Виктория Дал - Повелитель ночи
По спине его пробежала дрожь. От нее так хорошо пахло. Должно быть, на вкус она как пища богов. А ее горячая кровь…
— Маклейн! — послышался ее голос.
— Да, моя девочка.
Шея ее была совсем близко. А ягодицы по-прежнему терлись о его возбужденную плоть.
— Ммм… А почему… Почему король захотел вас увидеть? У вас неприятности?
Король? Ей захотелось поговорить о дворцовых интригах? Он по-прежнему смотрел на ее нежную белую шейку. Возможно, она получит удовольствие, если он ее легонько укусит. Только сначала надо сделать так, чтобы она возбудилась. Хотя нет, она и так возбуждена.
Он положил ладонь ей на бедро и закрыл глаза. Она шумно выдохнула и пробормотала:
— Лэрд Маклейн, вы…
— Да, моя девочка…
Он погладил пальцами ее бедро. Кенна пронзительно взвизгнула и подалась вперед, так что спина ее уже не прижималась к его груди.
— Вы не ответили на мой вопрос, лэрд Маклейн, — сказала она через некоторое время.
И тут же натянула плед повыше, так что теперь он не мог видеть ее шею, но зато она по-прежнему прижималась к нему ягодицами. Хотя это, конечно же, ничего не означало. Она просто сидела в седле, вот и все.
И она отшатнулась от него! Да, отшатнулась, хотя и желала его — в этом сомневаться не приходилось. Он чувствовал, что она его желает, однако…
«Кенна не хочет меня желать! — мысленно воскликнул Финли. — Да, желает, но пытается бороться со своими желаниями».
Он откашлялся и пробормотал:
— А что… Что это был за вопрос, мистрис Кенна?
— Ну… почему король хочет видеть вас, если он ничего про вас не знает? То есть не знает правду? — добавила она почти шепотом.
Причем хрипловатым шепотом. Да, она по-прежнему желала его, однако пыталась держать себя в руках. Очень предусмотрительная и благоразумная девочка… И ему тоже следует проявлять благоразумие. Ему надо как-то отвлечься, о чем-нибудь поговорить. Что ж, король и его двор — тема вполне подходящая.
— Видишь ли, Кенна, при дворе ходят слухи о том, что я любого человека могу подчинить своей воле.
— А вы можете?
— Ну… не совсем.
Она вдруг взглянула на него через плечо:
— Почему у вас такой странный голос? А, вижу… Ваши зубы вылезли.
— Да, верно, — согласился Финли.
К счастью, в темноте она не могла увидеть, как он покраснел.
— Прошу прощения.
Финли закрыл глаза и с болезненной гримасой втянул зубы.
— А это больно?
— Только… — Он поморщился. — Только иногда.
— А вы не… Вы не голодны?
Финли невольно рассмеялся.
— Не бойся, милая. Я не укушу тебя, если ты сама этого не захочешь.
— Сама захочу? Но разве может быть такое?
— Видишь ли, женщины иногда…
— Что иногда?
В голосе ее прозвучала насмешка. Финли снова откашлялся.
— Считается, что это необыкновенно приятно.
— Приятно, когда тебя кусают? Да вы, должно быть, сумасшедший. Держу пари, что вас никто никогда не кусал.
— Ошибаешься, милая.
Она стремительно обернулась к нему.
— Но ведь вас кусал… не мужчина?
— Нет, не мужчина.
Губы ее чуть приоткрылись, она смотрела на него во все глаза.
— Есть и женщины… такие же, как вы?
— Да.
— И они ваши любовницы?
Финли вдруг почувствовал, что ему надоел этот разговор, — ужасно не хотелось вспоминать прошлое.
Он нахмурился и кивнул:
— Да, когда-то так и было.
— Понимаю… — Кенна отвернулась от него и вновь стала смотреть на дорогу. — А эта девушка — ваша любовница?
— Какая девушка?
— Та, что у вас на конюшне.
— Ты про Грей? Нет, она… мой вале, если можно так выразиться.
— Но она ведь женщина!
Финли склонил голову к плечу и задумался. Возможно, Грей и впрямь когда-то была женщиной, но сейчас она ею не являлась. По крайней мере она никак свое женское начало не проявляла.
— Да, Грей действительно девушка. Я нашел ее в Германии. Она жила в подвале. Ей очень не нравится, когда к ней прикасаются.
— Вот как? — отозвалась Кенна.
— Она такая же, как я, — продолжал Финли. — Но ее обратили в очень юном возрасте. Ею пользовалось целое семейство вампиров.
— А сколько ей лет?
— Точно не знаю. Лет сто, наверное. Я нашел ее двадцать лет назад.
По телу Кенны пробежала дрожь, и Финли тотчас же почувствовал, что ее дрожь уже не возбуждает его. Разговор о Грей помог обуздать похоть. До сих пор его преследовали воспоминания о том подвале и о том, как он увидел Грей в цепях. Она сидела без движения и молчала. Ему и сейчас еще делается не по себе при мысли о том, что он мог и не заметить ее в углу. Но возможно, она действительно хотела, чтобы ее никто не нашел. Хотела умереть от голода там, в темноте.
Конь внезапно оступился, словно его что-то испугало. Финли тут же спрыгнул на землю и передал поводья Кенне. Затем отошел на несколько шагов и осмотрелся, принюхался… Нет, конь учуял вовсе не кровь, как он опасался, а влажный мех и запах мочи. Возможно, то был волк, метивший свою территорию. Прислушавшись, Финли уловил тихий шорох в подлеске вдалеке. Потом все стихло. Опасности не было, если только зверь не наведет на них стаю.
Чтобы успокоиться, Финли начал насвистывать веселую мелодию и осторожно приблизился к коню. К счастью, тот стоял смирно, и Финли без помех забрался в седло.
— Что это? — прошептала Кенна.
— Это не Джин, — ответил Финли, не вдаваясь в подробности.
И Кенну, судя по всему, вполне устроил такой ответ.
Уже очень давно она не испытывала такого влечения к мужчине. Даже забыла, как это бывает. И вот сейчас… Сейчас ей никак не удавалось избавиться от того мучительного возбуждения, что нахлынуло на нее, едва лишь она села в седло с лэрдом Маклейном. Даже сквозь юбку и плед она ощущала его восставшую полоть. И ощущения казались точно такими же… как если бы он был обыкновенным мужчиной. То есть в этом смысле он был вполне обычным, только очень-очень большим.
Но все-таки он не был обычным мужчиной, и ей приходилось постоянно напоминать себе об этом. Да, у него чудесная улыбка. Но кроме этого еще и клыки. Клыки, которыми он, очевидно, намеревался ее укусить.
Впрочем, она не очень-то его боялась. И, если честно, совсем не боялась.
Взглянув на него через плечо, Кенна спросила:
— Сколько еще до Стерлинга?
— Надеюсь, мы успеем туда до рассвета. Нам обязательно надо успеть туда до рассвета.
— Почему?
— Потому что днем я путешествовать не могу. Вампиры — ночные существа. Свет нас ослепляет. Ты должна помнить об этом, если нам придется расстаться. Джин не может видеть при свете дня, от солнца кожа его покрывается ожогами.
