вот и ты, моя дорогая! — воскликнул банкир преувеличенно сердечным тоном. — Л хочу, чтобы ты познакомилась с лордом Чарльзом Крейгом и его подругой мадемуазель Евой Бенард.
Все обменялись рукопожатиями.
Вслед за этим потянулся довольно принужденный разговор, пока не объявили, что обед подан.
Поскольку в столовой их было только четверо, лорд Чарльз понял, как умно задумал Рафаил Бишоффхейм познакомить его со своей дочерью. А после обеда, перед тем, как поехать в конюшни, банкир предложил бы молодому аристократу жениться на ней.
За столом лорд Чарльз говорил с хозяином дома о купленных лошадях.
Он рассказал, из каких они конюшен, подчеркивая не только их родословную, но и родословную их владельцев.
Ева поняла, что должна вести беседу с Иаиль Бишоффхейм.
Но дочь банкира оказалась очень робкой. Больше того, она до ужаса боялась прогневать отца каким-нибудь случайным словом. Прежде чем ответить на любой вопрос, бедняжка смотрела: слушает ли он и одобряет ли ее.
К концу обеда Ева убедилась, что мсье Бишоффхейм — самый настоящий деспот.
Точно так, как он выжимал деньги из людей за пределами своего дома, он требовал полной покорности от домашних.
Когда обед закончился, лорд Чарльз поблагодарил хозяина за великолепную еду и вино — самое лучшее и дорогое, какое только могут дать французские виноградники, — и сообщил банкиру, что лошади ждут их в конюшнях.
— Тогда нам нужно съездить посмотреть на них, — откликнулся мсье Бишоффхейм. — А юные дамы, если желают, могут остаться здесь.
Не успел лорд Чарльз открыть рот, как Ева попросила:
— О, пожалуйста, позвольте мне поехать с вами. Я люблю лошадей и столько слышала о тех прекрасных животных, что прибыли во Францию для вас!
— Тогда, конечно, вы должны поехать с нами, — согласился мсье Бишоффхейм. — А как ты, Иаиль?
— У меня урок музыки, папа, — ответила его дочь.
Иаиль говорила убедительно, но Ева почувствовала, что девушке уже дали понять, что она не нужна.
Оставив фиакр лорда Чарльза ждать у дома, они сели втроем в легкую рессорную коляску банкира.
Все в ней сияло, и в своем роде эта коляска была не менее эффектна, чем экипаж Леониды Лебланк.
Еве очень хотелось узнать, сделано ли все убранство — фонари, бляшки на уздечках, дверные ручки и прочее — из настоящего золота, но спросить она не решилась: вдруг мсье Бишоффхейм оскорбится?
Конюшни банкира располагались на самой окраине Парижа и тоже были воплощением роскоши.
Девушке показалось, что даже попоны сделаны из более толстой и хорошей шерсти, чем в других конюшнях, а уж стойла не уступали по роскоши комнатам во дворце Тюильри!
Мсье Бишоффхейм уже имел несколько лошадей, однако ни одна из них не могла сравниться с теми, которых лорд Чарльз привез из Англии.
Возможно, банкир был раздосадован, что его планы относительно замужества дочери окончились ничем.
Но он не смог скрыть радости от того, что стал владельцем таких великолепных животных.
Они осматривали жеребца, которого лорд Чарльз купил на Королевском конном заводе, когда старший конюх доложил:
— У вас гости, мсье!
Бишоффхейм повернулся к проходу. Одновременно с ним лорд Чарльз оглянулся через плечо и воскликнул по-английски:
— Привет, Уоррен! Не ожидал увидеть тебя здесь!
— Я слышал, что ты в Париже, Чарльз, — ответил новый гость: необычайно красивый высокий мужчина атлетического сложения.
Ева подумала, что куда бы этот человек ни приехал, в нем везде узнали бы англичанина. А еще девушке показалось, что в его лице есть что-то неуловимо знакомое.
Лорд Чарльз повернулся к банкиру:
— Не думаю, мсье Бишоффхейм, что вы встречались с моим братом, герцогом Кинкрейгским?
— Нет, как-то не доводилось, но я очень рад познакомиться с вашей светлостью.
— А мне не терпится увидеть ваших лошадей, — признался герцог. — Граф сказал, что у вас одна из самых великолепных конюшен во Франции.
— Очень на это надеюсь, — польщенно ответил мсье Бишоффхейм.
Герцог оглянулся на джентльмена, который сопровождал его. Тот, отдав распоряжения своему слуге, подошел к остальным, говоря:
