Виктория Холт - Битва королев
Уильям Маршал согласно кивнул. Беседа проходила на удивление мирно. По заведенному давно обычаю девочки после обручения должны провести несколько месяцев или даже лет в семье будущего супруга, знакомясь с заведенными в доме порядками и завершая свое образование.
– Я считаю, – продолжила Изабелла, – что ей следует отправиться туда немедленно. Джоанне всего лишь семь лет, и в таком раннем возрасте детский ум мягок и восприимчив к переменам. Она не очень будет скучать по Англии. Вы не согласны со мною, милорд?
– Полностью согласен.
– Тогда я попрошу вас дать ей надлежащее сопровождение, составленное из людей, которым можно доверять.
На какое-то короткое мгновение воцарилось тягостное молчание. Регент не знал, что ему ответить королеве-матери. Только что он совещался с Губертом де Бургом, и как раз именно по этому поводу. Оба они согласились с тем, что за Изабеллой надо постоянно приглядывать. Мать малолетних королевских отпрысков, из которых каждый имеет права на корону, может создать самим своим существованием множество проблем, а тем более Изабелла. Она была не из тех женщин, кто готов подчиняться мужской воле.
Пока эрл Пембрук вежливо откашливался, Изабелла вновь заговорила:
– Мои два сына, кажется, уже определили свою судьбу. За младших детишек я тоже не беспокоюсь. Надеюсь, что вы поймете мое желание покинуть страну, где я не принесу больше никакой пользы. Я бы хотела сопровождать мою дочь на церемонию обручения.
Уильям Маршал постарался избежать прямого ответа:
– Принцессе Джоанне повезло, что у нее есть мать, которая так заботится о ее благополучии и безопасности.
– Значит, вы разрешите мне быть ее спутницей?
– Мы прежде должны осведомиться, позволит ли вам король покинуть страну?
Изабелла кивнула со скорбным видом и выразила уверенность, что Его Величество не воспротивится тому, что идет на благо его любимой сестренке.
Получив в ответ на свое заявление молчаливый, но очень почтительный поклон от старика-регента, она соизволила отпустить его для занятий государственными делами, а сама вернулась в спальню, где нерадивые служанки еще не успели убрать постель. Вид смятого белья пробудил в ней похотливые мысли.
– Хьюго! – прошептала она. – Я переверну небо и землю, чтобы встретиться с тобой! И как мы посмотрим в глаза друг другу? Ведь тогда я была еще ребенком, ты – невинным юношей… А теперь ты готовишься стать супругом моей малолетней дочери…
Дикая, необузданная страсть вспыхнула в ней, когда она многократно повторяла про себя эти слова – «супруг моей малолетней дочери…» – и образ Хьюго возникал в ее воображении.
НАРЕЧЕННАЯ НЕВЕСТА
Как она была счастлива скакать по живописным равнинам теплой и прекрасной Франции, с каждым днем, с каждым часом приближаясь к землям, где провела детство, к наследственным своим владениям в графстве Ангулем.
Семнадцать лет минуло с тех пор, как она распрощалась с этими ласковыми полянами и пронизанными солнечными лучами дубравами. Тогда она была еще ребенком, и родители не уставали любоваться ею, своей единственной наследницей и воплощением истинной красоты, которое им посчастливилось произвести на свет.
Хьюго, старший сын могущественнейшего из их соседей, владетельного графа де Марше, был наречен ее женихом, и юную Изабеллу забрали в дом его родителей, чтобы она, как положено, провела несколько месяцев, знакомясь с хозяйством будущего супруга.
Воздух, напоенный лесными ароматами, столь отличный от насыщенного влагой воздуха, которым ей пришлось дышать в Англии, приводил ее в исступление. Изабелла ощущала себя девочкой, только-только пробуждающейся к жизни, мечтающей о замужестве с красавцем Хьюго, и как будто не было тех страшных лет, истраченных на тайную вражду с извергом Джоном и на рождение от него многочисленных отпрысков. Зачем ей выпал такой роковой жребий, что она повстречала в лесу Джона и ее, как и недалеких ее родителей, поманил блеск английской короны?
Теперь, рядом с нею в этом путешествии в прошлое Изабеллу сопровождала старшая дочь. Семилетняя Джоанна вертела прелестной головкой, не уставая дивиться красотам окружающего мира.
Изабелла была согласна с дочерью.
– Не правда ли, здесь очень хорошо? Когда я была такой же маленькой, как ты, мне впервые разрешили сесть на лошадь и проскакать по рощам и лугам. Мне показалось, что я скачу по райским кущам.
– Но вы же их покинули, миледи! – Замечание дочери было весьма разумно.
– Но разве не счастье, что мы обе вернулись сюда?
Джоанна с сомнением воспринимала материнскую восторженность. Бедное дитя настолько привыкло к тесному пространству замка Глостер, что путешествие по морю, а потом по французским равнинам действовало на девочку угнетающе. Сколько понадобится усилий, сколько солнца и добродушных улыбок, чтобы освободить Джоанну от кошмара серых, напоенных сыростью камней, от эха, производимого сменяющими караул тупыми латниками, закованными в стальные доспехи и до смешного неуклюжими?
– Сколько вы пробудете здесь со мной, миледи? – робко осведомилась дочь.
Изабелла не решилась прямо ей ответить. Ее будущее терялось в тумане.
– Не знаю, моя сладкая. Мы, женщины, не можем распоряжаться собой так, как это делают мужчины.
На протяжении длительного пути эти тревожные разговоры возникали вновь и вновь. Кортеж пересекал земли, подвластные отцу Элеонор, матери трижды проклятого покойного Джона, но никакого желания нанести вред вдове и внучке владетельный старец-родственник не проявил и не отправил наперерез их кортежу отряд своих разбойников, хотя он и был вполне способен на такой подлый, далекий от рыцарских правил поступок.
– Тебя ждет совсем другая жизнь, чем при дворе твоего отца, – без устали убеждала малышку мать во время долгого путешествия.
Девочка постепенно проникалась излучаемой матерью энергией.
– За столом, где мы будем ужинать, будут гореть настоящие свечи. И трубадуры возьмут в руки лютни и начнут воспевать прелести прекрасных дам и подвиги их поклонников. И все будет так изящно.
– А мужчина не покусится на девственность женщины, если она не обвенчана с ним по закону? Скажи, мама, так будет?
– Ты благословишь тот день, когда я решила привезти тебя сюда! – восклицала Изабелла.
Пейзажи, мелькающие за окном кареты, действительно были прекрасны. Солнце здесь было ласковее, чем в Англии, а крестьяне – приветливее. В замках, где они останавливались на ночлег, бродячие трубадуры проводили ловкими пальцами по натянутым струнам, извлекая из лютни волшебные мелодии, а затем слегка охрипшими от обуревающей их страсти голосами восхваляли красоту вдовствующей королевы Изабеллы.
