Джейн Фэйзер - Серебряная роза
— Я думал, ты понимаешь, — ответил он и тяжело встал, опираясь на спинку кровати. — Я думал, что ты должна знать, как это бывает, Елена.
— Ты никакой не пуританин, Саймон. И никогда им не был, несмотря на твои ужасные костюмы и стремление к безупречной семье! — заявила она, сердито фыркнув.
— Но ведь ты знаешь историю моей семьи. И ты знаешь, что я не хочу повторять ее. — Он посмотрел на нее сверху вниз, и в его взгляде сожаление смешивалось с раздражением, — Как ты думаешь, для чего еще я затеваю этот брак?
Елена села в постели, прижимая простыню к груди.
— И на ком же ты женишься, Саймон?
— Ты не знаешь?! — Он взглянул на нее, не веря своим ушам.
— Откуда я могу знать? При дворе я не бываю и никого не принимаю, кроме тебя, — воскликнула она. — Мне ты сказал только, что женишься. Даже не упомянул, что это означает конец нашим отношениям. Ничего не сказал про то, когда состоится свадьба и кто твоя невеста.
Он вздохнул.
— Я женюсь на леди Ариэль Равенспир, Елена.
— Равенспир! — воскликнула она. — Великий Боже! Но ведь они убили твоего отца!
— За последние годы я видел довольно пролитой крови, Елена. И я устал от нее, устал от ненависти, от войны. Моя семья слишком долго враждует с Равенспирами, и каждое поколение только растравляет эту рану то страстью, преступной в глазах общества, то жестокостью. — Он склонился к любовнице, пронзая ее взглядом. — И положить конец этой вражде может только брак.
— Но они же убили твоего отца!
— А я положу начало миру между нашими семьями.
Елена отвела взгляд в сторону. Ей был знаком этот взгляд, внезапно задвигавшиеся на щеках желваки, решимость и твердая воля, звучащие в произнесенных тихим голосом словах. Когда Саймон Хоуксмур впадал в такое состояние, переубедить его становилось совершенно невозможно. В нем было множество подобных странностей. Он был воином, который ненавидел разлад в своей семейной жизни, человеком неимоверной силы, любовные ласки которого были так нежны и осторожны, что не смяли бы даже лепестков розы. Но прежде всего он был человеком, преданным своим убеждениям. Он всегда держался в стороне от пустых разговоров. Ни одна из партий не считала его своим членом; он терпеть не мог жизни за чужой счет. Именно за это его так уважали и даже боялись: ведь его нельзя было купить.
Елена лежала молча, слушая его и наблюдая, как он неловко двигается по комнате, одеваясь. Услышав легкий звон шпаги, пристегиваемой к поясу, она поняла, что Саймон вот-вот уйдет.
— А что, если Равенспиры примут тебя не с миром? — Она перекатилась на бок, чтобы не упускать любовника из виду. Темные глаза ее казались особенно глубокими по контрасту с белизной подушки.
— Рэнальф согласился на этот брак… хотя, надо признаться, не без некоторого нажима со стороны королевы, — ответил он. — К тому же, судя по количеству разосланных приглашений, он собирается выдать свою сестру замуж, не скупясь на расходы.
Он присел на кровать рядом с любовницей и взял ее за руку.
— Елена, если кто-нибудь и может понять то, что я делаю, так это ты.
— Ты питаешь какую-то странную для военного человека привязанность к миру, — сказала она, сжимая пальцы в кулачок, который тут же потонул в его громадной ладони. — Но Равенспиры известны своей склонностью к предательству. Почему ты думаешь, что им можно верить?
— Если Рэнальф хочет сохранить свое положение при дворе, то о предательстве не может быть и речи. Как я сказал, тебе, любимая, сама королева хочет этого брака.
— Пусть так. — Елена приподнялась на локте. Она уже оправилась от первого потрясения. Чувства все равно не смогли бы ничем помочь, а ей, как умной женщине, не хотелось навсегда рвать отношения со своим другом и любовником. — Рэнальф Равенспир может не задумываясь предать своего лучшего друга, если это ему понадобится. К тому же он известен как человек, который ничего не забывает. Про него говорят, что он будет носить в душе злобу до конца своих дней… или до конца дней своего врага.
Саймон улыбнулся:
— Для женщины, не бывающей при дворе, ты чересчур хорошо осведомлена о придворных сплетнях, любовь моя.
— Но ведь ты не сможешь отрицать этого!
Он покачал головой.
— Я просто не могу этого сделать. Но вряд ли стоит задумываться об этом, если мы собираемся стать одной любящей семьей. К тому же через месяц после свадьбы я увезу леди Ариэль в Хоуксмур, и Рэнальф и его братья никогда больше не увидят меня. Но этот брак раз и навсегда положит конец нашей вражде.
— Ты совершенно невероятный человек, Саймон Хоуксмур, — сказала Елена, гладя его по щеке одной рукой и осторожно прикасаясь другой к едва зажившему шраму.
Он накрыл ее руку своей. Во взгляде его появилась неуверенность, которую ей было так странно в нем видеть.
— Как ты думаешь, эта молодая девушка не сочтет мою внешность отталкивающей, Елена?
— Как тебе могут приходить в голову такие мысли? — воскликнула она, садясь на кровати и обхватывая его лицо обеими руками.
— Мое лицо и тело покрыты шрамами, — со смешком произнес он, — и ходить я могу только с тростью. К тому же мне тридцать четыре года, а ей всего двадцать.
— Ты прекрасен!.. — сказала она.
— А красота, как тебе прекрасно известно, существует только тогда, когда ты хочешь ее видеть, — снова засмеялся он, взял руку Елены, перевернул ее ладонью вверх и поцеловал. — Но я благодарен тебе за комплимент, дорогая моя.
— Если леди Ариэль Равенспир не сможет разглядеть твой истинный облик, я открою ей глаза, — пообещала Елена.
— Ты так добра ко мне, — сказал он, беря ее лицо в ладони и крепко целуя в губы. — Но мы должны попрощаться, любовь моя. Ты останешься моим самым близким другом.
Она соскользнула с кровати, провожая его до дверей.
— Будь начеку, Саймон. Не верь им безоглядно.
Он засмеялся, но на этот раз смех его прозвучал жестко, странно контрастируя с теми мягкими и нежными словами, которые он произносил всего несколько секунд назад.
— Я отправляюсь под кровлю Рэнальфа Равенспира отнюдь не в одиночку, Елена. Со мной будут надежные люди, да и сам я еще могу постоять за себя.
— Ах, — она издала вздох облегчения, — на какое-то мгновение я испугалась! Подумала, что ты потерял всякую осторожность, увлекшись своим замыслом. — Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его. — Но ведь ты будешь навещать меня как друг, даже после своей женитьбы?
— Конечно, — просто ответил он. — Ты навсегда останешься в моем сердце, Елена.
— Да, не похоже на то, что это будет брак по любви, — пробормотала она, отступая назад, когда он открыл дверь.
Повернув голову, он посмотрел на нее через плечо потемневшими глазами.
