Джо Беверли - Искра соблазна
– Почему?
Он взглянул на нее.
– Потому что я здесь, а он играет в наседку.
– Совсем не похоже на короля повес.
Николас Делейни основал «клуб повес» в свои первые дни в Харроу и всегда был их предводителем, несмотря на то, что многие из повес занимали более высокое положение в обществе. Мара удивилась, что Дэр до сих пор так серьезно воспринимает свою роль, хотя все они уже выросли.
– И тебе не нравится, что он так беспокоится? – спросила она.
– Да нет, мне все равно.
– Я надеюсь познакомиться с ним. Со всеми повесами.
– Саймон тебя представит.
– Или ты! – вырвалось у нее. – Я хочу сказать… если Саймон по какой-либо причине не сможет приехать.
– Не думаю, что это будет соответствовать правилам.
Мара ухватилась за эту возможность:
– Есть правила?
– Больше чем правила. У нас есть кровная клятва. Посмотрим, помню ли я ее. – Он откинулся назад, припоминая. – «Сим я даю клятву служить этой благородной группе, защищать каждого поодиночке и всех вместе от любых нападок и никогда не останавливаться в стремлении отомстить каждому, кто причинит вред любому из моих друзей».
– Как увлекательно! А что случится, если кто-нибудь нарушит клятву?
– «Если же я нарушу эту клятву, – торжественно процитировал он, и Мара опять увидела в нем старого Дэра, – или раскрою кому-нибудь тайны этой группы, пусть меня сварят в масле, отдадут на съедение червям или подвергнут другим пыткам, слишком ужасным, чтобы упоминать их здесь». Нам тогда, – добавил он с улыбкой, – было около тринадцати.
– Все это так интересно! Ты сказал, это была кровная клятва?
– А как же! Мы резали свои ладони перочинными ножичками…
– У тебя все еще остался шрам?
Он снял кожаную перчатку и показал ей бледный шрам у основания большого пальца, но она заметила и другие, более поздние. Мара впервые увидела, что его средний палец сросся слегка искривленным. Она изо всех сил постаралась скрыть спою излишнюю наблюдательность и быстро спросила:
– Так какие же у вас секреты?
Он натянул перчатку, взял вожжи и тронул лошадей шагом.
– Вряд ли ты вправе ожидать, что даже под угрозой пыток я стану о них рассказывать. – Дэр улыбнулся.
– Я думаю, у вас вообще нет секретов.
– Но это уже само по себе было бы секретом, не так ли?
– Ужасный человек! А что это за пытки, слишком ужасные, чтобы упоминать их?
– Просто у нас тогда было мало воображения, чтобы их придумать. Время это исправило.
Это был глупый, глупый вопрос.
Мара попробовала выкрутиться из неприятной ситуации:
– Как жаль, что меня не было здесь в 1814 году на праздновании победы. Помню, я просила папу привезти нас сюда, но он ведь ненавидит Лондон.
– Преждевременное празднование победы, – заметил он. – Тот факт, что праздничная пагода сгорела, был, наверное, дурным предзнаменованием, но никто тогда не обратил на это внимания.
Ну почему их разговор все время возвращался к Ватерлоо? Мара не нашлась что ответить. Вдруг крики «Папа, папа!» напугали ее.
Два ребенка бежали к фаэтону, далеко обогнав своих запыхавшихся гувернанток. Мара инстинктивно потянулась к поводьям, но грум уже соскочил с запяток, чтобы перехватить детей, а Дэр остановил экипаж.
– Ты справишься с лошадьми? – спросил он ее, побледнев.
– Да, конечно.
Он бросил ей поводья, спустился вниз и присел на корточки перед детьми – очевидно, для того, чтобы отругать их. Как бы то ни было, через мгновение от недовольства не осталось и следа, и темноволосая девочка и крепкий мальчик с каштановыми волосами повисли на нем, оживленно рассказывая о чем-то.
«Папа»?
Мара едва могла дышать из-за боли, разрывающей ее изнутри.
Грум держал лошадей, а без помощи она не могла спуститься с сиденья. Хотя с высоты ей было многое видно.
Гувернантки, улыбаясь, вернулись к своим обязанностям. Дети относились к Дэру так, словно он был божеством, сошедшим на землю, и, хотя он сидел к ней спиной, она видела, что он тоже невероятно рад этой встрече.
«Папа»?
Как получилось, что она не знает о том, что Дэр женился? Пусть Саймон только приедет – она свернет ему шею!
Нет. Невозможно. Саймон рассказал бы об этом всей семье. И хотя девочке на вид было всего четыре года, мальчику, должно быть, было все пять или даже шесть. Он должен был быть зачат, когда Дэру было около двадцати и он непрерывно приезжал в Брайдсуэлл. Он не был женат в то время.
Значит, незаконные. Но это тоже походило на абсурд. Она не могла представить, чтобы у Дэра были незаконнорожденные дети, он бы не позволил себе этого. Тем более он так их любит. Затем разгадка снизошла на нее.
Приемные дети.
Он недавно женился на вдове с детьми. Разумеется, так и было! Та бельгийская вдова, которая спасла ему жизнь. От такого открытия у Мары закружилась голова. Дэр женат! Но почему, почему она узнаёт об этом сейчас, когда стало так очевидно, что он нужен ей?!
Дэр повернулся, и она увидела его лицо, освещенное счастьем. Ей нужно постараться быть счастливой для него.
Он поспешил к ней.
– Прошу прощения, я тебя совсем бросил. Не хотела бы ты спуститься и познакомиться с детьми?
Мара выдавила улыбку:
– С удовольствием.
С его помощью она спустилась с экипажа и подошла к детям, которые явно не расценивали ее появление как что-то приятное. Для брата и сестры они были слишком мало похожи друг на друга. Крепкого мальчика с каштановыми волосами можно было бы назвать некрасивым, в то время как девочка с овальным лицом, огромными глазами и темными буйными кудрями была настоящей красавицей.
– Мара, – сказал Дэр, – позволь мне представить тебе Дельфи и Пьера. Дети, это моя подруга леди Мара Сент-Брайд.
– Рада познакомиться с вами, Дельфи, Пьер.
Дети, не скрывая своего недовольства, все же ответили на ее приветствие идеальными поклоном и реверансом. Но затем Пьер склонил голову набок.
– Нашего дядю Саймона, его тоже зовут Сент-Брайд. – Он говорил с сильным французским акцентом.
Получается, Саймон знал о семье Дэра. Его нужно убить, это точно!
Мара улыбнулась:
– Он мой брат.
Дети расслабились.
– Ah, bon,[2] – сказала Дельфи. – Мне очень нравится ваша шляпка, мадам.
– Она ни о чем, кроме одежды, не думает, мадам! – возмутился мальчик.
Мара была очарована их непосредственностью.
– А о чем думаешь ты, Пьер? О лошадях?
– Qui,[3] и об оружии, мадам. Когда я вырасту, я стану солдатом. Или, может быть, морским офицером. – И мальчик обратился к Дэру: – Я хочу игрушечную лодку, папа.
– Посмотрим, – сказал Дэр, но по его интонации можно было сделать вывод, что лодка у Пьера скоро будет. – У меня была замечательная лодка, когда я был маленьким. Интересно, что с ней стало?..
