Карен Рэнни - Гленлионская невеста
– Мы должны просто подойти к одной из них?
– Да. У тебя есть носовой платок, девочка?
Она вынула из кармана носовой платок и протянула ему. Только его и было видно в темноте, точно белый флаг. Лахлан взял у нее платок и обмотал им колокольчик, висевший на шее у коровы.
После этого он крепко схватился за веревку, на которой висел колокольчик, и повел несопротивляющуюся корову на край пастбища; потом открыл одной рукой проход в изгороди. Иласэд шла за ним.
– Как-то это мало похоже на приключение, Лахлан.
– Да ведь дело не в коровах, они-то не возражают против того, чтобы их крали. Дело в людях, вот с ними бывают осложнения.
Он уже поздравлял себя с успехом предприятия, когда послышался крик. Судя по звуку, там был не один человек.
Лахлан увлек Дженет за дерево, посмотрел на нависшую над ними тень лошади и их как бы украденную корову и выругался. Если эти люди не слепые, они все увидят.
– Кто это? – прошептала Иласэд.
– Сторожа, конечно.
– А я и не думала, что нужно следить за их появлением. – В голосе ее звучал страх.
– Это потому что ты новичок в этом деле. Мы сделали глупость, девочка, но я виню только себя. У них собаки и ружья.
– Ружья?
– Ты стала похожа на мышку, Иласэд. Значит ли это, что ты испугалась?
– Вовсе не хочется, чтобы меня пристрелили из-за какой-то коровы.
– А значит, тебе наскучило быть грабителем, Иласэд.
– Да ведь тебе, Лахлан, это тоже не по душе?
Он задумался на минуту, решая, стоит ли отвечать. Но ответил честно:
– Мне не по душе брать то, что мне не принадлежит. Я записал все, что позаимствовал за эти годы, и знаю, кому что должен. Предки, без сомнения, проклянут меня из своих могил, если узнают, что я попался с поличным во время набега.
– Ты ведь не хотел ее красть, правда же?
Она осторожно потянула колокольчик из его рук.
– Что ты собираешься делать, девочка?
– Если мы оставим ее здесь, значит, мы не сделали ничего дурного.
– Все равно я сомневаюсь, что англичанин побоится застрелить шотландца. – Она обладала весьма странным даром вызывать Лахлана на юмористические высказывания.
Она выглянула из-за дерева, подвела корову к проходу в изгороди, потом сняла свой платок с колокольчика и шлепнула корову по заду. Та не спеша направилась к своим товаркам, не дожидаясь новых поощрений и громко позвякивая колокольчиком.
Иласэд закрыла за ней проход и подбежала к дереву. Лахлан уже сидел в седле.
– Не пора ли тебе направиться в безопасное место? – спросила она еле слышно.
Они смеялись всю дорогу, пока ехали к ее дому.
К дому они подъехали сбоку, где падающая от него тень была наиболее густой. Он спешился и снова помог ей спуститься с лошади. Когда ноги Дженет коснулись земли, он подошел к ней и обхватил руками ее лицо.
– Сдается мне, девочка, что я все равно должен устроить тебе приключение.
Она молча смотрела на него, обдумывая ответ.
– А ты не покажешь мне Гленлион? – спросила она наконец, касаясь его плеча дрожащей рукой. Эта просьба была, вероятно, необдуманной, но терпению Дженет настал конец – его словно выжгли недавнее возмущение и теперешняя горечь. Да еще тоска, которую она не должна чувствовать, но чувствует. Дженет хотелось увидеть его дом, землю, которую он называет своей. Ей хотелось увидеть места, которые снились целые две ночи подряд и увидеть которые ей хотелось еще до их встречи. А еще ей хотелось – хотя она прекрасно сознавала, как это дурно, – чтобы он ее поцеловал.
– Показать тебе Гленлион?
Он медленно отступил, опустил руки. Дженет сразу же стало не хватать этих рук, их тепла, того чувства, которое вызывали у нее его прикосновения.
– Полнолуние уже кончилось, но света хватит, чтобы все видеть, правда?
Он кивнул.
– А лошадь у тебя достаточно сильная, чтобы выдержать вес второго седока.
Он улыбнулся.
– Вполне. Ты хочешь рассмотреть, какого цвета занавеси, да?
– Нет, – с улыбкой ответила она. – Только увидеть замок. Это далеко?
– Час езды, не больше, если ехать быстро.
Он снова коснулся ее лица, отвел назад ее волосы, завел их за ухо. То был жест близости, жест нежности. Он должен был удивить Дженет, если не оскорбить. Но она повернула голову так, чтобы ее щека легла на его ладонь, и замерла, услышав, как он втянул в себя воздух.
– Я должен устроить тебе что-то волнующее, да, девочка? После неудачной и скучной кражи коровы. Ты хочешь увидеть мой дом?
Она подняла на него глаза, она не хотела ничего скрывать в этот момент истины.
– Хочу всем сердцем, – сказала она. На несколько часов оказаться дома, в Шотландии. Побыть такой, какой не была семь лет. – Если мы пустимся в дорогу сразу, мы сможем вернуться до рассвета?
– Ночью ничего не будет видно, Иласэд.
– Тогда ты все будешь мне описывать. Или я закрою глаза и сама все представлю.
– Можно сделать это сейчас? Ты закроешь глаза, а я буду описывать тебе Гленлион.
– Прошу тебя, Лахлан, отвези меня туда. Если хочешь, перекинь меня через седло, а я буду делать вид, что ты добыл меня во время набега.
Он похлопал пальцем по кончику ее носа.
– Такими мольбами можно разжалобить даже камень. Но я тебя предупреждаю: на моей земле больше трудностей, чем красоты.
– Я хорошо это знаю. Мне нужно просто увидеть. Ты возьмешь меня туда?
– Да, девочка. Возьму. Завтра.
В груди поселилось некое чувство, определить которое Лахлан не мог. Всю дорогу домой он не мог не улыбаться во весь рот. Впервые Лахлан благословлял провидца.
Он ехал домой и время от времени пофыркивал. Это было счастье; вот что это было. Такое чувство, будто все трудности, пережитые за последние годы, были не случайны, что они были посланы для того, чтобы Лахлан лучше смог понять, какая удача ждет его в будущем.
Ей хочется увидеть его дом. Она жаждет хотя бы одним глазком взглянуть на Гленлион. Какая-то она нетипичная английская мисс. Даже голос у нее другой, богатый оттенками. А может быть, Лахлан просто принимает желаемое за действительное. Как юноша, он был погружен в воспоминания о той, кого он только что оставил.
«Ах, девочка, если бы ты только знала. Мне хочется дать тебе многое, мне недостаточно, чтобы ты только увидела мой дом снаружи».
Он снова усмехнулся и пригнулся навстречу ветру.
Глава 8
Даже Харриет не смогла испортить Дженет настроение. И Джереми не смог, хотя сегодня он казался еще более внимательным к ней, чем обычно. День тоже словно помогал ей, он не тянулся с невыносимой медлительностью, как обычно, но пробежал от утра к вечеру с отрадной быстротой. Одна мысль сопровождала ход времени: «Я поеду в Гленлион. Я поеду в Гленлион»
